701.123_Карл Поппер против Карла Маркса.

Итак, мы достигли центрального пункта нашего
критического анализа. Только с этого момента мы начинаем
понимать значение столкновения между историцизмом и
социальной инженерией и его воздействие на политику
друзей открытого общества.

Марксизм претендует на нечто большее, чем просто быть

наукой, делает нечто большее, чем исторические

пророчества. Он претендует на то, чтобы быть основой

практической политической деятельности. Он критикует

существующее капиталистическое общество и утверждает,

что может указать путь к лучшему миру. Однако, согласно

собственной теории Маркса, мы не можем произвольно

изменить экономическую реальность, например при помощи

реформ. Политика может разве что «сократить и облегчить

родовые муки»23. Это, по моему мнению, крайне бедная

политическая программа, потому что политической власти

она придает третьестепенное значение в иерархии

различных видов власти. Действительно, по Марксу,

реальную власть в обществе имеет развитие техники,

следующая по важности ступень власти — это система

экономических классовых отношений и на последнем месте

сказывается политика.

Позиция, к которой мы пришли в результате нашего

анализа, означает прямо противоположный взгляд на вещи.

Согласно такой позиции, политическая власть имеет

фундаментальный характер. Политическая власть, с этой

точки зрения, может контролировать экономическую мощь.

Это приводит к громадному расширению области

политической деятельности. Мы можем, к примеру,

разработать рациональную политическую программу для

защиты экономически слабых. Мы можем создать законы,

ограничивающие эксплуатацию. Мы можем ограничить

рабочий день, но можем сделать и гораздо больше. При

помощи закона мы можем застраховать рабочих (или, еще

лучше, всех граждан) — на случаи потери трудоспособности,

безработицы и старости. В результате окажутся

невозможными такие формы эксплуатации, которые

основываются на беспомощном экономическом положении

рабочего, который вынужден согласиться на все, чтобы

избежать голодной смерти. И когда мы будем способны при

помощи закона гарантировать средства к существованию

всем, кто желает работать, а причин, по которым мы не могли

бы это сделать, не существует, то защита свободы гражданина

от экономического страха и экономического шантажа будет

практически полной. С этой точки зрения, политическая

власть является ключом к экономической защите. Политическая

власть и присущие ей способы контроля —

это самое главное в жизни общества. Нельзя допускать,

чтобы экономическая власть доминировала над

политической властью.

Если же так происходит, то с

экономической властью следует бороться и ставить ее под

контроль политической власти.

Опираясь на изложенную точку зрения, мы можем

сказать, что недооценка Марксом роли политической власти

означает не только то, что он не уделил должного внимания

разработке теории очень важного потенциального средства

улучшения положения экономически слабых, но и что он не

осознал величайшей потенциальной опасности, грозящей

человеческой свободе. Его наивный взгляд, согласно

которому в бесклассовом обществе государственная власть

утратит свои функции и «отомрет», ясно показывает, что он

никогда не понимал ни парадокса свободы, ни той функции,

которую государственная власть может и должна выполнять,

служа свободе и человечеству. (И все же этот взгляд Маркса

свидетельствует о том, что он был, в конечном счете,

индивидуалистом, несмотря на его коллективистскую

апелляцию к классовому сознанию.)

Таким образом, марксистский взгляд аналогичен

либеральному убеждению, что все, в чем мы нуждаемся, это

— «равенство возможностей». Мы безусловно нуждаемся в

таком равенстве, хотя оно и не защищает тех, кто менее

одарен, менее безжалостен или менее удачлив, от

превращения в объекты эксплуатации со стороны тех, кто

более одарен, более безжалостен или более удачлив.

Опираясь на то, что нам удалось осознать в ходе нашего

анализа, мы теперь можем сказать: то, что марксисты

пренебрежительно именуют «чисто формальной свободой»,

на самом деле есть базис всех остальных сторон социальной

системы. Эта «чисто формальная свобода», т. е. демократия,

или право народа оценивать и отстранять свое правительство,

представляет собой единственный известный нам механизм,

с помощью которого мы можем пытаться защитить себя

против злоупотребления политической силой24. Демократия

— это контроль за правителями со стороны управляемых. И,

поскольку, как мы установили, политическая власть может

и должна контролировать экономическую власть,

политическая демократия оказывается единственным

средством контроля за экономической властью со стороны

управляемых. При отсутствии демократического контроля у

правительства не будет ни малейшей причины, почему бы

ему не использовать свою политическую и экономическую власть в целях, весьма

далеких от защиты свободы своих граждан.

Материал из книги К. Поппера «Открытое общество и его враги», том 2.