Александр Росляков. НАСКАЛЬНОЕ ВАРЬЕТЕ. Наши девки на курорте

 

Тем летом я отдыхал где подешевле: за границей, в Ялте, в одном еще недоразрушенном после введения этих границ пансионате. Там мне нашелся и приятель – львовский хохол Володя, поджарый, лысоватый теннисист и бабник средних лет, по специальности – философ. Спрыснули мы с ним за ужином знакомство – и тем же вечером отправились в разведку боем на предмет этих возможных баб.

На набережной, подле их незалежных теперь пальм, нашли пару незаангажированных еще девчат. Хотели сразу же зазвать их в номера – но они карман держали шире, на какой-то более существенный ангажемент. Тогда свернули мы в ближайший ресторанчик под открытым небом, где и давай букетом местного разлива укреплять контакт.

Девчата оказалось менеджерами вещевого рынка из Донецка. Взглядов прогрессивных: «Сейчас уметь жить надо, кто с головой – не пропадет! У нас так говорят: шахты стоят – а «мерседесы» ездят!» Но по-хохляцки кроме «москали поганые», по-моему, не знали ничего.

Еще они открылись, что мечтают посетить здесь самый фешенебельный, под уже закрытым небом, ресторан Ореанда. Мы аккуратно пропустили их дорогостоящий намек мимо ушей, и Вова начал жать на патриотику. Что дескать можно не любить этих поганых москалей, но его, «гарного парубка со львивщины», они уж полюбить должны – хотя бы чтобы только насолить кацапу. Я же наоборот бил на былой союз: а ну по-братски скинем этого Мазепу в море, все мы – одной славянской крови! А уж за этот берег столько русских косточек положено, что здесь надо любить только меня!

Довольно долго мы так с Вовкой препирались, еще нечаянно и упились – и вместо дружного сложенья сил с уклоном в номера у нас в итоге вышел лебедь, рак и щука. Девок тянет в «Ореанду», Вовку – в незалежность, меня – в обратные былые берега. И заскучавшие от нашей распри девки в конце концов нам показали шиш: назначили свидание на завтра – и под предлогом помочиться за кустами вовсе утекли от нас.

Долго еще мы там по всем кустам блукали, в братскую обнимку наконец; девчат, чей след давно простыл, искали. А потом, заблудясь в трех незалежных пальмах, искали еще дольше путь назад в пансионат.

Но отлежавшись на другой день на пляже, решили нынче уже не ударить лицом в грязь. Встречаем снова наших барышень – но они нам с эдаким апломбом объявляют, что их уже позвали в эту лакомую Ореанду. – «Кто?» – «Ну так, одни». Намек был ясен: пойдут они туда наверняка, а с нами или нет – это уже наш выбор.

Но и мы тоже закусили удила: нужен тут этот кабак закрытый, как в море ванна, – но куда там! Развернулись наши донецкие лотошницы с такими видами, что не учили б вы нас, умных, жить! Уж дескать не продешевим при таком спросе на наши козырные попки – и адью!

Назавтра опять мы с Вовкой загораем, философствуя за жизнь – как вдруг прямо к нам чешут наши барышни. Но не задрав уже, как давеча, носы – а каким-то словно изменившимся, как по горячим камням совести, повинным шагом.

«Ну, побывали в «Ореанде»? Хорошо повеселились?» Но они все как-то отвечают сбивчиво и невпопад. Мы им, не помня зла, вновь повторили наше приглашение – которое они на сей раз с ходу приняли. И уже у нас, охотно выпив и покушав, как на духу поведали об их вчерашней ходке в эту «Ореанду».

Позвали, значит, их туда два не то хачика, не то карима, очень гладкие на вид. Усадили за стол с белой скатертью, заказали икру и осетрину на углях. Пока все это почему-то долго не несли, еще пригласили и на яхте покататься, и на дельтаплане полетать. Девчата уши распустили, подписались на халяву на все сразу.

Тут к ним подходят еще двое: обнялись, что-то по-своему бум-бум, – и говорят: «Это плохой кабак, поехали сейчас наверх, там классно, танцы, варьете». И подают прямо к подъезду этот доконавший шахты «мерседес» – который доконал вконец и их. Сели они и поехали.

Поднялись над Ялтой, еще каким-то серпантином попетляли, приезжают – только это не кабак, а дача. Дескать сперва здесь отдохнем, еще программа в варьете не началась.

Да вы не бойтесь, здесь приличный человек живет, никто вас не обидит.

Приличный человек, такой бритоголовый Шрек, всех очень тепло встретил, повел к даче. Дача шикарная, в три этажа, за ней бассейн. Сели над ним, подали девкам вино, фрукты – но скоро они замечают, что никто отсюда никуда уже не собирается. Попробовали намекнуть на варьете, но бритый аж обиделся: вам что, здесь плохо? Пейте, кушайте, в бассейне плавайте: вода из Божьего источника!

И стало им как-то не по себе. И они решили: только искупаемся – и наутек. Но только все в бассейн попрыгали, как их давай там хапать – и уже напрямик: пили, кушали, надо уважить и хозяина, и пацанов. Они пищать: «Обещали ж, что не обидите!» А этот Шрек им: «Девушку обидеть – грех, а ублажить – святое дало!» И еще пообещал: будете хорошо себя вести, дадим по сотне баксов!

Тогда они под видом отойти до туалета схватили их вещички, через окошко в туалете выбрались – и деру.

Отбежали по дороге в уже полной тьме – погони нет, ну слава Богу! Но только двинули вниз к Ялте на ее огни, как сверху – фары едущей на них машины. Они и спрятаться не успели, да и некуда: с одной стороны отвесная скала, с другой – пропасть, – машина около них тормозит.

В ней два каких-то совсем диких хачика: «Дэвушки, садытесь, довезем!» Они: «Нет, нет, спасибо!» Те тогда выскочили – и им: «Ну, распрягайтесь до жопы!» Они и охнуть не успели, как эти выскочки их повалили – и тут же, меж скалой и пропастью, над ними надругались.

Но ладно б еще просто – надругались варварски, с заездом в самого что ни на есть туза, боль адская. Но и это еще не вся беда. В Ялте они остановились в частном секторе – и на всякий случай все свои деньги таскали с собой в сумочках. И эти басурмане эти сумочки у них тоже отняли – и были таковы.

Стоят наши девчата, плачут-заливаются, ту «Ореанду», вышедшую им таким наскальным варьете, на чем свет проклинают. И вдруг видят опять: по серпантину снизу поднимается еще какой-то фарный свет. У них от ужаса поджилки затряслись, и они – скорей наверх, на ту же дачу. Поскольку еще один такой дубль им просто не снести – а там, на даче, если даже на семь бед один ответ, хоть отвечать придется, есть надежда, более цивильным образом. Ну и еще, чего уж там, такая мысль: эти обещанные две сотни баксов теперь, в виду такой измены обстоятельств, были бы им как нельзя больше кстати.

А там их возвращению обрадовались очень. И хоть, вняв их мольбам не добивать в туза, надругивались над ними относительно цивильно, но зато всю ночь, до самого утра. А по поводу обещанного сказали: «Вы еще радуйтесь, что жить остались. А вообще таких шкур надо убивать!» Тем же «мерседесом» свезли их до нижней Ялты – и выкинули вон, чуть не пинком.

Вот так сходили наши прогрессивные девчата на халяву в дорогой кабак. Куда дешевле, подвели они урон, самим было б заплатить за ту не поданную осетрину и икру.

Ну да что делать, скинулись мы с Вовкой им на обратную дорогу – родная как-никак, хоть и дурная, кровь! Девки в ответ так полюбили нас, что до утра перетащили свои шмотки к нам и ночевать у нас остались.

Да дорого яичко ко Христову дню! Нет бы так сразу – а теперь-то нам, родным, конечно, можно объяснить, что все у них болит так, что не только что-то, но и нужду справить нелегко!

Назавтра, когда мы уже свезли страдающих насквозь девчат на автостанцию, я все-таки не удержался ляпнуть Вовке: «А ведь это, вы, львовские, больше всего подмахивали всяким басурманам против нас. Вот те и философский результат!»

Он тоже что-то мне ответил – после чего мы перестали и здороваться в том нашем недоразрушенном на войне кацапов и хохлов пансионате.

 

roslyakov.ru