30.09.2021 03:00

Пьеса «Красотка» или «Сухой дождь» или «Поступок офицера».

На модерации Отложенный

(1-Й вариант).

Действующие лица.

Виктор Степанович – 40 лет, военный, воевал в Афганистане, часто ездит в командировке на Украину, где идёт непонятная война.

Ирина – лет 20, наркоманка, проститутка, алкоголичка, как бы неприятный образ, но не будем спешить.

Шпала – знакомый Ирины, наркоман.

Громов Саша – 40 лет, друг Виктора Степановича, воевал в Афганистане.

Анна – жена Громова.

Место и время действия – Москва, наше время.

Первое действие.

Первое явление.

(Виктор Степанович выходит из квартиры. На автобусной остановке видит на деревянной скамье сжавшийся шевелящийся комок).

ВИКТОР СТЕПАНОВИЧ. Автобусов больше не будет.

(Комок развернулся: девушка).

ДЕВУШКА. Пойдём.

(Она встаёт, пошатываясь).

ВИКТОР СТЕПАНОВИЧ. Куда?

ДЕВУШКА. (Удивлённо). Разве ты не за этим пришёл?

ВИКТОР СТЕПАНОВИЧ. Пьяная? Иди домой.

ДЕВУШКА. (Удивлённо). Куда?

(По лицу скользит скошенная улыбка, она, встала, потом снова рухнула на скамью и сжалась).

ДЕВУШКА. Ты что спятил? Разве не видно, что у меня нет дома. Вернее, он есть, но в нём живут беленькие, а я чёрненькая.

ВИКТОР СТЕПАНОВИЧ. Ты из этих?

ДЕВУШКА. Да. Закурить найдётся?

(Сделав две затяжки, закашлялась).

ВИКТОР СТЕПАНОВИЧ. Как зовут?

ДЕВУШКА. Ирина. Букетная я. Алкоголичка, наркоманка и проститутка. А как угадал: ты из этих? У тебя, что свои такие?

ВИКТОР СТЕПАНОВИЧ. Вот что. Пойдём ко мне. Выспишься в сухой постели.

ИРИНА. Один?

ВИКТОР СТЕПАНОВИЧ. Один?

ИРИНА. Понятно. Погулять с молодой захотелось. Плату за ночлежку, чем будешь брать? Натурой? Я и за дозу, и за водку, и таксистам всегда расплачиваюсь ею. Сейчас я на взлёте. Молодая. Не боюсь. Нарасхват. А когда постарею на бабу Ягу буду похожа. Говорят, к старости нужно готовиться, чтобы выдержать её и не загреметь раньше. Надеюсь, что много не протяну.

(Виктор Степанович берёт её под руку. Она смеется).

ИРИНА. Обычно мужики за другое берутся.

(Уходят)

Второе явление.

(Квартира. Виктор Степанович, Ирина. Садятся за стол).

ИРИНА. Водку давай.

ВИКТОР СТЕПАНОВИЧ. Водку не обещал.

ИРИНА. Как так на сухую. Скучно.

ВИКТОР СТЕПАНОВИЧ. А вот так.

ИРИНА. Тогда пойдём со мной спать. Хоть какое-то удовольствие получу. Да и ты тоже. На халяву. Если хочешь, я и подружку приглашу. Жизнь должна быть, как бесконечный секс с постоянным оргазмом. Согласен переспать?

ВИКТОР СТЕПАНОВИЧ. Да, только без подружки, Иди в маленькую. комнату, раздевайся, а я сейчас приду. Сполоснись вначале.

(Виктор Степанович уходит на кухню, ходит, а потом направляется к комнатке, она лежит, свернувшись в клубок, как на скамье автобусной остановки, но, услышав шаги, быстро переворачивается на спину).

ИРИНА. Свет выключи. При свете не люблю.

(Виктор Степанович щелкает выключателем и выходит. Вынув ключ из кармана, закрывает дверь).

ВИКТОР СТЕПАНОВИЧ. Спи. Через окно не вылезешь. Там решетка. Дверь не сломаешь.

ИРИНА. А я возьму сейчас и позвоню в полицию. (Кричит). Скажу, что ты меня силой затащил и изнасиловать хочешь. Гони бабки. Тогда звонить не буду.

ВИКТОР СТЕПАНОВИЧ. Звони.

(Бешенный стук в двери, голос Ирины: придурок).

ВИКТОР СТЕПАНОВИЧ. Закрой рот, а то отпорю.

ИРИНА. Голой будешь пороть.

ВИКТОР СТЕПАНОВИЧ. Нет. Вначале одену.

Второе действие.

Первое явление.

(Утро. Виктор Степанович открывает дверь маленькой комнаты, выходит Ирина).

ИРИНА. Выспалась. Спасибо, что подобрал. Вчера пошумела. Извини.

ВИКТОР СТЕПАНОВИЧ. Бывает. Садись.

(Он берёт чайник и хочет поставить на электроплиту, но Ирина перехватывает)

ИРИНА. Сама. Чай я хорошо завариваю. А в холодильнике можно пошарить?

ВИКТОР СТЕПАНОВИЧ. Шарь.

(Ирина открывает холодильник, делает горку бутербродов).

ИРИНА. Я удивлена. Впервые за несколько лет, правда их немного, я спала одна без мужчины. И впервые вижу мужчину, который не захотел на халяву переспать со мной. Я ведь моделью была. Красивая. На глянцевых журналах красовалась, а потом спилась. Ну и дальше накатом пошло.

ВИКТОР СТЕПАНОВИЧ. Ты не болтай, пей чай и ешь.

ИРИНА. Так не пойдёт.

(Она встаёт, идёт в большую комнату и. притащив вазу с цветами, ставит на стол).

ИРИНА. Хорошо у тебя. Тепло, чай, цветы.

(Дёргается лицо).

ВИКТОР СТЕПАНОВИЧ. Не ныть. Я слёзы не умею вытирать.

ИРИНА. По тебе видно, что не умеешь. (Она долго молчит). Возьми меня замуж. Я и наркоту брошу, и водку, и проституцию. Тебе легче. У тебя, наверное, и пистолет есть. Не захотел жить. Приложил к виску. А мне. Повеситься. Как представлю, что вишу с высунутым языком и чёрным лицом, так дрожь берёт. Под машину броситься или с этажа выкинуться – калекой могу стать. Я часто представляла, как бросаюсь с высокого этажа. Секунды полёта, но в эти секунды я бы кричала? Жить, жить…

(В глазах слёзы).

ИРИНА. Как вырваться? Бросить наркоту не получается.

ВИКТОР СТЕПАНОВИЧ. Получится, если захочешь. Желание.

ИРИНА. Да где же его взять? (Тихо говорит). У нас в городе почти всё такие. Слушай. Ночью я обшарила твой гардероб. У меня привычка такая. Нужно утянуть что-нибудь, чтобы продать и купить соль. Это наркотики так мы называем. Ты военный? По мундиру определила.

ВИКТОР СТЕПАНОВИЧ. Тебе не по гардеробам нужно шарить, а лечиться.

(Ирина насмешливо улыбается).

ИРИНА. Родители пробовали. Напрасно бабки потратили. Может ты сторонник пристигнуть меня наручниками к батарее. Давай. Я после освобожусь и заяву в полицию кину. (Смеется). Закон на нашей стороне. И полиция с нами. И…

ВИКТОР СТЕПАНОВИЧ. Знаю. А ты, на какой стороне?

ИРИНА. На той, на которую такие, как ты поставили. (Зло). Пока вы в свои войны играли и за долларами гонялись, мы свою империю создавали взамен старой.

(Виктор Степанович молчит).

ИРИНА. Понимаешь. Нам нужна кайфовая, а не кайловая жизнь, а вы её сделать не можете. Раньше - от родителей слышала - были пионеры, комсомольцы. Кайфовали выше макушки. А я еду, а я еду за туманом. (Запела). За туманом и за запахом тайги.

(Молчание).

ИРИНА. У меня есть идея, как вылечить меня. Ты – военный и воевал, наверное. Страшно было?

ВИКТОР СТЕПАНОВИЧ. Дуракам только не страшно.

ИРИНА.Я по фильмам знаю, что страшно. На войне только и думаешь, как бы выжить. Другие мысли в башку не лезут.

ВИКТОР СТЕПАНОВИЧ. На войне и без тебя наркоты хватает.

ИРИНА. А я за жизнь буду биться. Некогда будет думать о наркоте. Ты послушай меня. У тебя и друзья, и связи есть, наверное. Направь меня, как там говорят: в горячую точку. Там я точно излечусь. Убьют. Ну, и что. На одну наркоманку, алкоголичку и проститутку меньше станет. Доброе дело сделаешь. А то когда-нибудь я и подохну не развернувшимся клубочком под сухим дождём.

ВИКТО СТЕПАНОВИЧ. Сухих дождей не бывает.

ИРИНА. (Зло). Это у таких, как ты не бывает. Поможешь? Я серьёзно. Если сейчас не можешь ответить, то потом позвони.

(Она пишет на салфетке номер мобильного телефона).

ИРИНА. Позвонишь?

ВИКТОР СТЕПАНОВИЧ. Ты что действительно хочешь, чтоб я тебя отправил?

ИРИНА. Да. Позвонишь?

ВИКТОР СТЕПАНОВИЧ. Позвоню.

ИРИНА. А чтоб ты не забыл обо мне, давай сделаем перестановку в маленькой комнатке, в которой я спала.

(Начинается перестановка в комнате. Виктор Степанович таскает кресла, диван, столы под возгласы Ирины: хорошо, чудесно, а диванчик косо стоит, а кресла…

Виктор Степанович не может сам себе объяснить, почему он так поступает, но ему нравится выполнять её команды. Порой у него мелькает мысль, что она врёт о себе. Никакая алкоголичка, наркоманка, проститутка. С блестящими глазами. Улыбкой на лице, задорным голосом, рассыпчатым смехом, извинениями за неловкость… Она, словно летает по комнатке, переставляет цветы с вазами, перевешивает картины… Живая, и Виктору Степановичу кажется, что всё, к чему она прикасается, как бы дышит, светлеет… В комнатку будто ворвалось солнце. Закончив, они присаживаются на диван).

ИРИНА. Представь себе, что это ЗАГС. на полу красная дорожка. Я в белом, красивом подвенечном платье, а ты при параде. Мы идём расписываться. Цветы. Музыка. И я твоя жена. (Она замолкает и внимательно смотрит на Виктора Степановича). Возьми меня замуж. (Говорит тихо). Брошу наркоту, проституцию, водку. Не оттолкни. Ты мужик правильный. Сужу по поступку, а не по словам. С таким можно на ноги встать, подняться, а не на коленях ползать. Но? Ни с того, ни с сего взять замуж первостречку, да ещё проститутку, алкоголичку, наркоманку это невозможно. Это дурь на меня нашла. Кому такая нужна? Отброс.

ВИКТОР СТЕПАНОВИЧ. На себя не дави так.

ИРИНА. Я давлю, потому что надеюсь. Может прорву душу свою, стану ненавидеть себя такую. Ты не пихнул ногой и не прошёл мимо. А мы опушенные, но тоже люди и нормально жить хотим. Ещё, как хотим. Никто не знает. (Кричит). Как мы хотим вырваться, думают, уверены, что это нам нравится. Да как это может нам нравиться, если на каждом кончике иглы смерть. Так и ждёшь. Нам страшно. Понимаешь! Страшно. Зачем я говорю это тебе. Всё равно не поймёшь.

Преодолеть своё отношение к нам и помочь нам. Мы же не родились такими. Не поймут и другие. Ведь легче всего обругать нас, толкнуть в ещё большую грязь. Нас ненавидят. Нас презирают. Нас готовы убить. А за что нас уважать, любить. Гнать. Расстреливать. А мы живые твари, как и вы, также дышим, как другие, испытываем боль, когда нас бьют, гонят, плюют. Замуж дурочка захотела. Ишь, что выдумала. Да не выдумка это, а мечта. Я так хочу счастья. Счастья.

(Она, поднимается и медленно, словно ожидая, что её окликнут, направляется к двери).

ВИКТОР СТЕПАНОВИЧ. Куда пойдёшь?

ИРИНА. Неужели ты ничего не понял. Сорок лет. Паспорт посмотрела. Наградные книжки. Награды. А что стоит за ними. Ты же убивал людей, а ведь среди них были и невиновные, и одурманенные. Мы ведь тоже убитые. Ты что выбирал? Ага. Этот враг, а этот не враг. Этот виновен, а этот нет, этот прав, а вот тот неправ. Ты косил подряд. Заговорилась. (Слабо улыбнулась). Одно я не пойму. Я же не родилась с мыслями и желанием стать алкоголичкой, наркоманкой, проституткой, а стала. Почему? Я не знаю. Знаю, что у меня сейчас одна дорога. К пропасти. Я это понимаю, но ничего сделать не могу. Не по мне сбросить этот груз. Одна не справлюсь.

(Она пытается улыбнуться. Гримаса отчаянья. Дрогнул Виктор Степанович. Застучало сердце. Мелькнула в сознании картинка: летящая в пропасть. Пробила душу. Достала до донышка и рассыпалась).

ВИКТОР СТЕПАНОВИЧ. Подожди. Ты, когда делала перестановку была другой. весёлой, жизнерадостной. Выходит, что сила у тебя ещё осталась. Её нужно не утерять. Тебе надо за что – то зацепиться, чтоб ты бросила всю эту дрянь.

ИРИНА. А за что зацепиться. Пусто вокруг. Я понимаю, что не пусто, но душа воспринимает пусто.

ВИКТОР СТЕПАНОВИЧ. Постой. Дай подумать. Я, конечно, рискую, но, вот что сделаем. Я сегодня уезжаю в командировку.

ИРИНА. Счастливой дороги. Может меня возьмёшь? Походную жену.

(Зло).

ВИКТОР СТЕПАНОВИЧ. Ты злость пригаси, а то сгоришь. Командировка. На сколько, пока не знаю.

ИРИНА. Что ты хочешь сказать, чем рискуешь?

ВИКТОР СТЕПАНОВИЧ. Не перебивай. Я оставлю тебе ключи от моей квартиры.

(Ирина недоверчиво смотрит на него).

ИРИНА. Ты сумасшедший? Я таких ещё не встречала. Оставлять ключи от квартиры совершено незнакомому человеку. Да ещё такому, как я. Вытащу всё из квартиры, продам, накуплю героину, позову свою банду, разгромим.

ВИКТОР СТЕПАНОВИЧ. Не пугай. Отпуганный. Ты этого не сделаешь.

ИРНА. Почему?

ВИКТОР СТЕПАНОВИЧ. Я рискую. Вникни в это. Кроме этого есть ещё и другое. Я уезжаю не просто в командировку. Еду на Украину, где воюют. Меня могут и убить, а у меня нет никого, чтобы оставить. Так пусть останется тебе.

ИРИНА. Не говори так. (Кричит). Ты не понимаешь, что говоришь. Я же сволочь, сволочь.

(колотит себя в грудь.

ВИКТОР СТЕПАНОВИЧ. Не закатывай истерику. Ты не сволочь. Ты просто потеряна. В твоих мозгах не умещается мой поступок. Да он не уместится в мозгах и других. Ключи от квартиры — это ерунда. И квартира ерунда. Мы добавим к сказанному ещё. У меня друг нотариус. Пойдём к нему и быстро оформим завещание на тебя.

ИРИНА. Ты сходишь с ума.

ВИКТОР СТЕПАНОВИЧ. По твоим меркам да, по моим это всё вполне нормально. Убьют. Квартира твоя. Останусь жив, другое дело. А дальше - будет видно. Сейчас поедем к нотариусу.

ИРИНА. Подожди. (Проводит рукой по лбу). Я не понимаю, что происходит. Это сон. Ты шутишь.

ВИКТОР СТЕПАНОВИЧ. Нет. Я давно отвык от шуток.

ИРИНА. А если я исхитрюсь и продам квартиру? Что делать будешь? Где жить?

ВИКТОР СТЕПАНОВИЧ. В окопах. Я привычный. Не первый раз мне залазить в них. Поеду на Украину. Там ещё не одно поколение будет воевать, так что жилья, еды и работы всем хватит. Едем к нотариусу.

ИРИНА. Не нужно к нотариусу. Я выдержу.

ВИКТОР СТЕПАНОВИЧ. Как хочешь. Не будем больше об этом, мне пора.

(Виктор Степанович встаёт, обходит её и направляется к двери).

ВИКТОР СТЕПАНОВИЧ. Ключи в серванте. Найдёшь.

ИРИНА. Постой. Как зовут хоть тебя?

ВИКТОР СТЕПАНОВИЧ. Узнаешь, когда вернусь, если вернусь. А сейчас некогда. (Говорит, не оборачиваясь). Замыкай, чтоб я не передумал. (Уходит)

ИРИНА. Ты звони, звони. (Кричит). Я должна всё время слышать твой голос.

Треть действие

Первое явление.

(Ирина. Бродит по комнате).

ИРИНА. Это сон. Этого не может быть. Не пойму. А что понимать? Повезло. Сейчас позвоню Шпале и пусть тащит героин. Кайфовать будем.

(Берёт мобильник. Долго крутит в руках).

ИРИНА. (Звонит). Шпала. У меня неплохое местечко нашлось. Я одна. Бери героин и мотай сюда. (Замолкает). Хотя подожди. Я перезвоню. (Выключает мобильник и снова начинает ходить). Нужно подумать. Лягу посплю, если засну. Скоро ломка будет, волком стану выть, корчится, но у меня хорошие воспоминания о нём. Если выдержу, то не позвоню, а если не выдержу? (Ложится на диван, вскакивает). Не могу. Нужно что – то делать физически. Мыть полы, подметать. Нет. Не смогу. Кольнуться, выпить. Представить, что он рядом. Разговаривать с ним, но я не знаю даже его имя. Позвонить Шпале? Пусть приезжает. Нет. Нажраться фенозепама, лирики. Уснуть. (Ложится на диван, вскакивает, берёт мобильник). Шпала. Приезжай. Суворовская 25, кв. 3.

Четвёртое действие.

Первое явление.

(Шпала, Ирина).

ШПАЛА. Ну ты расскажи, как всё произошло.

ИРИНА. А так и произошло. Подобрал на улице и в квартиру привёл

ШПАЛА. И это не приставал?

ИРИНА. Нет.

ШПАЛА. И квартиру оставил?

ИРИНА. Как видишь.

ШПАЛА. Чудеса. Дурачок, сумасшедший?

ИРИНА. Перестань. Военный.

ШПАЛА. Если так, то я хоть и наркоман, законченный испытываю уважение к такому мужику. А сама, что делать будешь?

ИРИНА. Бросать буду.

ШПЛА. (Усмехнувшись). Замахнулась. Сама знаешь. Не так просто.

ИРИНА. Не смогу бросить – повешусь.

ШПАЛА. Не гони. Я привёз. Может кольнёшься?

ИРИНА. Нет.

ШПАЛА. Влюбилась?

ИРИНА. Не знаю. Да что мы знаем о любви. Нам только дозу дай. Ты только не обижайся, Шпала. Мне хотелось, чтоб вместе тебя он был и меня в ЗАГС повёл бы. Застрял он в моей башке. Выковырнуть не могу.

ШПАЛА. Кольнись и забудешь. Я сотни раз влюблялся, а как дозу доставал, так и бросал. Кольнись.

ИРИНА. Сейчас не могу. Мне кажется он на меня смотрит. На всякий случай оставь дозу. Вдруг не выдержу ломку. А теперь уходи. Я одна хочу побыть.

ШПАЛА. Смотри петлю на себя не накинь.

ИРИНА. От петли легче удержаться, чем от дозы.

(Шпала уходит)

Пятое действие.

Первое явление.

(Квартира Сашки Громова).

САШКА. Ну, ты даёшь, Вить. Расскажи – не поверят. Подумают, что тронулся. Квартиру оставил. Да за них сейчас смертным боем бьются. А ты: Я не говорю, что это плохо. Это поступок, на который не каждый способен. Но на что ты надеешься? Жалко стало?

ВИКТОР СТЕПАНОВИЧ. Я верю ей.

САШКА. Твоё дело. Посоветовать ничего не могу. Для меня это не понятно.

ВИКТОР СТЕПАНОВИЧ. Для меня тоже. Хочу понять, что сделал и зачем, но не могу. Крутится она перед глазами. Может и жалеть буду, но что сделано, то сделано.

Шестое действие.

Первое явление.

(Входит жена Громова Анна).

АННА. Привет, Виктор Давненько не виделись. Как дела?

САШКА. Ты послушай, что он сделал. Отдал. ключи от квартиры и квартиру. (Поворачивается к Виктору Степановичу). Можно говорить так, как есть?

ВИКТОР СТЕПАНОВИЧ. Говори. Что скрывать.

САШКА. Отдал ключи от квартиры и квартиру наркоманке, проститутке, алкоголичке.

АННА. Зачем?

САШКА. Он и сам толком не знает.

АННА. Вить.

ВИКТОР СТЕПАНОВИЧ. Не нужно, Ань. Время покажет. Может добро, может худо. Разбираться не стоит сейчас.

САШКА. Ладно. Со временем станет ясно. Ты иди, Ань. Мы тут о своём поговорим.

(Анна уходит)

САШКА. Ты улетаешь сегодня в командировку.

ВИКТОР СТЕПАНОВИЧ. Да. Ты был там?

САШАКА. Был. Хреново. Еле живым выбрался.

ВИКТОР СТЕПАНОВИЧ. Меня могут хлопнуть. А она пусть живёт. Не будем больше говорить об этом. Что будет, то и будет. Лучше возьми гитару и споём.

(Сашка берёт гитару и поют).

«Журавли» - десантники – звал нас полковой.
С неба и в атаку был приказ такой.
В небе было тихо. Там не шла война,

На земле в засаде нас ждала беда.

А бедой той были парни, как и мы.
Молодые, сильные, но для нас враги.
«Затяжными» падали, чтоб спасти себя,
И уйти от пули меткого стрелка.

С высоты мы падали, чтоб убивать,
На земле нас ждали край свой защищать.
Выпал друг из стаи, но остался цел,
Спас его товарищ сам не уцелел.

Небо в парашютах, а с земли пальба.
Возносилась в небо душа «журавля».
Кто-то натыкался на свинец стрелка,
Навсегда склонялась к долу голова.

Те, кто уцелели, те в атаку шли.
Их следами были холмики земли.
Снова будет небо. Снова парашют.
С неба и в атаку, и замкнулся круг

Где же вы журавушки? Где вы журавли?

Выпали из стаи в холмики земли.

(Занавес)

NB.
Музыка на песню написана, исполнителя нет. Самое лучшее произведение, это незаконченное. Пусть читатель и зритель сам фантазирует и придумывает окончание, что стало с ними.