Философские заметки. Не все «духовное» - духовно, не все «порочное» - порочно.

Все, что я хотел бы сейчас сказать, - банально и не нуждается, казалось бы, в доказательстве. Но как часто то, что кажется нам самим собой разумеющимся, зачастую нужно повторять как забытую избитую истину: все, к чему мы упорно стремимся и добиваемся - имеет обратный эффект. В народной мудрости это называется "за что боролись, на то и напоролись". Поэтому, когда говорят о духовности, о борьбе с бездуховностью и "духовных скрепах", помним о народной мудрости, чтобы не "напороться за что боролись". Борцы за духовность напоминают мне человека, который больше всех кричит "держите вора", хотя он самый большой вор. Априори борьба с бездуховностью - нонсенс: во-первых, у каждого есть свое представление о духовности, и есть ли она вообще, а во-вторых, понятие борьба с бездуховностью подразумевает борьбу внутреннюю, моральную, а не идеологическую и политическую, не говоря уже о физическом насилие по отношению к «неверным». Бороться с чей-то бездуховностью, за неуклонное соблюдение принципов духовности - это изначально бездуховное мероприятие. Если и надо бороться с бездуховностью, то только со своей – личной бездуховностью, ведь никто не совершенен - даже самый "духовный" борец с бездуховностью ближнего своего. Борьба духовности с бездуховностью незаметно для радетелей духовности превращается в бездуховный акт. Правильнее было бы говорить не о борьбе с бездуховностью, а о поиске пути к духовности подлинной, а не декларированной. Подлинная духовность состоит в непринятии аморального образа жизни, человеконенавистнических идей, а не в борьбе с людьми противоположной сексуальной, политической и мировоззренческой ориентации. То, что разрешено «носителям нравственности и духовности» то в равной степени должно быть разрешено «носителям бездуховных ценностей»: попробуй, разберись, кто из них носитель подлинных духовных ценностей, а кто - нет. Иначе, при другом раскладе, мы получим разновидность "либеральной диктатуры", при которой "хранители консервативных ценностей" будут в роли изгоев общества, будучи поставлены не в равных правах со сторонниками релятивистской морали и духовности.

Так не далеко до отрицания существования добра и зла, до их уравнивания в правах: что является добродетель для одних людей, зло - для других. Вот только никогда не приходилось видеть, чтобы носители традиционных духовных ценностей кричали и митинговали о своей "нормальности" или пытались доказать свою исключительность. Преимущественно этим занимаются представители «униженных и оскорбленных» - ЛГБТ-сообщество, атеисты и прочие "богохульники", которые, в отличие от поборников "борьбы с бездуховностью" не считают себя бездуховными, причисляя себя к людям «прогрессивных» взглядов. В этой ситуации любая борьба с бездуховностью действительно превращается в бездуховное предприятие. Поэтому для всех сторон конфликта не лучше было бы доказывать свою духовность или бездуховность социально ответственными поступками, а не борьбой и нападками друг на друга. И духовные и "бездуховные" ( с точки зрения духовных) должны проявлять взаимную толерантность и лояльность. Кто, как не демократическое государство должно взять на себя в этом случае роль третейского судьи, беспристрастного арбитра, не занимая чью-либо сторону. Если и существует угроза духовному здоровью людей, то она больше связана с безответственной политикой государства, когда оно, прикрываясь толерантностью, ведёт открытую и агрессивную пропаганду правовой и моральной вседозволенности, навязыванию всему обществу единственно верному взгляду на духовность и мораль. И вообще, лучшей «борьбой с бездуховностью» было бы (да простите меня за каламбур) дать "бездуховным" остаться наедине со своей «бездуховностью», быть теми, кем они хотят оставаться. Кто знает, возможно те, кого считают бездуховными, на проверку окажутся духовнее "борцов за духовность". Сказано же: "не суди, да не судим будешь". Духовный человек - не тот, кто кричит "я - лучший", а кто считает себя самым бездуховным человеком, стремясь при этом стать лучшим. Не следует забывать, что больше всех кричит "ловите вора" сам вор.