Национализм изначально финансировал криминал

Я все время забываю похвастаться новой книгой моего мужа, которая вышла в соавторстве с генералом Михаилом Корниенко – «УБОП. Двадцать лет боевых операций». Публикую небольшой отрывок из этой книги.Приобрести книгу можно в издательства "Довира".

ТАК ЗАРОЖДАЛАСЬ НОВАЯ ОРГПРЕСТУПНОСТЬ

 К концу восьмидесятых годов, в разгар  не к ночи будь помянутой перестройки, когда все попытки реформировать экономику из-за бездарности исполнения были провалены, и стало понятно, что некогда великая страна распадается, окружением Горбачева был взят курс на построение общества западного типа. Но и этот прожект из-за интеллектуальной убогости руководства страны был пущен на самотек. Было объявлено о либерализации экономики, дан старт свободному предпринимательству, запущено кооперативное движение. Но законодательно эти процессы ни малейшим вразумительным образом не были урегулированы. Началось дичайшее первичное накопление капитала.

Те люди, которые раньше были в тени, в первую очередь цеховики, почувствовали свободу. Раньше, при социализме, они не могли развернуться, не было возможности. Купи «Мерседес» – куда ты на нем поедешь? В Казахстане один из авторов был в гостях у одного из крупных руководителей производства. «Мерседес» у этого человека стоял в амбаре.  В воскресенье он выезжал на нем в степь кататься. А на работу ездил на «Уазике». Максимум, что мог себе позволить руководитель – построить дачу чуть-чуть больше, чем позволялось остальным.

Теперь же со своими предприятиями, со своими цехами, со своими производствами, которые у них раньше были теневыми, подпольными, цеховики получили возможность легализоваться. Теперь они из закрытых стен производства стали выходить в свет через кооперативы, то есть выходить из подполья и действовать открыто.

Цеховики всегда жили между законом и неформальной средой, а без дипломатии говоря, – между законом и преступным миром. Но воры в законе не признавали цеховиков как равных себе. Игры с государством, отсасывание бюджетных средств – воры в законе этого не признавали. Тем не менее, они старались контролировать цеховиков.

В уголовном мире считается, что вор в законе – это человек, который жертвует собой ради братвы, он не имеет права слишком долго находиться на воле, он не имеет права пользоваться материальными благами. А главное предпочтение цеховиков – добыча денег. И в этом было противоречие. Воры хотели управлять всем процессом. Вот на этой базе и начала формироваться новая организованная преступность.

Вначале воры предложили цеховикам свою бандитскую крышу и свои связи. Но, как потом выяснилось, связи в верхах у цеховиков были гораздо выше и круче. Цеховики могли кормить «верха» гораздо лучше, чем бандиты. Им бандитские связи оказались ненужными. Оставалась – защита. Они вынуждены были ее терпеть. Но недолго. Вскоре лидеры цеховиков, красные директора, а еще некоторые высокопоставленные госчиновники, обращаются к руководителям спортивных сообществ, к тренерам (а почти все спортсмены, как и большинство советских людей, оказались тогда выброшенными на улицу) и предлагают: мы можем обеспечить вас работой и дать вам возможность достойно зарабатывать, вы будете защищать нас от воров в законе… Мол, вы хорошие ребята, вы будете защищать нас от плохого уголовного мира. Замысел-маневр, казалось бы, неплохой. Но реализация этой идеи привела к очень плохим, драматическим и кровавым развязкам. Массово созданные бригады спортсменов, призванные защищать от бандитов, очень скоро сами превратились в бандитов, – гораздо более жестоких и обезбашенных, чем бандиты-рецидивисты из уголовного мира. Именно этих ребят-спортсменов, спустя очень немного времени, в народе назовут беспредельщиками. Ведь они презирали не только общечеловеческие нормы морали, но и так называемые понятия уголовного мира.

У нас, в Украине, в конце восьмидесятых практически всем руководителям силовых структур поступали предложения от воров в законе: мол, дайте нам одну ночь – и мы наведем порядок, всех этих цеховиков, кооператоров мы поставим на место, ведь они порождают новую организованную преступность, и эта ситуация не устраивает ни вас, представителей государства, ни нас, людей из неформального мира.

Фактически, та неформальная среда предлагала государству: давайте мы поможем удержать от разрушения ваши устои, ведь вместе с ними разрушаемся и мы, размываются наши понятия, падают наши авторитеты. Государство отказалось. А новый развивающийся класс – союз прогнившего советского госаппарата, цеховиков и охраняющих их спортсменов – всячески поддерживали перестройку, Ельцина, развал великой страны.

Все двигалось и развивалось с невероятной скоростью. Началось движение челноков. Перед многими людьми стояла задача – элементарно выжить, прокормить семью. Челночное движение с самого начала сопровождала организованная преступность, – налеты на их автобусы в Западной Украине, в Польше, рэкет на рынках.

А как же реагировали на все это правоохранительные органы, милиция? Вначале были возбуждены тысячи уголовных дел. Потом поступила команда Горбачева, и был издан ряд постановлений ЦК КПСС и советского правительства о поддержке кооперативного движения. Тем самым, по сути дела, милицию, прокуратуру, судебные органы отвели от этого движения, запретили им расследовать преступления, связанные с кооперативным движением. И все правоохранители, выполняя волю безмозглого окружения Горбачева, вынуждены были просто наблюдать за тем, как зарождается и укрепляет свои позиции новая организованная преступность. Госпредприятия, фактически, становились собственностью красных директоров. Они открыто пользовались услугами бригад спортсменов, без какой-либо законодательной базы, явочным порядком создавали частные охранные структуры, в которые на работу принимались все те же спортсмены-бандиты.

Все развивалось, все было в движении, – и незаконный, хищнический бизнес, и охранявшие его бандиты. Лидеров спортсменов стали называть авторитетами. В это же время из тюрем освободились те, кто отбывал наказание по статье 86 прим. Уголовного кодекса. Речь идет о хищениях в особо крупных размерах. Эти люди, посидев в тюрьме и увидев все то, что творится уже на новом  рынке экономическом, поняли, что во всем этом движении они тоже должны найти свою нишу. Это одна реальность.

А вторая, связанная с формированием организованной преступности – это выброс в экономику большого количества «левых» денег, – нелегальных, теневых. И на них, как коршуны на падаль, слетались всякие преступные элементы. А милиция была вынуждена все это наблюдать, не имея права вмешиваться.

Толпы молодых здоровых бритоголовых людей в спортивной форме и кожаных куртках орудовали на рынках, на станциях метро – везде, где шла торговля. Беспредельщики приходили, сразу же били по зубам – и только потом начинали разговаривать, вымогать деньги.

Молодежь массово шла в бригады. Считалось шиком ездить на джипе, быть бритоголовым и ходить в спортивном костюме.

Вспоминает генерал Виктор Литвиненко:

«Страна разваливалась. Законодательство не поспевало за бурно развивающейся жизнью. В Уголовном кодексе была статья 144 – вымогательство. И вначале мы пытались ее применять. То есть когда рэкетиры на кого-то наезжали, вымогали деньги, мы их задерживали, привлекали к ответственности. И вдруг появляется разъяснение Пленума Верховного Суда, что когда кто-то на вас наезжает, а в основе наезда какие-то ваши отношения – это не есть преступление. Это была слишком заумная глупость. И в результате – преступники сразу же сориентировались. Оказывается, можно наезжать… И рэкет расцвел. Именно в этот период наблюдался резкий рост количества организованных преступных групп. И только несколько лет спустя, когда президентом стал Леонид Данилович Кучма, в Уголовном кодексе появилась статья – принуждение к гражданско-правовым отношениям. И только это позволило милиции серьезно бороться с рэкетом».

Говорит генерал Михаил Булкат:   

«К концу восьмидесятых годов партийные и советские бюрократы и тесно связанные с ними цеховики и красные директора поняли, что тот строй, который существовал семьдесят лет, теряет свою силу, и так или иначе все идет к капиталистической форме хозяйствования. Они тут же решили оседлать новую реальность, стать собственниками. А кто мог в то время на бюджетные деньги заполучить собственность?.. Конечно, те, кто управляли системой, – как партийные, так и хозяйственные функционеры. По сути, прогнившая система породила базу для взращивания новой организованной преступности. Начался бандитский беспредел. Люди боялись не только ночью, но и днем выходить на улицу.

Каждая организованная преступная группировка (ОПГ) – это была серьезная структурированная организация. В каждой из них был лидер, так называемый авторитет. Были его заместители по бандитскому направлению. Они руководили боевиками-рэкетирами, сами создавали проблемы для «подкрышных» бизнесменов, а потом эти же проблемы решали. За деньги, естественно. В каждой ОПГ были и экономисты, которые разрабатывали различные схемы заполучения как нелегальной, так и относительно законной прибыли.

Наличествовали все формы первоначального накопления капитала. То, что успешно проходили все западные страны несколько десятилетий, мы прошли за несколько лет».

Задержание бандитов. Фото - Ефрем Лукаций Петр Хмарук-Онищенко между старой и новой преступностью

Петр Хмарук, его бурная преступная деятельность может быть иллюстрацией того, как некоторые представители старой преступной среды переформатировались в новую организованную.

Петр Хмарук не был вором в законе, хотя несколько раз был судим и сидел в тюрьме. Хмарук часто рассказывал о себе, что он якобы имел отношение к старой традиционной (интеллигентной, как он говорил) среде украинских националистов. Он «файно розмовляв українською мовою». Якобы мама его была чуть ли не писательницей.

Этот миф о своей национальной идейности Хмарук начал создавать уже во времена перестройки, когда рушился Советский Союз и на авансцену выходила «національно свідома еліта».

Как действовал Петр Хмарук? Он разводил всех, кого только мог. Входил во все национальные движения, понемногу давал деньги нескольким политическим партиям националистической ориентации. И уже говорилось, что он был судим не за криминал, а якобы за политические убеждения. Поменял фамилию. Теперь он уже не Хмарук, а Онищенко.

Хотя еще с юношества он длительное время находился именно в преступной среде, отбывал не один срок  в тюрьме. Но в советское время он не мог развернуться на полную мощь. Теперь же, выйдя на волю и представляясь  националистом, ставшим жертвой коммунистического режима, он рисовал мошеннические схемы, которые использовались новыми преступными группами. Сам он на каком-то этапе оказался нужен всем. Еще бы: он первым в Украине закупил за границей, завез и запустил в работу частную типографию. Он создавал новые массово распространяемые  националистические газеты, листовки для политических партий. Это была легальная, вполне официальная деятельность Хмарука. Но типографское дело имело и свою теневую сторону. Вскоре в этой же типографии было отпечатано несколько десятков фальшивых милицейских «ксив». И вот уже ребята Хмарука-Онищенко «идут на дело» с фальшивыми удостоверениями милиционеров.

 Еще одна «тема» – разводить желающих обогатиться при помощи поддельных документов. Самый простой вариант: фальшивый водительский талон, в котором делались проколы. Их в типографии Хмарука-Онищенко было отпечатано тысячи. И каждый из них продавался по пятьдесят рублей – довольно приличные на то время деньги. В это же время Петр набирает несколько бригад молодых, очень талантливых ребят с артистическими способностями, которые и «толкали» эти талоны. Часть этих ребят работала на Подоле. Надо сказать, что фальшивые талоны отличались исключительно высоким качеством. И только тончайшая работа милицейских оперативников позволила разглядеть махинацию.

Еще печатались в типографии фальшивые лотерейные билеты и фальшивые газеты в нескольких экземплярах, в которых сообщалось, что именно на этот лотерейный билет выпал выигрыш автомобиля «ГАЗ-24». Потом талантливые ребята с артистическими способностями находили людей, которые хотели бы приобрести машину и даже имели какие-то деньги, но их было недостаточно для столь серьезной покупки. Ребята Хмарука рассказывали этим людям, что они имеют возможность по блату организовать выигрыш автомобиля в лотерею, – но не безвозмездно, конечно же, например, за половину стоимости. Человек соглашался. Ему впаривался фальшивый лотерейный билет и фальшивая газета, извещающая о выигрыше. Потом человек приходил за выигрышем… Кто пытался возмущаться, того предупреждали: если ты пожалуешься в милицию, мы сделаем так, чтобы стало известно, откуда у тебя деньги…

Но все эти махинации, все это мошенничество были для Хмарука-Онищенко чем-то не очень серьезным, неким развлечением. Главным же его делом была торговля оружием. Он буквально на глазах формировался как личность, у которой были все задатки к лидерству в новой преступной сфере. Он все больше давал денег националистам. И когда уголовный розыск нашел возможность для его ареста, его просто отбили у милиции политики-националисты.

Оперативно войти в окружение Хмарука было очень непросто. Заявителей на его злодеяния практически не было.

Тем не менее, спустя несколько лет, он закончил печально. Его убили. С людьми, торгующими оружием, такое случается довольно часто…