МИГРАНТЫ О РОССИИ.

Говоря о рабочих мигрантах, редко кто пытается выяснить, а что думают они сами? В «Эксперте» вышел репортаж, в котором предпринята попытка поговорить с ними, теми, кто работает на стройках, и передать их мысли. Конечно, журналистка явно сделала их более литературными, тем не менее кое-что выглядит вполне себе правдиво и познавательно.

Среди них, на самом деле, тоже очень разные настроения, порой противоположные. Отмечу некоторые из настроений мигрантов:

— в России лучше, чем дома, но Россия у нас там никому не нужна, зря Путин поддерживает наши власти, а в самой России нужна демократическая власть;
— мы двумя руками, чтобы присоединиться к России, знать русский язык полезно;
— мы нужны России, так как здесь работать некому, на тяжёлую работу русские не идут;
— мы работаем тяжело, чтобы наши дети получили в России образование и работали легче (многие уже идут на инженеров);
— националисты в России на нас не нападают, этого давно уже нет, а вот работодатели притесняют (отнимают паспорта, недоплачивают);
— россиянам надо спасибо сказать за то, что они нас терпят, но люди начинают напрягаться, будет бунт против мигрантов, однако потом русские поймут, что без нас никуда не деться.

Общим рефреном звучит мысль, что мы, мигранты, здесь пашем на стройках, чтобы детям было легче (вполне себе обычное желание для всех разнорабочих) и что мы в России надолго. То есть это совсем уже не временщики, а люди, которые связывают себя с Россией. Это связывание может быть как цинично-потребительским, так и положительно-созидательным.

Причём если мигрант постарше, с памятью о Союзе и личным опытом, он мыслит и чувствует вполне себе как русский человек, он чувствует общность с нами. 

«Я сюда приехал потому, что не смог у себя в Таджикистане устроиться на работу, — говорит он, не снимая с головы капюшон черной толстовки.

— Там работа если и есть, то низкооплачиваемая. Я хорошо говорю по-русски, но я обычный работяга. И в окружении моем сейчас в основном самые обычные рабочие-мигранты. Я родился в одном государстве — Советском Союзе. Теперь живу в другом — в Таджикистане. Говорил с детства на русском. Ходил в детский сад с русским воспитателем. Я ее очень хорошо помню — Валентину Алексеевну. Я очень хорошо помню русского завуча нашей школы. Но если сейчас взять ту нашу деревню, то сейчас там русских нет. На русском не говорят. Но у нас сейчас среди таджиков с деньгами идет модный уклон: детей отдают в детские сады с русским уклоном. Многие все-таки едут в Россию на заработки и хотят, чтобы их дети тоже здесь в будущем зарабатывали».

Вот что такое хороший учитель в межнациональной политике. Когда мигрант помнит с теплотой русских учителей, он и к России будет относиться иначе, он будет вести себя соответственно. Модный уклон на русский язык, который, конечно, вызван исключительно возможностью заработать, следует превращать в инструмент отбора приезжих и включения их в русский мир.

Повторюсь, русские школы в Средней Азии, на Кавказе должны быть в большом количестве, высоко котироваться местными и служить мостами для уже включённых в русскую культуру мигрантов. В Россию уже должны приезжать те, кто знает её и понимает, а не просто потребляет её в ожидании, что русские вымрут. Мигранты в 3-м поколении должны считать себя русскими и быть готовыми умереть за нашу Отчизну.