Выбор между налогами и горячими пирожками

Иногда я бываю в Можайске, где у меня дача. Как-то по просьбе жены поручил там управляющему отнести в химчистку ковры. И получил на это ответ, что если  в советское время в городе еще функционировали  две химчистки, то сейчас не осталось ни одной. По всему миру химчистки – сфера деятельности малого предпринимательства. Но у нас даже по сравнению с СССР их стало меньше.

Еще один пример. Я живу в центре Москвы, на Гранатном переулке. 20 лет назад здесь были какие-то мелкие магазины, булочные, овощные ларьки, но теперь ничего нет. И так по всей Москве, во всяком случае, в центре - точно. Народ концентрируется вокруг больших торговых центров, часто загородных. Помимо вполне предсказуемых неудобств это создает еще и автомобильные пробки. Вместо того, чтобы выйти и пройти 30-50 метров, купить все, что надо, я вынужден садится в машину и куда-то ехать в поисках продуктов.

Я уже неоднократно писал, что у нас в стране плотность мелкого на 100 тысяч населения в 5-6 раз меньше, чем в любой нормальной стране. Можно сказать, что в России нет мелкого предпринимательства как такового. Например, у нас не существует такой организационной формы, как народное предприятие. Нет кооперативов, с которых, собственно, и начинался капитализм при Горбачеве.

Во всем мире малое предпринимательство – это плотное основание, на котором располагается средний, а выше и крупный капитализм. Если это нарисовать как пирамиду, то крупные корпорации занимают только самую верхушку, менее 20% пирамиды занимает средний бизнес, а все остальное - малый. В пределах этой пирамиды происходит вертикальная миграция, ведь тот же Гейтс, те же Google  и многие другие в свое время начинали с мелкого предпринимательства. Эта мощная платформа и делает капитализм устойчивым.  Но у нас нет такой платформы, у нас даже среднего бизнеса нет. Зато есть крупные миллиардеры, по количеству которых Россия входит в первую мировую пятерку согласно недавнему исследованию Boston Consulting Group. И они в России вообще как инородное явление, потому что не существует нормальных соотношений между мелким, средним и крупным предпринимательством. По этой же причине, если по количеству миллиардеров мы занимаем первые места, то миллионеров согласно тому же исследованию в России практически не существует. Только миллиардеры и все остальные.

Капитализм имеет свою историю, и начинался он 500 лет назад не с крупных корпораций, а с уличного менялы, с ремесленника, с кожевенных или с золотых дел мастера. Они-то и создали капитализм. У нас сейчас распространено убеждение, будто в Америке сплошь одни только транснациональные корпорации, а между тем 60% ВВП там создает малое предпринимательство. И в нем занято 57% рабочей силы, а у нас только 17%. Вот это я и называю низкой плотностью предпринимательства. К сожалению, наши аналитики на это не обращают особенного внимания.

Не знаю, насколько научно понимает эту проблему Медведев. Однако он, похоже, интуитивно чувствует, что так дальше нельзя. Недавно президент от правительства избавить малый бизнес от обременительной налоговой нагрузки.

Сейчас это бешеное давление в 34%. На мой взгляд, налоговую нагрузку малое предпринимательство надо снизить хотя бы  до 10%, а в ряде случаев и вообще освободить их от налогов. Достаточно и того, что они нанимают работников и предоставляют услуги.

Впрочем, проблема не в одной только налоговой нагрузке. Наша налоговая система по сложности занимает 93 третье место в рейтинге среди 134 стран мира. Там такие джунгли, что и специалист не всегда однозначно разберется . Необходимо сделать ее простой и понятной для всех. Пока у нас есть такая возможность, пока существуют фактически нетрудовые нефтяные доходы, надо дать помочь подняться мелкому предпринимателю. А уж крупные сумеют и сами, на то у них и связи, и власть, и прочие ресурсы. Они не пропадут, сейчас важнее заложить основу капитализма.

Однако мелкое предпринимательство невыгодно чиновникам. Ведь малый бизнес означает малые взятки. Предприниматель не может платить миллионы, а это в свою очередь не устраивает даже мелкого чиновника. Поэтому у него нет стимула оказывать предпринимателю какую-либо поддержку. И в результате российский мелкий бизнес подвергается тройному гнету. С одной стороны это местные власти, с другой стороны налоговое, милицейское и прочее фискальное давление, а с третьей уголовный рэкет. Так предпринимательство и вырезается прямо на корню.

Правительство упирается, уверяя, что если снизить налоги, нечем будет платить пенсии. Но все это чистой воды сочинительство. Деньги есть. Достаточно просто снизить расходы на содержание политического режима. Сейчас они в несколько раз превышают свои оптимальные размеры. У нас чересчур дорогостоящая государственная управленческая система. Каждый день премьер выделяет десятки миллиардов то туда, то сюда. Хотя, казалось бы, существует утвержденный годовой бюджет. Так что на пенсии бы хватило с избытком. Они просто пользуются тем, что люди не знают статистики, а аналитики не успевают анализировать горы информации, которые вбрасываются каждый день.

Когда-то, еще на заре перестройки я возил в Швецию начинающих предпринимателей. В их числе были представители всех союзных республик, руководители крупных предприятий, президенты компаний, в частности Кравчук – всего поехало человек сто.  Изначально планировался другой руководитель, однако что-то у него случилось в последний момент, а у меня был выездной паспорт. И тогда еще всесильный ЦК партии попросил возглавить эту группу.

В поездке произошла одна интересная встреча. Когда мы общались с главным шведским финансовым инспектором, он вдруг указал на окно: «Не знаю, обратили внимание или нет, но здесь перед входом в наше учреждение работает один пирожник. Я доподлинно точно знаю, что он не платит некоторые налоги, и даже предполагю, какие именно. Но трогать его я запретил. Потому что если мы его закроем, то общество больше потеряет, чем приобретет. Пусть уж лучше что-то ворует по мелочи, но зато и зимой и летом кормит людей горячими пирожками. И недорого».