Только 6% жертв сексуального насилия сообщают о случившемся властям

Это статистика насилия, совершаемого вне семьи. Жертвы преступного поведения внутри семьи заявляют о насилии ещё реже. Таких, как говорит судебная практика, только 2%. Вот ссылка на источник: https://cyberleninka.ru/article/n/viktimnost-rozhdaetsya-v-semie-o-zhertvah-intsesta/viewer

Не знаю, откуда всё-таки узнают о случившемся, если жертвы обычно молчат. Возможно, информация приходит от других людей: ведь часто насилие, особенно в семье, длится годами, и посторонние могут заметить что-то неладное. А может, жертвы начинают говорить только по прошествии многих лет, например, после смерти насильника. Вероятно также, что факты сексуального насилия всплывают в связи с другими преступными действиями: ведь любая патология, как известно, без адекватного лечения имеет обыкновение прогрессировать. Вот одна резонансная история о том, как многолетнее насилие стало достоянием общественности: https://www.rbc.ru/society/26/06/2021/60d746549a7947fc257eb573 

Это просто невероятно, что в мире, где говорят о равноправии, демократии и даже о правах животных имеет место такая колоссальная виктимность (склонность к поведению жертвы). Ведь речь идёт о серьёзном преступлении, которое совершает социально опасный человек с явными нарушениями психики. Жертва же подобного преступления, особенно совершаемого на протяжении времени, приобретает такой багаж психофизических расстройств, с которым у неё практически нет шансов жить нормальной полноценной жизнью. Это, кстати, если она всё-таки выживет вообще, физически. А не сопьётся, не наложит на себя руки или каким-то другим способом не укоротит свою жизнь 

Ведь это же практически убийство. Долгое, мучительное убийство, которое забирает жизнь жертвы не сразу, а постепенно, каплю за каплей. Именно так и происходит, если мы говорим о насилии над детьми. Ребёнок, ставший жертвой сексуальных домогательств (не обязательно с полным физическим контактом), не сможет развить в себе чувство собственного достоинства, он будет ощущать себя порочным, ущербным, виновным во всех человеческих грехах, недостойным и всем обязанным. Стопроцентная жертва, зависимая от других. Такой человек, повзрослев, не сможет строить нормальные отношения с противоположным полом, а его сексуальная жизнь, если и будет иметь место, то скорее всего станет ещё одним болезненным моментом в его непростой жизни, полной страданий, обид и разочарований. 

Хоть я и верю в психотерапию, не думаю, что можно полностью исцелиться от такого груза. Этот процесс требует колоссальной работы, терпения, а главное – мужества. Потому что столкнуться со своими демонами лицом к лицу – такое тоже не каждому по силам. Может, поэтому молчат жертвы и терпят. Боятся себя, своей боли, которую заглушают разными способами. А главное – боятся осуждения и негатива со стороны других. Человеку, которого загнали в угол и опустили ниже плинтуса, коллективный остракизм никак не пережить. Это его просто добьёт. 

Мне попалась недавно информация о Харви Вайнштейне, которого многие американские актрисы обвиняют в сексуальных домогательствах.

Удивил в этой истории тот факт, что адвокат Вайнштейна – женщина, и она охотно берётся за такие тяжёлые дела, что совсем не типично для судебной практики. Но даже эта железная леди категорически отказывается защищать тех, кого обвиняют в надругательстве над детьми. Потому что сексуальные действия в отношении взрослого и насилие над ребёнком – это далеко не одно и то же. Если в первом случае жертва может быть виновной в происшедшем (дала согласие, спровоцировала и т.д.), то в случае с ребёнком всегда будет виноват взрослый. Потому что ребёнок не может адекватно оценивать действия взрослого, особенно если это близкий или авторитетный для него человек. Ребёнок не понимает, что взрослый делает что-то плохое. Ребёнок, думает, что он этого заслуживает или что именно так проявляется любовь. Он не знает ещё многое из того, что можно и что нельзя. И самое главное, зачастую он абсолютно зависим от тех, кто совершает над ним насилие, поэтому ему даже в голову не приходит мысль о том, чтобы как-то выбраться из такой ситуации. Вот по этой причине в обществе должны работать все возможные механизмы, защищающие ребёнка от насилия. 

В первую очередь должны быть законы, которые определяют для насильника соответствующее его вине наказание. Сейчас в России лишают свободы на срок до 3 лет (если жертве 14-16 лет) и на срок от 3 до 8 лет (если жертве от 12-14 лет) за СОВЕРШЕНИЕ РАЗВРАТНЫХ ДЕЙСТВИЙ БЕЗ ПРИМЕНЕНИЯ НАСИЛИЯ. Вдумайтесь в эти слова. То есть в отношения ребёнка могут быть совершены какие-то сексуальные действия, которые не считаются насилием? Если ребёнка заставляют на что-то смотреть, что-то трогать или как-то не так трогают ребёнка, не совершая непосредственно соития, это уже не насилие? То есть отец, отчим, тренер или учитель может поизмываться над 14-летней девочкой (или мальчиком), удовлетворяя свои сексуальные фантазии, сломать ей жизнь и получить за это всего пару годков, может даже условно. А если повезёт, вообще отделаться принудительными работами. Как вы думаете, это адекватное наказание за совершённое преступление? Кстати, какое наказание положено за такие действия в отношении тех, кому меньше 12 и больше 16, в ст. 135 УК РФ вообще не указано. А в ст. 133 говорится, что за понуждение несовершеннолетних к действиям сексуального характера можно вообще отделаться штрафом. 

Неудивительно, что при таких законах дети регулярно становятся жертвами сексуальных домогательств. Неудивительно, что они молчат, даже повзрослев: ведь их признания поднимают на поверхность всю правду о том, что большинство из нас родом из семей, где нормой были не любовь и поддержка, а ненависть и насилие. Что никакой свободы и справедливости в обществе, которое поощряет право имеющего власть, нет и быть не может. Правду о том, что многие девочки и мальчики сейчас считают, что делать карьеру через постель, это нормально. Правду о том, что все мы, как говорила Луиза Хей, жертвы жертв. Ведь тот, кто совершает насилие, скорее всего, когда-то сам от него пострадал. Долго молчал. Думал, что забыл. А боль никуда не ушла, тяжёлые эмоции остались, бурлили потихоньку и вылились в самые настоящие преступные действия. Пишу во множественном числе, потому что одним разом это редко ограничивается. Рано или поздно преступнику нужна будет новая жертва.