Остается открытым вопрос о возможностях при том оборудовании добычи определенных типов железной руды

Остается открытым вопрос о возможностях при том оборудовании добычи определенных типов железной руды. Многие авторы склонны помещать центры первоначальной металлургии железа в Германию или бассейн Среднего Дуная. В те места, где были расположены развитые металлургические производства в Средневековье. Но, заметим, в это время в упомянутых центрах уже добывались те же типы железной руды, что и в наше время. То есть, добыча которых требует наличия уже довольно хорошего оборудования – стальных кайл, молотков, зубил.

Нам кажется, что гораздо логичнее искать первые центры выплавки железа в местах распространения относительно мягких и рыхлых т.н. болотных руд. Эти руды, скопления обычной рыхлой “ржавчины”, легки для добычи. Они залегают практически на поверхности. Их легко черпать даже деревянными лопатами. Они сразу заметны по относительно яркому красно-бурому цвету на неярком внешнем фоне.

Впрочем, болотные руды были достаточно конкурентоспособны в качестве сырья для выплавки железа еще в позднем Средневековье. И даже позже. Напомним, знаменитые ножи, производимые в г. Ворсма в Нижегородской области ценились вплоть до Афганистана и Индии еще в ХVIII и начале ХIХ века. Между тем эти ножи производились из стали, полученной из соответствующих руд окрестных болот.

Аналогичные руды были сырьем для производства весьма популярных в раннем Средневековье мечей, произведенных в Западной Руси.

Тем более, есть все основания предполагать, что именно болотные руды стали первым сырьем для металлургического производства в начале освоения железа. Тогда, когда железного горнодобывающего оборудования еще не было.

Но этот момент делает ситуацию еще более интересной. Ибо болотные руды, или в чем-то аналогичные вторичные железные руды, образующиеся “из ржавчины” (да простят специалисты такие упрощения) в окрестностях скоплений железосодержащих плотных массивных горных пород, могут формироваться только в соответствующих ландшафтно-геохимических условиях.

Климат должен отличаться избыточным увлажнением, а ландшафты характеризоваться кислой средой. Но избыточного увлажнения нет нигде на территории Первой империи. И даже в приграничных районах Причерноморья. Реакция ландшафтной среды там в основном щелочная. Редко слабо кислая.

А среднегорья этих мест зачастую сложены известняками или известковыми породами, где среда имеет еще более щелочную реакцию.

Так что рыхлых, доступных, хорошо различимых вторичных железных руд и болотных руд в самой Первой империи и ее ближайших окрестностях не было.

Они были в первую очередь на Русской равнине и в Средней Европе. Но в Средней Европе таких руд было больше всего не там, где больше железосодержащих пород, а там, где эти породы сочетаются с повышенным увлажнением территории и отсутствием известняков. То есть можно предположить, что первые центры металлургии железа были в Центральной Европе не совсем там, где они располагались позднее.

И относительная перспективность этого региона для металлургии в самом начале освоения железа была не столь высока.

Очень интересно, что в европейских языках обозначение красного цвета, крови, а отсюда и кровного родства, имеет один корень со словом “руда”. В русском это “род”, “рудый” (то есть рыже-красный), “руда”. В английском красный “red”, а в немецком “rot”. Вероятно, красная вторичная железная руда была для европейцев символом руды вообще. Чтобы убедиться, что вторичная руда действительно ярко-красная, читателю-москвичу, например, стоит походить по берегам Москвы-реки в окрестностях Коломенского. Зрелище ярко-красного откоса из железистых песчаников на фоне зеленой травы очень красиво. А внизу у самой воды сплошные потеки ржавчины.

К счастью это не результат наличия некоей свалки. Это чисто природное явление. Кстати, напомним еще раз. Средневековая Русь не испытывала дефицита железа. Оно было свое из своих руд. Которых было достаточно для покрытия тогдашних потребностей страны.

Отметим еще один момент. Выплавка железа требует гораздо больше топлива, чем выплавка меди. Представим себе ситуацию, когда топоров еще мало. Они либо достаточно дорогие, бронзовые, либо каменные, тяжелые и довольно хрупкие. Такими много не нарубишь.

В этой ситуации критичным может стать даже породный состав деревьев. Конечно же, твердый дуб сейчас ценится гораздо дороже сосны или березы. Но когда надо заготавливать древесину на топливо, много древесины, каменным топорами, то, конечно же, лучше заготавливать ту же сосну. И отсутствие достаточно легко заготавливаемых пород дерева тоже может лимитировать развитие металлургии железа на самых первых этапах ее развития.

Но такого леса мало на юге, особенно на территории Первой империи, и много на севере.

Так что и по этому критерию Русская равнина и северная половина Центральной Европы оказываются наиболее перспективными.

Таким образом, все естественнее предпосылки для начала железной НТР были именно здесь. И она произошла именно здесь. В болотистых районах западной половины Русской равнины и примыкающих с запада территориях с аналогичными ландшафтно-климатическими условиями.

Помимо неумолимой логики развития производства, есть масса других аргументов, доказывающих этот тезис.

В частности, нет сомнений, что самое первое в мире железо могло быть получено в рамках более или менее «массового» производства только из болотных руд. И это важнейшее событие цивилизационного развития не могло не отразиться в языке.

Но как раз связь между болотной рудой и железом зафиксирована только в славянских языках. «Железо» и «железа» исходят из одного корня. Но железа в древне славянских языках это не только железа в физиологическом смысле слова, это и комок, сгусток. Как раз комковатая структура, аналогичная грозди желез в организме характерна для болотной руды.

То есть только в славянских языках, в частности русском, понятие железа связано с самой ранней стадией освоения этого металла из болотных руд. И понятие железо относится к самым древним пластам русского языка. Понятие же руда в русском более позднее. То есть все понятия металлургии и рудного дела появились в русском после освоения железа. Железо было первым металлом наших предков. Но и сами они в свою очередь были первыми, кто освоил этот металл.

Более подробно и гораздо более научно корректно эти вопросы рассмотрены в книге академика Трубачева (О.Н. Трубачев «Этногенез и культура древнейших славян» М.: «Наука, 2003 – 486 с.).

 Так вот у истоков этой цивилизационной революции стояли наши предки, жившие на северо-западной четверти и в центре Русской равнины. Именно эти покрытые болотами земли и были тогда мировым промышленным центром. Со всеми вытекающими отсюда последствиями. В частности относительно высоким уровнем жизни и высоким уровнем свобод квалифицированного населения. И с развитием городов. Не удивительно в этой связи, что Русь называли «страной городов» – Гардарикой скандинавских саг.

В этой стране городов население было почти поголовно грамотное. Как последний остров этой городской культуры и цивилизации можно рассматривать Великий Новгород. С его берестяными грамотами, свидетельствующими о высочайшем, по тем временам, уровне образования населения. Ведь в цивилизации все связано – уровень грамотности, уровень производства, уровень жизни, уровень политических свобод и т.п.

Кстати, если смотреть на нашу древнюю историю с этих позиций, не удивительны некоторые гипотезы о том, что предки русских могли легко вторгаться на земли юга. С железным мечом против бронзового кинжала (а из бронзы нельзя сделать рубящего меча, он расколется) можно и до Этрурии дойти, и, соединив достижения железной металлургии с благодатностью местных земель, новую цивилизацию основать. Благо, не только силы, но и культурного потенциала для этого было достаточно на Руси.

Впрочем, рассмотрение этих версий не входит в наши задачи.

Да и, право, не в завоеваниях дело. По сравнению с таким вкладом в мировую цивилизацию, как железная НТР, меркнет все остальное, меркнет любое завоевание. А Русь был лидером в одной из двух (всего двух!) самых масштабных НТР в истории человечества. Большего никогда не достигала византийская наследница Россия. Как ни пыжилась, напрягая народные силы в бесконечных завоеваниях и догоняющих модернизациях.

Русь же никого не догоняла. Она была лидером. Мировым лидером. Вдумаемся в это, и гордо поднимем голову, салютуя истинной славе наших предков – мастеров и жрецов, настоящих сынов своих Богов.

К сожалению, после Батыева нашествия и установления самовластного единоличного правления Невского и его потомков – Калиты, Ивана III и Ивана Грозного Русь, превратившись в Россию, неуклонно теряла цивилизационный потенциал (если рассматривать этот потенциал относительно других современников в каждый конкретный период). Превращалась из страны мастеров, страны богато живущих городов в страну надрывающихся на холодных скудных нивах крестьян.

Окончательно городская Русь исчезла после разгрома Новгорода Иваном Грозным. Но даже после всего этого Россия долго жила на инерции своего первого и, увы, последнего цивилизационного рывка в своей истории, где она выступила мировым лидером.

После Батыева нашествия Михалон Литвин еще писал « … Города (москвитян) славятся разными искусными мастерами: они (поставляют) … мечи … и разное вооружение … (Цитируется по книге: С. Валянский и Д. Калюжный «Другая история Руси» М.: ВЕЧЕ, 2001 – 494 с.).