Шеф и музыка.

(Восточная Германия, г. Риза)

   Риза не большой, но и не маленький город, а средний, расположенный на берегу мутной Эльбы с одной достопримечательностью на окраине, а рядом с ней в то время, а время было давнее, находилась советская танковая дивизия с особым отделом, начальником которого был, скажем просто, шеф.

   Итак.

   Шеф Особого отдела в бешенстве, которое иногда проявляется в ярости разнести достопримечательность до основания. Он стоит возле зарешечённого окна и озлоблено, полыхающим взглядом смотрит на костёл, который расположен напротив отдела. Метров сто. Блистательная воинственная германская готика, возносящая свои верхушки в заоблачные выси, - великолепный, с витражными окнами монументальный костёл, из которого бушующим потоком вырывается громоподобная, небесная органная музыка: токката и фуга ре минор Баха, разрывая в клочья утреннюю тишину, зависшую над городом. Музыка настолько мощная, что кажется, она обрушивается из Вселенной. сотрясает хилое серое здание Особого отдела, со стен сыплется штукатурка, поднимаются облака пыли, в которых тонет здание, сотрудники пугаются, и чтобы услышать друг друга, им приходится не разговаривать, а кричать, отчего их голоса становятся очень похожими на карканье одряхлевшего ворона. В распалённом, оглушенном сознании шефа мелькают танки, пушки… Он командует: прямой наводкой!

Костёл должен разлететься вдрызг, камень на камне, но снаряды отскакивают, как резиновые шарики. Музыка звучит. Новый приказ: в атаку, но атака захлёбывается от ударных и божественных музыкальных волн, которые с каждым аккордом органа атакуют отдел. Шеф зеленеет, но не сдаётся. Он решается на крайний шаг. Берёт пистолет и решительно направляется к костёлу, но пробиться сквозь бушующие музыкальные волны к органисту, чтоб размельчить его и превратить в щепки орган. не удаётся. Музыка звучит. Шеф понимает, что битва проиграна и. обречённо вздыхая, направляется в свой кабинет, садится в кресло. Он использовал всё, что можно: самолёты, ракеты, даже личную атаку: к стенке Баха и органиста, но музыка звучит.

- Боже мой, - шепчет шеф, он ненавидит неприступную «крепость», каркающие вороньи голоса сотрудников и, чтобы забыться, достаёт из сейфа бутылку коньяка, хочет выпить и испуганно вскакивает от рокочущих звуков, они, как трубный глас, лавиной врываются в кабинет и выворачивают сознание. Он в панике и осаживает коньяк прямо из горлышка, смотрит потускневшим и обезволенным взглядом на костёл, который взрывается еще более мощными звуками, они подобны звукам пения космических сфер, и чувствует, что сражаться с музыкой бесполезно.