Рейдеры времен Голодомора

Когда так называемые буксирные бригады врывались в помещение, они вытрясали все до последнего зернышка, не обращая внимания на голодных детей или слабых людей. В народе их называли «красными метлами», сами же «буксирщики» говорили, что «действуют в интересах рабочего класса», «для построения в нашей стране социализма».

И только через десятки лет, основываясь на архивные документы, историки скажут, что все происходило не спонтанно и не случайно, а по предварительно написанному сценарию — под жутким названием «Уничтожить украинцев».

У каждого была своя роль, начиная еще с конца 20-х годов. Работали в команде — уполномоченный райпарткома или райисполкома действовал вместе с сельской «Комиссией содействия хлебозаготовке», партактивом села и частью заинтересованных бедняков. Главными исполнителями продовольственных ревизий были многочисленные бригады, сформированные большевистской номенклатурой, которые непосредственно реализовывали преступление, отбирая до последнего продукты питания в крестьянских жилищах. Чуть ли не ежедневно через все село двигались «красные валки». Они останавливались возле каждого двора и после «удачного» поиска хлеба направляли все вытрушенное и собранное на заготовительные пункты. Каждому крестьянину — потенциальному держателю хлеба поступала повестка с требованием немедленно выполнить план хлебосдачи. Наивные попытки уклоняться от получения таких сообщений-приговоров или же частично их удовлетворять не спасало крестьян от обысков, насильственного изъятия всего имеющегося хлеба, а в случае его отсутствия, описи и продажи имущества. Более того, в 1929 году крестьянам запретили покидать украинские села без разрешения райпарткомов — то есть до полного выполнения планов заготовок.

«Чтобы урезонить крестьян, большевики прибегали к жестоким манипуляциям. В начале 30-го года они в десять раз увеличили план хлебозаготовки, его нереально было выполнить даже при условии хорошего урожая. Более того, один центнер ржи оценивался государством в 92—95 копеек. Фактически власть поставила крестьянство в оппозицию к существующему режиму. Тех, кто отказывался сдавать хлеб и оказывал «сопротивление проведению хлебозаготовительного плана», стали массово обвинять в «злоумышленном» уклонение от уплаты налогов и невыполнении «общегосударственного веса повинностей», что предусматривало наказание — лишение свободы, принудительный труд, штраф в двойном размере невыплаченных платежей, — рассказывает старший научный сотрудник Государственного архива Винницкой области, кандидат исторических наук Владимир Петренко. —

Крестьянину приходилось платить налог, самообложение и, как правило, штраф, невыполнение завершалось судом и достаточно часто — распродажей имущества на торгах. Например, с 1 октября 1930 года по 20 марта 1931 года только лишь одним нарсудом Бершадского района таким образом было осуждено больше 100 крестьян, большинство из них «кулаки», которых лишили воли на срок от 33 до 90 лет и заставили оплатить штраф, — от 4 тысяч карбованцев до 15000.

Оплатить их было невозможно и это приводило к конфискации имущества и обнищанию крестьянства. Цифровые показатели свидетельствуют, что в течение 1928—1932 годов частный крестьянский сектор понес катастрофические потери: за годы принудительных государственных заготовок и коллективизации количество скота в крестьянских хозяйствах уменьшилось в 10 раз. К тому же, из-за того что крестьян заставили выполнять государственную повинность по хлебу, мясу и другим продуктам, на 75% уменьшилось общее количество свиней. И этот фактор станет одним из факторов Голодомора...».

Заготовке подлежало практически все, что было в крестьянских хозяйствах. После экспроприации имущества и продовольствия крестьян еще ожидал так называемый «второстепенный экспорт». В материалах Копайгородского райкома партии за август 1930 года остались документы такого содержания: «Партией и правительством отмечено, что за последнее время сбор и заготовка второстепенного экспорта... прядева, тряпья, костей, рогов, копыт, меха, конволоса, пух-пера, лекрастений и др. значительно уменьшилась, что ставит под угрозу невыполнение экспортного плана».

На вопрос, что же ели люди, Владимир Петренко цитирует письмо «красного партизана, бывшего политкаторжанина, командира запаса Красной армии, члена КП(б)У с 1918 года Войтюка» от 14 ноября 1932 года. В нем говорится: «Считаю своим долгом, как коммунист, заявить Вам следующее: в партии я нахожусь уже 15 лет. Во время гражданской войны принимал участие во многих боях. В Красной армии пробыл 5 лет, а до этого 3 года в ссылке... Любарскому района необходимо сдать 10600 тонн хлебозаготовки, в районе 62 колхоза, а выполнили план только 2.

Другие колхозы с трудом лишь на 45—50%... Зерна осталось только на семена, а что касается выдачи зерна на трудодни и для скота, так об этом говорить не приходится, поскольку его нет... Семьи заготавливают себе еду на зиму. Они режут тоненькими кусочками тыкву, развешивают вокруг своих хат... В результате этого по селам нашего района многие люди болеют дизентерией — 50%, сыпью — 30%... Я написал далеко не все, что происходит в районе... Прошу Вас т. Хатаевич обратить на это внимание. За изложенное мной перед ЦК партии я несу строгую ответственность». Последующая судьба Войтюка, который осмелился на предоставление вышеупомянутой информации, неизвестна, но среди партийных руководителей Любарского района следующих лет его фамилия уже отсутствует...».

«СКРЫТЬ ОТ ГОЛОДНЫХ «СВОИХ» ПРОДОВОЛЬСТВИЕ БЫЛО ПРАКТИЧЕСКИ НЕВОЗМОЖНО»

Главное задание «буксирных» бригад заключалось в том, чтобы грабить крестьянство. По трактовке партийной номенклатуры, брать отстающих на «общественный буксир», отсюда и название «буксирные» бригады. Кроме партийных уполномоченных и рабочих местных предприятий, большую надежду в реализации таких штурмовых планов власть возлагала на «двадцатипятитысячников от станка»: рабочих промышленности, которых большевики всячески поощряли «пролетаризировать мелкобуржуазное крестьянство». Именно они стали активными участниками не только строительства колхозного строя, но и массового раскулачивания, экспроприации собственности и изъятия продовольствия у крестьянства.

«В Украине планировалось завербовать 7500 рабочих, из них до 2000 лиц для работы за пределами республики.

Но процесс вербовки начался слишком медленно, рабочие знали ситуацию в украинском селе и не спешили подставлять свои головы под крестьянские пули. А они были, крестьяне не терпели, — убеждает Владимир Петренко. — В «буксирники» заманивали льготами: отпуском с сохранением зарплаты на время прохождения курсов; бесплатным проездом, зарплатой в колхозах и доплатой предприятиями, где раньше работали, пенсии для семьи в случае потери кормильца, зачисление детей без конкурса в учебные заведения с предоставлением стипендии. Мобилизация  проводилась в 40 городах Украины.

На Подолье в Виннице, Каменце-Подольском, Могилев-Подольском, Проскурове, Тульчине, Умани. В целом на протяжении одного года (с декабря 1929 года по декабрь 1930 года) большевистской властью было мобилизовано 9 500 рабочих, из них 69,9 % — члены ВКП(б), 8,6 % — комсомольцы. И уже в начале 1930 года эти бригады заявили о себе в подольских селах. Так, в Могилев-Подольском районе действовала бригада под руководством бригадира Брюшкевича, которая отобрала у семьи Т. Черненко 50 пудов зерна, при плановом задании 20 пудов, а у крестьянина Копецкого изъяли последних 4 пуда кукурузы; бригадой были проведены обыски и в 7 бедняцких хозяйствах, где описали имущество: подушки, пряжу, рядна, тулупы, платки. Изъятые вещи валялись на полу в грязи, а члены бригады топтались на них на виду у крестьян».

Методы работы «буксирников» на протяжении 1931—1932 гг. были крайне жестокими. В информационном письме Гайсинского райпарткома к ЦК КП(б)У от 6 марта 1931 года говорилось о том, что в селе Бубновка членом партии, 25-тисячником Гомельдиновым ранено выстрелами из нагана двух крестьян-колхозников. А в селах Грузьке и Миткив «огромную роль» сыграли межпоселковые «буксирные» колхозные бригады, в количестве 428 лиц (52 бригады); в с. Кисляк «буксирная» бригада колхозников с. Карбивки в составе 20 лиц за три дня заготовила 2 500 пудов зерна; в с. Зяткивцы «буксирная» бригада колхозников с. Краснопилка, Семиричка, Грузьке в количестве 40 чел. за 5 дней заготовили 5 000 пудов хлеба; в с. Карбивка действовала «буксирная» бригада КСМ техникума механизации. То есть большевики специально организовывали «буксирные» бригады из колхозников, которые направлялись в соседние села для изъятия продовольствия таких же колхозников. Руками самих крестьян власть душила крестьянство в целом, скрыть от голодных «своих» продовольствие было практически невозможно.

«Ситуация еще больше ухудшилась, когда у крестьян отобрали коров. Напуганные, понимая обреченность и неизбежность голодной смерти, матери вместе с детьми поднимали отчаянный крик, на который сбегались соседи. И все вместе они пытались отстоять свою кормилицу, — пересказывает историк. — В документах таких фактов немало. Так, в селе Забужье Брацлавского района Бондарчук М., Бедняк К. вместе с детьми кричали, плакали, обращались к другим крестьянам со словами «спасайте, нас грабят».

У Ищук Г., беднячки, вдовы с четырьмя детьми, во время изъятия во двор выбежали дети и начали кричать. Исполнитель ударил ребенка в грудь, от удара «полилась изо рта кровь». Сопротивление крестьян длилось, но оно было локальным и в основном имело характер террористических актов, поджогов, женских «волынок» и тому подобное. Самые стойкие и более смелые уже были расстреляны, другие — находились на «Соловках» и по тюрьмам. Ведь физически противостоять вооруженным исполнителям преступления было практически никому и невозможно».

В 1932 году изъятие продуктов питания у крестьянства Подолья значительно усилился. Большевистские «буксирные» бригады отбирали все продовольствие в крестьянских жилищах, выполняя требование руководства: «беспрекословное изъятие». Почти все активисты были вооружены, а для координации преступных действий в селах, как уже отмечалось, организовывались бригадные штабы.

О своеволии местной власти в подольских селах в 1932—1933 годах систематически информировали большевистскую номенклатуру областные и районные отделы ГПУ. Во время мероприятий хлеб у колхозников забирали и за выработанные трудодни. Причем в то время, когда колхозники были отправлены в другие села в качестве «буксирных бригад», у них дома в это время забирали незначительные хлебные ресурсы... В связи с продовольственными трудностями, один из колхозников написал заявление о выдаче ему 20 фунтов хлеба, а председатель колхоза наложил резолюцию: «Выдать 20 фунтов снега».

Об организованном большевистской властью геноциде голодом против крестьянства свидетельствует и информация одного из членов брацлавской «буксирной» бригады. Он отмечал: «Ходим мобилизованные в бригады по Брацлавскому району. У нас триста дворов, которые разбили на 5 штабов, каждая бригада делала обыск на своем участке.

Направляли в штаб арестованных, которые не выполнили заготовку, где над ними расправлялись сотрудники района. Неисполнителей ночью водили от штаба к штабу, отпустив домой, тут же арестовывают и опять водят его по штабам. Так не давали спать месяц... Рекой лились слезы, крик, стон... Сотрудники не обращают на это внимание, хитростями отбирая хлеб... Те, кто не выдержали, лежат от голода в могиле, другие живут опухшие и не могут работать...».

...Несмотря на то, что прошли десятилетия после снятия с подавляющего большинства архивных источников грифа «Совершенно секретно», до сих пор вопрос Голодомора, его факторов и последствий исследован не окончательно. Остается актуальной и проблема демографических последствий Голодомора. Сколько украинцев было замордовано голодной смертью? Расхождения в цифрах есть как среди региональных историков-краеведов, так и среди известных ученых.

После Международной научно-практической конференции «Голодомор 1932—1933 годов: потери украинской нации», которая состоялась в апреле 2017 года, историки сошлись во мнении, что это по крайней мере 7 миллионов украинцев. На Винничине эта цифра составляет от 781 тысячи 574 человек до 1 млн 127 тысяч 761 человека (последняя цифра указывается в документах обкома партии с грифом «совершенно секретно», которая подавалась в ЦК ВКП(б)). Конечно, нельзя утверждать, что стопроцентно все подоляне стали жертвами Голодомора (некоторая часть из них смогла убежать на новостройки, другая — за границу), но преобладающее большинство умерло именно от геноцида, предварительно спланированного.

—

Олеся Шуткевич, опублимковано в издании День