Георгий Сатаров: Вряд ли кто-­то докладывает Путину, что тот теряет белорусский народ

Как понять нынешние взаимоотношения между двумя странами? Об этом газета «Белорусы и рынок» поговорила с Георгием САТАРОВЫМ, российским политическим и общественным деятелем, президентом Фонда ИНДЕМ.

— Как принудительная посадка самолета авиакомпании Ryanair и арест Романа Протасевича повлияли на краткосрочные и среднесрочные планы России в отношении Беларуси?

— В краткосрочной перспективе Путину довольно выгодна ситуация, сложившаяся в Беларуси. Он из главного раздражителя Европы превратился в «номер два». Все стрелы гнева теперь направлены против Лукашенко. Тема России затенена новостями о Беларуси, или, как ее называют на Западе, против военной диктатуры в центре Европы.

Однако в среднесрочной перспективе нынешняя ситуация не играет на руку Кремлю. Путин вынужден снизить давление на Лукашенко относительно интеграции или полуинтеграции. Если в результате интеграции Беларусь перестанет быть субъектом международной политики, то гневные стрелы вновь полетят на Кремль. Путин не шибко хочет брать на себя все претензии Запада к Лукашенко. Поэтому в среднесрочной перспективе какие-то поползновения интеграционного толка мне кажутся маловероятными.

Если говорить о Лукашенко, то он получил то, что хотел: 500 млн долларов в виде второго транша. Деньги ему сейчас очень понадобятся, учитывая потери, которые может понести страна от санкций. Думаю, санкции будут весомыми и коснутся критически важных статей экспорта Беларуси.

— Чем рискует Россия, поддерживая белорусский режим?

— Хотелось бы сказать, репутацией, но трудно представить, что ее можно испортить еще больше. К большому удовольствию Путина, нашелся человек, который испортил свою репутацию больше, чем он. Хотя, думаю, это временное явление.

Чтобы оценить экономические риски для России, нужно сначала дождаться конкретного решения относительно санкций. Нельзя отрицать, что случится какой-то рикошет в сторону России. Например, если санкции коснутся белорусских газопроводов, то России понадобятся новые транспортные маршруты. Их поиском она сейчас и занимается.

— В СМИ пишут, что Кремль добивается от Лукашенко размещения российской военной базы на территории Беларуси и приватизации госпредприятий…

— Я бы не исключал давления на Путина со стороны российских военных, которым приятно что-нибудь расположить поближе к границам НАТО. Военные следуют своим рефлексам, а не здравому смыслу.

Что касается контроля над госпредприятиями, то, думаю, такие заходы вполне возможны. А преподносятся они в виде «фантика»: вы, белорусы, можете торговать с западными странами не напрямую, а через нас, однако для этого вам нужно кое-чем пожертвовать.

— Пойдет ли на это Александр Лукашенко?

— Думаю, он будет торговаться. Любой диктатор считает, что все, что расположено на подконтрольной ему территории, — это его личная собственность. Это типичный диктаторский рефлекс. Лукашенко скорее признает Крым частью России, а также Абхазию и Южную Осетию, чем сразу отдаст госпредприятия.

— Боится ли Путин, что возможный уход Лукашенко может стать примером для российской общественности?

— Безусловно, очень боится. Еще с первых бархатных революций в начале тысячелетия он очень чуток к такого рода вещам.

— И будет поддерживать Лукашенко?

— Думаю, да.

— Важно ли Путину общественное мнение белорусов относительно России или ему безразлично? В Беларуси сейчас наблюдается возрождение белорускости. Люди стали критически относиться к российскому руководству и даже российскому шоу-бизнесу, представители которого приезжают в Минск с концертами. Такого раньше не было.

— У Путина и его окружения спе­цифическое представление о внешнем мире. Их заботит не столько общественное мнение, сколько их представление об общественном мнении. Звучит дико. Попробую объяснить.

У Кремля есть возможность формировать некое представление о мире. Они используют разные способы: уничтожают оппозицию, подтасовывают результаты выборов, в результатах социологических исследований выбирают только то, что им нравится, задействуют СМИ. В результате они настолько заигрываются, что начинают верить в собственные конструкции, и это искажает их представление о реальности.

Кроме того, их представление о мире искажается тем, что в науке называется феноменом когнитивного диссонанса. Это такой способ психологической защиты. Сначала возникают зверства по отношению к евреям, а потом формируется мнение, что евреи пьют кровь христианских младенцев, поэтому их нужно уничтожать. Так и тут. Сначала нужно всеми способами затоптать оппозицию, верша совершенно антизаконные вещи, а потом выдумать, почему они пятая колонна. Для Кремля это единственный способ существования: жить в мире, который они для себя выдумали.

Для тех, кто составляет окружение Путина, очень важно говорить ему то, что ему нравится и соответствует его представлению о мире. Чтобы «жевать травку» на лугу у Путина, надо ему угождать. Его окружение делает это цинично, и вряд ли кто-то докладывает Путину, что тот теряет белорусский народ. По указанным выше причинам им всем проще верить в то, что белорусы братья по крови и духу и вместе противостоят Западу.

— Многие эксперты говорят, что в этом была самая главная ошибка Лукашенко. Он окружил себя людьми, которые говорили ему только то, что он хотел слышать. В итоге он оторвался от реальности и оказался в той ситуации, в которой оказался.

— Это свойственно любой диктатуре. Возьмите любого диктатора — они когнитивные близнецы.

— Почему на постсоветском пространстве при попытке демократизации страны постоянно откатываются назад и никак не могут вырваться из порочного круга авторитаризма?

— А почему Франция после Великой французской революции вернулась сначала к империи, а потом к монархии? Историки говорят, что революции не ходят в одиночку. Франция претерпела три большие революции, Англия — две. Это общая закономерность, и, к сожалению, нас она не минует. Это естественный исторический цикл.

— Тогда нам нужно быть оптимистами и знать, что с каждым новым циклом мы все ближе к демократии. Есть растущий тренд на демократизацию, хоть он и волатилен.

— Я исхожу из этого. По крайней мере, это то, чему учит история.

— Как будут развиваться события исходя из имеющихся данных?

— Россия, с запозданием по отношению к Беларуси, но вырастила молодое поколение, которое знает, что такое информационная свобода, свобода передвижения. В основном это люди в возрасте от 15 до 25 лет. Будущее российской революции связано с этим поколением. Не зря Кремль их очень боится. В Беларуси это поколение уже повзрослело и серьезно встало на ноги. Думаю, оно еще не сказало последнего слова. Все еще впереди.