Мой учитель РАБАШ. Всегда со мной

На модерации Отложенный

Обычно мы приезжали в парк, я оставлял машину и шел со своим Учителем на ежедневную прогулку. Так было каждый день примерно с 9-ти до 12-ти, а иногда и до часу дня. В это время парк был пуст. Кроме Дня независимости или каких-то особых событий здесь было совершенно безлюдно.

Мы начинали свою прогулку. Обычно РАБАШ шел рядом со мной, я справа от него, и так мы продолжали свой путь. Вся наша прогулка сопровождалась моими вопросами и ответами Учителя. Мы говорили также о том, что было актуальным для нашей группы на тот день, о распорядке дня и обо всем, что происходит в группе.

Мы проходили по парку, сворачивали в конце возле тропического сада и скопления красивых камней, а потом шли посидеть на нашей скамейке. Здесь у нас был перерыв — перерыв, заполненный вопросами. Я задавал РАБАШу все вопросы, заготовленные на это утро, и получал на них ответы один за другим. Для этого у меня было примерно 15 минут или полчаса.

На протяжении многих лет наши беседы на этой скамейке давали мне много материала для работы, и эта скамейка на самом деле стала для меня большой учебной скамьей.

РАБАШ обычно сидел слева от меня. Сначала мы делали с ним дыхательные упражнения (ему было трудно дышать), затем речевые упражнения, чтобы он мог легко говорить во время урока. Все же это был пожилой человек 85-ти лет, и для того чтобы с силами прийти на урок и вести его в течение трех часов без перерыва, он должен был ежедневно тренироваться.

Мы проделывали упражнения, и у меня было время на то, чтобы задать подготовленные вопросы обо всем, что я хотел услышать.

РАБАШ очень интересовался тем, что происходит в мире, и всегда слушал новости. Конечно, он все оценивал с точки зрения того, как в нашем мире проявляется Высшее управление. Я каждый час был обязан включать радио, и он на протяжении двух-трех минут слушал новости, иногда даже меньше — всего полминуты, пока передавали краткую сводку новостей. И он никогда не слушал комментарии, рассуждения о том, что происходит и почему.

Мне было интересно, для чего такому человеку слушать радио, что там такого особенного.

Ведь обычно люди не придают большого значения тому, о чем говорят по радио. А РАБАШ всегда слушал новости, и впоследствии, когда я немного понял ход его мыслей, откуда они проистекают, я начал понимать, что его интересовала именно разница между тем, что говорят по радио и тем, что он ощущает со стороны Высшего управления. Это давало ему возможность немного почувствовать человечество и его отклонение от всего, что приходит свыше.

Во время войны в Ливане РАБАШ слушал новости даже во время урока. Это выглядело странно: ты прекращаешь изучение таких возвышенных вещей ради того, чтобы послушать новости! Но когда кто-то из учеников спросил его, почему он это делает, РАБАШ ответил: «Если бы у тебя там были сыновья, ты бы, конечно, интересовался тем, что происходит, твое сердце было бы там. И тогда ты бы включал радио и слушал, потому что чувствовал бы, что от этого зависит твоя судьба. Так вот, наши сражающиеся солдаты — они все мои сыновья, поэтому я и тревожусь за них».

И тогда мы поняли, насколько глубоко и крепко наш Учитель был связан с народом особой, внутренней, духовной связью.

Его отец, великий каббалист Бааль Сулам, писал в своих статьях, что чем больше развит человек, тем больше он тревожится не за себя, а за свою семью, затем за ближайшее окружение, потом за общество, за страну и за весь мир.

Ведь развивая свою душу, каббалист через нее начинает ощущать, насколько она соединена со всеми остальными душами, независимо от пола или расовой принадлежности. В итоге он начинает заботиться обо всем мире, потому что относительно Творца все мы существуем как единая душа, называя «Адам Ришон».

Поэтому каббалисты пишут и обращаются в своих книгах ко всему человечеству, ощущая боль за весь мир. И по РАБАШу очень чувствовалось, как он переживал из-за нашей раздробленности, взаимной ненависти, бесконечных войн…

Мой Учитель был действительно «последним из могикан». С каждым годом, проходящим со дня его смерти, мы все больше убеждаемся, что это на самом деле так. После него не было никого, кто смог бы стать каббалистом такой величины и размаха.

Михаэль Лайтман