Гуляй, братва!

Ляксеич в задумчивости чесал лысину -ну надо же какая напасть. В самый напряженный момент, когда и так народ в отпусках, а план надо выполнять, иначе премии квартальной как своих ушей не видать, кладовщице Инке приспичило ехать на юга к родственникам. Ну как же - и море согрелось, и фрукты пошли.И устала она от непосильной работы.
Всебы ничего, и не таких обламывал бригадир за свою долгую жизнь. Но Инка или Инна Михайловна, если официально, была та еще штучка...
 

Дикая помесь украинско-еврейско-молдавских кровей, с черными пронизывающими насквозь глазами, она пользовалась в массах дурной репутацией девушки, обладающей «дурным глазом». И не спроста. Сам директор ее побаивался, что же говорить о других. И не только побаивался шеф, но и, как судачили женщины, неровно к ней дышал. Недаром же ее пышные бедра обтягивали джинсы фирмы Wrangler, которые стоили ого-го сколько у барыг. А зарплаты Инки и на пуговицы не хватило бы.

Ляксеич попробовал тактично отказать кладовщице, упирая на совесть, интересы страны, кодекс строителя коммунизма. Не помогло. Обозленная барышня хлопнула дверью и через полчасика принесла заявление на отпуск, подписанное директором. Ляксеич тяжело вздохнул и промямлил что-то о хорошем отдыхе и возвращении в родной коллектив. Ха-ха, по большому барабану были эти пожелания вертихвостке – в минуту упорхнула.
В суете и повседневных заботах месяц пролетел незаметно. И как то о отпускнице подзабыли, тем более на время отсутствия кладовщицы приняли молоденькую родственницу главбухши. И вот как то неожиданно в дверях каморки Ляксеича нарисовалась- тот аж вздрогнул- Инка собственной персоной.

А вот и я - слащавым голосом пропела отпускница- заждались, наверное.

А я скучала, честно. Вот тебе, Ляксеич, гостинец привезла с берегов крымских. С этими словами Инка достала из сумки три поллитровые бутылки. Принимай Ляксеич, в двух -вино домашнее, а в третьей - коньяк такого же разлива. Да и фруктов я тебе тоже притаранила местных, настоящих, у них там почти даром. Кушай на здоровье.
После ухода Инки Ляксеич минут пять приходил в себя, глядя на сказочное богатство, свалившееся на него ниоткуда. Не было бы счастья, да несчастье помогло. Вот это да, будет чем отметить окончание недели.

В этот момент в дверях появился дружок Ляксеича, Вовка, которого из-за малого роста кликали "чинарик". Увидев эдакое пред другом, он вопросительно уставился на Ляксеича. -Да вот, Инка принесла не с того, ни с чего, с югов - пробормотал бригадир.
Окурок задумался -слушай, Ляксеич, ты бы поостерегся, сам знаешь, что глаз у нее нехороший. Да и подружка ее колдует потихоньку- привороты-отвороты всякие. Приворожит- будешь как собачка цепная за Инкой бегать. На побегушках. Или, хуже того, на женщин перестанешь внимание обращать. Совсем. А на спиртное и наговаривают колдуньи -сам слышал.
Ляксеич потерял дар речи. Вон оно что, то-то улыбка у Инки какая то кривая была, видимо решила припомнить, что премии как то лишил и в отпуск не отпускал.
Спасибо тебе Вовка, ох уж как спасибо -прошептал Ляксеич, спас ты меня от беды лютой. Должен буду. И сгреб «богатство» в стол.

В пятницу, уже после работы, в бытовку, где, как водится, его бригада собралась, чтобы отметить банно-стаканный день, заглянул улыбающийся Ляксеич. Вот, ребята, хорошо вы поработали, на совесть. Решил я вас отблагодарить по свойски. С этими словами Ляксеич выставил на стол сокровища, привезенные Инкой с югов – три пол-литры и фрукты. Гуляй, братва!