Власть корпораций и грядущий нео-этатизм. Между Сциллой и Харибдой

Мы неуклонно движемся к обществу, где интересы корпораций оказывают на политику определяющее влияние. Несмотря на превосходящее неприятие населения, сопротивление малого бизнеса и экономики, контролируемой государством, роль корпораций, в первую очередь транснациональных, постоянно возрастает.

При этом правительства в целом не в состоянии контролировать корпорации и  помешать им наносить серьезный ущерб обществу, например: разрушать экологию; брать на работу гастарбайтеров или переносить производства в третьи страны; получать сверхдоходы благодаря неконтролируемой монополизации; становиться настолько «системообразующими», что государства вынуждены тратить общественные ресурсы для их спасения. При этом правительства сегодня предпочитают скорее конкурировать за то, чтобы предложить этим компаниям более выгодные условия работы, чем вырабатывать подходящую систему  регулирования (Колин Крауч).

  

Еще некоторое время тому назад политэлита «независимой России» делала ставку на -

«Национальный вариант»

- представляющую из себя власть чиновников, сросшихся с национальными корпорациями. К этому пути склоняется «кровавая гэбня Путина» (подобные эпитеты выдают силы, представляющие интересы частных корпораций). При «хорошем начале», когда, безусловно, страна была спасена от развала, этот вектор развития уперся в следующие ограничения:

- ступор, обусловленный сохранением политэкономического вектора, заложенного в 90-е годы;

- слепое копирование западной системы знаний и мифотворчества в области социальных наук и экономики, которые, во-первых, создавались Западом как инструменты отстаивания своих собственных специфичных интересов, во-вторых, уже давно не отражают реальное положение дел;

- ограниченную финансовую систему, фактически находящуюся под внешним управлением.

Таким образом, эта корпоративная система изначально не имела «зловещего интеллектуального превосходства» (К. Поланьи), обеспечивающего стратегическое развитие национальной системы.

Ставка для условий на выживание была сделана на полугосударственные сырьевые корпорации (тезис об «энергетической супердержаве»), отданные под управление «своим». При этом отсутствие контроля со стороны общества привело к массовой коррупции (в качестве одной из мер по самообороне корпораций стала имиджевая реклама, спекулирующая на теме «достояния России»)[1]. Население не было связано во всеобщность, предоставляя ему возможность «вертеться в свободном состоянии». Техника власти авторитарная, решение проблем шло через «заливку деньгами» - возможность, которая была обусловлена внешней конъюнктурой цен на сырье[2].

Внешняя политика могла осуществляться максимально на расстоянии «вытянутой трубы», поскольку все попытки расширить сферы влияние уперлись в активное сопротивление ТНК. Потерянные рынки сбыта (включая свой собственный) не позволили развиваться национальной перерабатывающей промышленности. Призывы отказаться от «имперских амбициях» идут как со стороны Запада, рассматривающего мир как свою «вотчину», так и со стороны «либеральной оппозиции», работающей в качестве агента влияния.  При этом с экономической точки зрения под «страшным» термином «империя», нужно понимать  всего-навсего общность самодостаточного рынка, который разными на то способами защищается от внешних воздействий.

Все эти факторы привели путинское правительство в тупик, выходом из которого (опять таки опираясь на заимствованную систему знаний), стала ставка на -

Либеральный вариант

«Вместе со всем цивилизованным миром» или власть глобальных корпораций

Олицетворением этого вектора в российском политикуме стал «наилиберальнейший» Д.Медведев (он же первый руководитель страны, оценивающий крушение СССР позитивно). Этот вариант имеет свои специфичные характеристики.

Опора идет на полное привязывание государства к внешним мировым структурам, ресурсы выживания черпаются из внешней поддержки и внешнего признания. На первое место выдвигаются ТНК, неизбежно подминающие под себя контроль над сырьевыми ресурсами, сельским хозяйством и выпуском высокотехнологичной продукции.

Одновременно в массовое сознание активно внедряется миф о заведомой неэффективности государственной экономики. Исходя из этого принимаются и решения о расформировании и приватизации госкорпораций к 2015 году (о приравнивании прав граждан к правам миноритарных акционеров госкомпании речи даже не идет) – зато в руках глобальных приватизаторов активы «неожиданно» становятся прибыльными. Для  разрушения группового самосознания социума, не принимающего передачу национальных богатств в частные руки, выдвигается тезис о «десталинизации общества, как главной проблеме»[3]. Население не связывается ни в какую всеобщность, подталкивая его к «обращению в свободном состоянии».

  (via)

При том, что общемировая тенденция в неуклонно росте разрыва в доходах между богатыми и бедными, игра внутри страны идет на противопоставлении образа жизни 1/10 приобщившихся к «мировому цивилизованному» и 9/10 не приобщившихся «к цивилизации». При этом авторитарная техника власти предназначена удерживать общество в таком напряженном неравновесии, до бесконечности отсрочивая социальный взрыв (который будет автоматически означать внешнюю интервенцию). Задачей этого режима стала легализация элит на западе.

Между тем, все современные виды либеральной демократии не способны более обеспечивать процветание широким слоям своего населения (как это было в 40-х – 60-х годах), войдя в лимиты, после которых капиталистическое воспроизводство прибыли более невозможно.

Об истинном положении дел ясно говорит доклад Трехсторонней Комиссии (так и не опубликованный в России), согласно которому угрозой «демократии» для капиталистической элиты названы: сама демократия, высокообразованное общество и высокая степень политического участия масс в управлении. Рецептом сохранения власти капиталистической элиты являются: невовлечность масс в политику, развитие апатии, создание прикормленной экспертократии.

Такой вектор развития событий можно назвать не иначе, как «восстанием элит».

Куда ведет это вектор развития

Основная экономическая проблема нашей страны базируется на том, что российская финсистема не обладает правом на самостоятельную эмиссию – т.е. выпуск необходимых для развития экономики денежных средств не только серьезно ограничен, но и сеньораж (доход) от выпуска рублей фактически уходит глобальной финолигархии в ФРС США. Туземной элите перепадает лишь сырьевая рента, часть которой уходит на поддержание плебса.

При этом, что бы правильно оценить объявленную режимом грядущую национализацию всех крупных госбанков, нужно знать две принципиальные вещи:

- во-первых, что все деньги, попавшие на банковский счет, с финансово-правовой точки зрения во всем мире являются частными деньгами (точнее частными денежными электронными документами);

- во-вторых, сложившаяся банковская система сама производит безналичные деньги (используя так называемый механизм «денежной мультипликации»), чему способствует политика Центробанка. При этом, выдавая кредиты, любой банк имеет неснижаемый кредитный портфель. Т.е., произведя деньги из воздуха (с помощью «денежной мультипликации»), частная банковская система их еще и может выдавать в вид кредитов, а неснижаемый портфель означает, что банки получают выгоду не только в процентах, но и от сеньоржа (выпуска денег). Чем больше капитал банка, тем больше неснижаемый кредитный портфель, тем больше он получит сеньораж. Т.е. у укрупнения банков есть объективная причина – повышение прибыли. Отсюда естесвенно вытекает тенденция на «концентрацию банковского капитала» – ради получения большего сеньоража. На сегодня до 60% всей мировой прибыли оседает в финансовых структурах – вопиющая диспропорциональность.   

Следующий цивилизационный этап - переход на электронные деньги – неминуем, это закон развития, хотели бы мы того или нет. Но в системе частных банков это будет означать, что государство окончательно отказывается от эмиссии (и верификации валюты), при этом общество практически полностью лишатся возможности влиять на ситуацию (пример ФРС в качестве иллюстрации). Против интересов общества выступает концентрация капитала в руках частных лиц, имеющих свои собственные цели.

При этом активно внедряемая идеология «либерализации общества» означает его предельную атомизацию – т.е. разделение на несвязанных между собой индивидуумов, свободных от «вредных» религий, традиций, семейных и национальных связей и прочих социальных обязательств и «консервативных предрассудков». В такой субстанции максимальные конкурентные преимущества и власть получает предельно узкая социальная группа финолигархии, члены связаны между собой другой идеологий (религией), этническими и семейными узами.

При этом предельная концентрация капитала превращается в абсолютную власть, при которой деньги теряют смысл и общество переводят на распределительную систему. Т.е. происходит  мутация в сторону социалистического уклада (по Й.Шумпетеру) но ведет его к этому не «пролетариат», а суперконцентрация капитала (откровенно пишет Ж. Аттали), приводящая к власти финолигархию.

Это касательно того, куда «легализуется наша элита».

Футурология ближайших лет. Нео-этатизм

Попробуем заглянуть «за кризис»

Банальным говорить о том, что существующая мировая система финансов терпит крах.

Так же очевидно, что попытка создать новую резервную валюту на основе любой из национальных валют под эгидой «глобальной финэлиты», обречена на провал – поскольку добровольно отдавать сеньораж сегодня никто не согласится, а глобального игрока, способного повлиять на принятие такого решения (как это было с США после Второй Мировой, производящих и поглощающих порядка 50% мирового ВВП на фоне прочих разрушенных войной экономик)  - не предвидится[5] - несмотря на все усилия.

Что при этом произойдет. С падением доверия к доллару, резко упадет спрос в США, формирующих порядка 40% мирового спроса, в первую очередь на дорогостоящую продукцию, произведенную в Европе и Японии. Так же резко упадет внешнеторговая выручка у государств сырьевого экспорта. Сокращение мирового ВВП может достигнуть десятков процентов – особенно в сфере услуг, и в первую очередь - финансовых. В результате кризисных явлений, произойдет массовая потеря людьми работы и резко возрастет потребность в мобилизационных ресурсах государств, вынужденных поддерживать своих граждан (вплоть до перехода на карточную систему и создание трудовых лагерей).

Таким образом,

Приход нео-этатизма необратим

Каким он будет? Вариантов тут несколько.

1. «Эрзац-этатизм» или «либеральный фашизм» - («медведевский») представляющий собой власть частных корпораций, подменяющих собой государство. Этот вариант уже был реализован в истории во время «Новой сделки» Рузвельта, укрепившей власть корпорации финолигархии, но реальным выходом из ситуации стала Вторая мировая, от которой государство, отделенное океаном от военных событий, получило крупнейшие в истории дивиденды[4].

Этот путь можно так же назвать капитал-тоталитаризмом. Именно при капитал-тоталитаризме для контроля над обществом были разработаны программы:

- упрощения языка до уровня  basic, как «новояза человеческого программирования», как вариант «дебилизации населения» и программирование человеческого поведения через СМИ (Тавистокский институт, Липпман, Лазерфельд, Странтон);

- использования террора для отключения рационально-критической функции мышления, делающим предсказуемым эмоциональный отклик, выгодный для манипулятора. Поэтому через контроль за уровнями тревожности личности осуществляется контроль за большими социальными группами (Тавистокский институт, Рэнд корпорейшн);

- разложения основ традиционной морали, поскольку «консервативная христианская культура, как и патриархальная семья, порождают фашизм», а в потенциальные расисты и фашисты записывают всех, у кого отец «упертый патриот и приверженец старомодной религии»(!) («Франкфуртская школа», Адорно, Хоркхаймер);

- размытие социальных протестов за счет организации намеренно уродливых «превентивных революций» и разрушением морали через эксплуатацию наркотиков, секса (Г.Маркузе) и многие другие.

Т.е. то, что сегодня принято называть «Либеральным фашизмом» или «режимом восставших элит».  

При этом выбор избирателя между партиями соперничающих элит превратился в  формальные утверждения. Парламент не выполняет представительные и законодательные функции, будучи вытеснен доминирующими элитами, стремящимися закрепить в своих руках все властные функции. Этот «новый транснациональный капиталистический класс» доминирует в процессах глобализации мировых мегаполисов. Доктрина «плюралистической демократии» исполнительной власти заменена на авторитарный популизм, который процветает благодаря инструментам массовых коммуникаций и гарантированному огромному самофинансированию (Данило Дзоло).

При исчезновении социального государства наблюдается переход к уголовному государству (Лоик Вакан), характеризуемым ростом полицейского контроля со стороны государственных и частных структур, увеличением сегрегации беднейших слоев населения и постоянным ростом числа заключенных.

2. «Чистый этатизм», который можно разделить на несколько подвидов –

А. «Идеальный фашизм» -  четкое противопоставление «мировым нормам» ценностей данной нации (ставка на неотъемлемые «кровь и почву» - исконные культурные начала нации). Тоталитарная техника власти осуществляется через посредство партии-авангарда, как собрание «лучших сил народа», снимающей противопоставления общества и государства, становящейся над формальными структурами государства. Партия-авангард притязает на снятие разрыва между элитой и массами, превращая каждый человеческий атом общества в «единой силы частицу» и нейтрализуя конфликт экономических «верхов» и «низов», без экспроприации и физического истребления заправил экономики, но склоняя «хозяев жизни» на консолидацию с низами своей нации на основе морального единства и исконных первоначал.  

Между тем, такой режим обречен на насилие по отношению к другим нациям (в качестве примера - Италия 40-х годов).

В. «Идеальный социализм» - через полное привязывание государства к идеологии. Тоталитарная техника власти осуществляется через посредство партии-авангарда, как собрание «лучших сил народа». Превращая каждого в человеческий атом общества, но объединенных «единой силой». Классовые противоречия снимаются через совершение насилия над экономическими «верхами», ставя на экспроприацию и физическое истребление заправил экономики. Подобные установки вызывают неминуемые репрессии внутри страны и столкновения с государствами, где продолжает существовать «класс верхов» (В качестве примера - СССР времен И.Сталина).

С. «Постсоциализм» или власть чиновников, контролирующих госкорпорации. Когда к этому варианту общества в 60-е годы стала скатываться советская партноменклатура, Че Гевара назвал складывающийся строй «социал-империализмом».

Есть ли шанс пройти между Сциллой и Харибдой вариантов неминуемого этатизма с минимальными потерями и стать крепче после испытания? Попробуем разобрать альтернативный вариант выхода из кризиса.
 

Высокий Коммунитаризм, как Русская Идея. 

_____________________

[1] Подмечено, что темпы роста в странах, богатых нефтью и газом, ниже, чем в странах, где запасы таких ресурсов ограничены. В начале 90-х появились работы пресловутых Джеффри Сакса и Эндрю Уорнера (кураторов реформ в России), в которых изобилие природных ресурсов стало рассматриваться как «проклятие для экономического развития». 
  

Развивая идею «проклятия ресурсного изобилия» влияние ресурсов стали оценивать как негативное при «плохих госинститутах» (Ангола, Ирак, Нигерия); как позитивное - при хороших (Норвегия, Бруней, Бахрейн, ОАЭ, Кувейт). Но модель «условного проклятия» не объясняет, почему при хороших институтах в перечисленных странах ближнего Востока в последние четыре десятилетия в среднем наблюдался не рост, а снижение ВВП на душу населения. Но не в Норвегии - где доминирующей нефтяной компанией является государственная Statoil, контролируемая обществом. Таким образом, «проклятие снимается» при двух перечисленных условиях.

Так же интересно отметить, как за последние 30 лет менялся состав высшей политической элиты (источник):

[2] И как выглядит этот же график, наложенный на динамику цен на нефть:

 Эта схема показывает связь ротации элит философы-торговцы-воины -партноменклатура  с основным экономическим параметром, определяющим существование страны. В нашем случае, к сожалению, это стоимость углеводородов  - «нефтяная игла», на которую страну подсадила отказавшаяся от идеалистического проекта ради собственных социально-экономических гарантий советская номенклатура начиная с середины 60-х годов – период перехода на «социал-империализм» (по терминологии Че Гевары, использованной в «алжирской речи», ставшей сигналом к началу «культурной революции» в Китае).

Любопытное совпадение, но Хрущева  команда Брежнева смещает в результате внутриноменклатурного переворота за один день до того, как СССР подсаживается на нефтяную иглу - вводится первая часть нефтепровода «Дружба».

[3] В этом же и глубинный смысл заявлений Госдумы о событиях в Катыни, не ставшей рассматривать возможность фальсификации документов не принявшей никаких усилий по выдвижению встречных требований по расследованию уничтожения Польшей от 40 до 60 тысяч пленных красноармейцев. При этом суммарный ущерб от потенциальных исков может оцениваться в сумму соответствующую размерам «фондов национальной стабилизации».

[4] Перед Первой мировой ВВП США составлял порядка 5% мирового. К началу Второй мировой ВВП США составлял 33% от мирового, а после Второй мировой — уже 50%. Аналогично рос и золотой запас страны, достигнув пика в 70% от общемировых к 1947 году. Сейчас доля США в мировом ВВП лишь 20% (золотой запас порядка 28%), и эти цифры неуклонно падают (Китай уже посоветовал продать США свои запасы). Но история XX века дает американцам соблазнительный урок — повысить удельный вес своего ВВП и золотых запасов, не напрягаясь, а лишь развязав войну в Европе или Азии.

 «Чтобы понять, до какой степени война обогатила Соединенные Штаты, достаточно сказать, что от начала существования этого государства (с первого года президентства Вашингтона) до начала войны 1914 года, то есть за 125 лет, в общей сложности перевес вывоза из Соединенных Штатов над ввозом в них из других стран исчисляется в 9 млрд долларов, а тот же перевес за время с августа 1914 года до капитуляции Германии в ноябре 1918 года равняется 10,9 млрд. Значит, эти 4 года и 3 месяца войны были с точки зрения торгового баланса выгоднее для Соединенных Штатов, чем в общей сложности все сто двадцать пять лет (1788—1914) всей их предшествующей истории. Уже в 1919 году золотой запас США превысил 3 млрд долларов (до августа 1914 года — 1,887 млрд)» и т.д. (Тарле Е. В. Сочинения. Том 5. — М., 1958, с. 371.)

[5] От массовых военных действий США до сих пор сдерживает лишь ядерный потенциал России (КНР в меньшей степени), от применения которых не спасет расположение за океаном. В случае развития событий по этому сценарию, все споры о контроле за ресурсами для живущих сегодня начисто лишатся смысла. Но сдерживающий фактор ЯО будет нейтрализован с созданием системы ПРО.