О персонификации сознания

Вот такой ещё момент в продолжение разговора о лживых идеях. Одной из таких идей является персонификация сознания. Поясню, как я это понимаю и приведу несколько примеров.

Считаю необходимым отказываться от того, чтобы какое-либо событие, факт его свершения и то значение, которое мы ему приписываем, или какой-либо исторический период нашей жизни, персонифицировались бы, жёстко связывались с определённой, конкретной личностью. Мы ведь как делаем? Если какому либо событию или историческому периоду властями даётся положительная оценка, они спешат воздвигнуть на пьедестал личность, назначенную ими в качестве героя.

Пример с открытием памятника Ельцину в Екатеринбурге в феврале 2011 года. Очевидно же, что для общества очень неоднозначна и личность Ельцина со всеми его закидонами, анекдотическими ситуациями, с правлением «семьи», и т.п., и многие его решения президентские тоже. Но нет – скорее ставим памятник! Зачем? Сакральное значение потому что это имеет – утверждаем для пипла пророка, который нам Свободу, Истину принёс. Верность этой Истины надо скорее утвердить установкой очередного истукана для моления, принудить общество к этому.

Памятники – это одно из средств политической борьбы. Надо сказать ещё, что тут и «меркантильный» интерес есть. Ставя памятники своим предшественникам, вожди этим своим действием начинают воздвигать будущий памятник себе. Вся наша жизнь – это сплошная «ярмарка тщеславия».

Точно так же «бесы» спешили положить в мавзолей «мощи», мумию Ленина вопреки воле его жены, прижизненной воле усопшего и национальным традициям, но в полном соответствии с традицией, которую заимствовали у своих учителей по «работе» с паствой. Памятники ставили и ему, и самим себе, называли своими именами города, фабрики, заводы, пароходы – утверждали верность своей идеи, из себя иконы и объекты для моления делали. И где эти памятники теперь, и где идея эта?

«Пьедесталы придумали карлики», Владимир Колечицкий. «Иные кажутся великими, потому что их меряют вместе с пьедесталами», Сенека.

Заведомая ложь и подлость это всё. Памятники «авторитетам» имеют чисто утилитарное значение. Это один из способов манипулирования сознанием. Поэтому ещё одно моё предложение в борьбе с ложными идеями в том состоит, чтобы отказаться вообще от памятников людям, которых мы героями назначаем или которые самоназначают себя в качестве таковых. Памятники должны ставиться памятным событиям.

Например, в 2005 году в Москве с большой помпой открыт памятник Александру II. В 1861 году был подписан манифест об отмене крепостного права. Событие? Конечно! Вот этому событию и надо ставить памятник. Понятно, что с упоминанием заслуг тех, кто этому событию способствовал, был к нему причастен. Не царю должен быть памятник (на постаменте надпись «Освободил славянские народы от османского ига», он, видите ли, освободил), а крестьянину, которого веками держали в рабстве, который выжил, рожал детей, кормил господ, служил в армии, одерживал над врагом победы. Помпезный памятник «царю-освободителю» – это опять ложь и лицемерие.

И не Жукову на коне памятник должен быть, а, например, обобщённому герою Василию Тёркину, самокрутку сворачивающему. И информация при памятнике – сколько миллионов наших солдатиков полегло на этой войне.

Об эпохе Ельцина надо поставить памятник в виде расстреливаемого танками Белого Дома, и тоже табличка с рассказом хотя бы кратким. Вот тогда это будет Память о той эпохе, а не Памятник одному из её представителей.

Или вот об эпохе Петра I. Не истуканом церетелевским её помянуть надо, а, например, памятником о создании Российского флота на Азове в конце 17-го века. Или памятником строителям Петербурга – северной Венеции, многие из которых на этой стройке смерть свою нашли, или воинам нашим, которые во времена Петра победы одерживали.

А вот пример совсем близкий для моих земляков – фрагмент из «Комсомольской правды» от 29.10.2009.

«Генерал-майор Алексей Тевкелев (его настоящее имя Кутлу-Мухамет Маметев) был из рода крещёных татар. На заре своей военной карьеры он служил при Петре I переводчиком по секретным делам. Но его тонкий ум, а также знание языков и традиций киргиз-кайсаков и башкир позволили достичь больших успехов в Оренбуржье.

Алексей Тевкелев лично возглавил карательный отряд, уничтоживший аул Сеянтус. Здесь погибли почти тысяча человек – все местные жители. Их расстреливали, кололи копьями и сжигали заживо. Подчиненные Тевкелева не жалели даже женщин и детей. С тех пор среди башкир за Тевкелевым закрепилась репутация крайне жестокого человека. А народные певцы даже сложили про него песню:

Крутые скалы на брегах Идели,
Здесь Тевкелев отдал приказ на бойню.
Огонь, что сжёг башкирские деревни,
Позолотил полковника погоны...
Чернеют сосны на отвесных скалах,
Закатные ветра им ветви гнут...
Проклятие я высеку на камне,
Когда-нибудь потомки пусть прочтут...

Однако в камне спустя три столетия на Урале решили высечь не проклятия, а памятник отцу-основателю Челябинска. Автор идеи молодой скульптор Иван Тряпицын предлагает установить на берегу Миасса такую скульптурную группу: на высоком утёсе стоит генерал-майор Тевкелев и лично отдает распоряжения казаку, где закладывать крепость».

Башкирская общественность города выступила с протестом против установки памятника. У областных и городских властей хватило тогда благоразумия – проект приостановили, заморозили. Но в 2011 году дискуссия вновь разгорелась – ко Дню города решено на общественном транспорте и на рекламных стендах разместить портреты Тевкелева. Башкиры категорически против, их поддерживает и часть русского населения, но есть и взаимные нападки.

«У меня папа – татарин, мама – башкирка, и я всегда считал что татары и башкиры – это братские народы, даже язык очень схож. А в последнее время начали раздувать межнациональную рознь».

«Как я хочу назад в детство, когда я не задумывалась, кто по национальности мои друзья, соседи и одноклассники! Я русская, хотя во мне и немецкая, и белорусская, и польская кровь есть».

«Сейчас складывается впечатление, что обе стороны (за и против Тевкелева) уже не об истории спорят, а пошли на принцип и действуют друг другу назло».

«Если по справедливости, то Тевкелева следовало бы рассмотреть в комплекте с Салаватом Юлаевым».

«А вообще – какое дело башкир, что мы в Российской Федерации делаем. Мы же не лезем к ним в Уфу и не предлагаем убрать их Салавата Юлаева».

Действительно, стоит в Уфе в красивом месте красивый памятник Салавату Юлаеву – на коне вздыбленном. Он что – оружия в руках не держал? Вооружёнными людьми не командовал, будучи соратником Пугачёва?

Против кого эти люди здесь, на Урале воевали? Против угнетателей царских, которым такие, как Тевкелев служили. Люди Салавата Юдаева крепости сжигали, и люди там гибли, в том числе – и мирные. Это же всё история наша, а в ней столько крови, жертв, несправедливости, всё перемешано – где тут «наши» и «ваши»? Кому из них памятники? И нужно ли вообще их ставить таким героям?

Или вот ещё пишут: «Когда-то в Казахстане стоял памятник Ермаку. Его снесли после объявления независимости Казахстана. Каково на это было смотреть русским, жившим там?».

Но ведь если абстрагироваться от того, что это заслугой Ермака и подобных ему служивых людей государевых является приращение земель русских аж до 1/6 части суши, то, в общем-то, он был обыкновенным завоевателем: «У вас ещё нет власти единого царя? Тогда мы идём к вам!». Мы-то ими можем гордиться, и гордимся, но и другие вправе давать им свою оценку. Памятники творцам истории устанавливают победители. Как точку, как восклицательный знак: прав тот, кто других победил! Но потом-то «победителям» и «побеждённым» вместе жить.

Прекратить надо воздвигать памятники вождям как таковым – ограничение такое установить. А лишь событиям ставить, в которых они участие принимали, и отображать в этих памятниках самых рядовых участников этих событий. В этом гораздо больше правды будет.

Памятник политическим личностям и государственным деятелям – это не для истории, не для летописи. Это, довольно-таки часто, – утверждение для пипла того, что такая-то идеология верна, а такой-то её адепт достоин памятника, является символом этой идеи. Памятник – это искусственное внедрение в общественное сознание какой-либо идеологии, сотворение кумиров для поклонения. В этом много лжи и подлости. С помощью памятников и персонификации сознания производится манипуляция сознанием масс, утверждение той или иной идеологии.

Имеющаяся в некоторой части общества ностальгия по сталинским временам, причём это и у молодых людей довольно-таки часто, не заставших толком советский даже период, не говоря уж про сталинский режим – это реакция на несправедливость и желание исправить её очень быстро и просто, чьими-то руками в «ежовых рукавицах». А почему Сталин? Ну, так есть же уже идол, символ «порядка». Осталось лишь его икону опять на божницу поставить, на хоругви её повесить, призвать к воскрешению «отца народов».

«История – это политика, опрокинутая в прошлое». Никакие отставки, свержения, и т.д. ничего в историческом плане не меняют. Приходят новые власти, рушат старые памятники, возводят постаменты для памятников других, для утверждения своей идеи. Выбираются кандидатуры на статус героя, начинается «увековечивание их памяти». Такая, мол, традиция – ставить памятники. Единственная возможность с этим бороться – ломать эту традицию, вводить огульный, полный отказ от установки памятников вождям и каким либо политическим деятелям.

Понятно, что это мера вынужденная. Но бывает, что лучше отказаться от чего-то вообще, если это что-то неизбежно будет использоваться в лукавых и подлых целях. Если бы традиция установки памятников ушла в прошлое, то никто бы от этого не пострадал, но вот лжи и лицемерия в обществе стало бы меньше, это точно. А это был бы обществу большой плюс. В конечном счёте, дело ведь не в истуканах, которые устанавливают на площадях политические мошенники, а в том, что благодаря этому приживается, остаётся у нас в головах.

Вообще-то вопрос этот можно расширить. Например, отказаться не только от памятников, но и от какой-либо сакрализации людей. Человек открытие сделал, или музыку чудесную сочинял, творения литературные – мы начинаем его на пьедестал воздвигать, он уже кумир для нас. А ведь он мог при этом и деспотом семейным быть, или педофилом, или подлость какую-то совершить. Это вскрывается – и что нам делать? Отказываться этому верить? Утверждать, что ложь это? Или разочаровываться и в кумире, и во всём человечестве: «если уж ОН такой, так что же теперь вообще от людей-то ждать?!..». А вы не творите себе кумиров! Относитесь к творцам как к людям обычным, с обычными же человеческими слабостями. Но которых Природа талантами наградила, они эти таланты не погубили, а развили и в полной мере сумели их использовать. Вот и будем благодарны им за это, но и не более того, никакого возвеличивания. Память – это не обязательно памятник.

А как же, мол, выражать благодарность тем, кто что-либо хорошее совершил? Всё очень просто. Творение добра – это норма! То есть в оценке человека мы поднимаем планку. Мы отказываемся от утверждения, что человек заведомо плох. Ведь если так, если он плох изначально, то творение добра – это, выходит, некая аномалия, хотя и в положительную сторону, подвиг, мол, это, святость и т.д., поэтому и памятники им ставим. Но разве плохо это для общества – поднять эту норму, установить её именно на хорошем? Если же человек в своей жизни ещё и зло творил, подлость совершал – это как раз таки отклонение от нормы. Вот и всё! Так что и получается, что не памятники ставить надо, как объекты для моления, а помнить надо о делах людских – и добрых, и плохих. Вместо сакрализации наших предков надо давать строгую оценку их делам, делать выводы из их ошибок. Если мы пришли к тому, к чему пришли, что нам не нравится, значит, в этом виноваты, в том числе, и их ошибки. Вот это и есть школа, которую мы должны проходить у истории.

Понимаю, конечно, что утопична идея по отмене идеологических памятников, вряд ли откажутся от них люди. Они нужны и тем, кто других подчиняет – это хороший инструмент, средство, и тем, кто в подчинении у первых находится – иконы и символы упрощают мышление и мировосприятие.

Один из читателей прислал мне письмо: «И что же, теперь все памятники сносить будем?». Так нет же у меня ни единого слова о сносе памятников. А вот по жизни-то как раз и получается, что памятники ставим, потом приходит новая идеология, новые власти, прежние памятники сносить начинаем – это точно такая же идеологическая акция, как и их установка, а затем ставим памятники новые. Была даже такая шутка, что памятники надо со свинчивающимися головами устанавливать.

А установленные памятники пусть стоят. Возможно, наши очень дальние потомки будут указывать на них как на пример того, что вот, мол, как наши предки творением кумиров занимались и идолопоклонством. Хочется надеяться, что сознание наших потомков будет более ясным и цельным, свободным от лживых и ложных идей, что их коллективного разума достанет на избавление от взаимной лжи и самообмана. Но эта надежда не может сбыться без приложения и наших усилий к прояснению сознания. Мы должны им в этом помочь, внести свой вклад. Коллективный разум – это познавание людьми самих себя в течение многих поколений.