Право выбора за нами

Сознательное истребление пожилых людей в России, что зафиксировал Росстат по итогам 20-21 года, ставит совершенно логичный вопрос: судя по всему, вакханалия будет продолжаться еще достаточно продолжительное время. Власть ведет речь уже не просто о вакцинации населения, а о регулярной и периодической ревакцинации в течение нескольких лет. Сколько пожилых людей в таком случае убьет режим за это время, и кого он начнет истреблять далее, когда старики закончатся?

Вопрос непраздный, так как рациональная, хотя и абсолютно бесчеловечная, логика в такой постановке вопроса вполне прослеживается. Режим взял курс на сокращение социальных расходов не вчера. Повышение пенсионного возраста — это один из последних предпринятых шагов, системно социальную сферу начали уничтожать еще с пресловутых «майских указов».



Логика подсказывает, что наиболее эффективным сокращением социальных расходов будет, если физически истребить тех, кто является получателем социальных выплат. Старики и больные — первые в этом списке. Особенно если учесть, что выжать из них уже ничего не получится. Старый раб должен быть выброшен на улицу, где он тихо и быстро умрет, не отягощая власть расходами на себя.

В этом смысле коронавирус становится очень удобным инструментом для решения подобной задачи. Под вывеской борьбы с ковидом вся система здравоохранения перенацелена на борьбу с ним. При этом сами по себе масштабы заболеваемости крайне невысоки — 9-10 тысяч зарегистрированных заболевших (подчеркну — сегодня статистика учитывает не реально заболевших, а тех, кого таковыми признали, то есть, с достаточно широким допуском по манипуляциям в сторону как завышения, так и занижения. Не зря нынешняя «вспышка» произошла как по заказу — потребовалось поднять градус психоза — немедленно появилась «третья волна»). В общем, 10 тысяч на Москву в сутки — это вообще ни о чем. Но система здравоохранения перенацелена только на эту проблему, которая проблемой особо и не является. Что последует за этим? Новый и очень тяжелый всплеск сверхсмертности людей, которые болеют совершенно иными заболеваниями, но не могут получить помощь. И, понятно, что опять первыми в могилу начнут сходить старики и хронически больные. А найти у них вирус и «перебросить» в статистику ковид-смертей, если потребуется — плевое дело.

По сути, мы столкнулись с геноцидом, причем геноцидом расчетливым, имеющим рациональную подоплеку. Стоит понимать, что старики — не единственные получатели социальных выплат и помощи, хотя и самые многочисленные. Их истребление существенно разгрузит расходы бюджета, а ударные темпы, с которыми ведется «борьба» говорит о крайне сложном положении режима, который вынужден решать проблему утилизации бесполезного населения столь варварски, но максимально быстро. И после пожилых придет черед других, столь же бесполезных для Путина и его клики, людей.

Повторюсь в который раз — здесь нет ни малейшей заботы или даже беспокойстве о здоровье и благополучии людей. Зверьё, которое сегодня сидит у власти, просто не знает таких слов и не понимает их смысла. Будь у них хотя бы намек на понимание, они не стали бы уничтожать социальную систему, прекрасно понимая, что за этим последует. Крокодиловы слёзы сегодня — это просто ритуал, отработка сценария. Причем не особо и убедительная.

По факту мы уже в Освенциме, газовые камеры и печи работают, людей выстраивают в очередь. И точно так же даже в строю обреченных обязательно находятся люди, которые говорят — да не может быть. Немцы — культурная нация, они не станут таким заниматься. Да не может быть, это же власть, мы им нужны, кто за них голосовать будет?

Не нужно нас пугать, вы иностранные агенты!

Кто-то думает, что это не так? Зря. У этих людей (если, конечно, к ним применимо такое определение) цель очень проста — сокращение издержек для поддержания обанкротившейся модели. Сокращение бесполезного и незадействованного в процессе добычи и продажи природных ресурсов населения. Точка.

Вопрос — что с этим всем делать? Сложный вопрос, хотя и он в рациональном поле может быть столь же рационально отвечен.

Сразу же возникает вполне справедливый вопрос — а что мы можем сделать? У них каратели и тюрьмы. Армия, оттренированная на истреблении мирного населения в Сирии, частные зондеркоманды, истребляющие гражданское население в каком-нибудь ЦАР. Никаких сомнений, что всё это они «смогут повторить» и в Рязани, Капотне или Ростове.

Но ответ есть. Кстати, он был дан достаточно давно, и уже показал свою справедливость в ходе событий той же Арабской весны. Александр Неклесса, который формально является политологом, но я бы назвал его скорее, одним из выдающихся современных российских философов, писал: «Движущей силой футур-исторического процесса выступают малые динамичные общности, с пользой для себя впитавшие достижения индустриальной культуры ХХ века и приступившие к масштабной реконструкции, переиначивая смысловые пространства уходящего мира.»

Время гигантских народных масс, объединенных железной дисциплиной, организацией и структурой, ушло в прошлое. Сегодня на арену выходят небольшие, локальные группы, объединенные не столько идеей, сколько принципами и идентичностью. Цивилизационная идентичность перестает быть атрибутом национального государства, а становится определяющей частью типа личности и характера его активной деятельности.

И малые общности обладают своим собственным неотчуждаемым и высокоэффективным ресурсом — произвольной и осмысленной смертью. Если сегодня цель режима Путина — истребить всех, кто не будет задействован в его обанкротившейся сырьевой модели вывоза природных ресурсов для обогащения узкой группы владельцев территории под названием «Россия», то противопоставить неизбежной смерти можно только смерть осмысленную. С которой созданная режимом Путина охранная система палачей и карателей справиться не в состоянии — она ориентирована на другой класс угроз — организованное массовое сопротивление. Даже если на улицу выйдут сотни тысяч (что без организации сделать крайне непросто, а организационные «зародыши» давятся режимом особенно жестоко и быстро), машина террора их перемелет. Если потребуется — соколы Путина привычно разбомбят любой российский город, а потребуется — и половину Москвы. Для таких угроз машина террора и создана.

Против децентрализованного и ненасильственного протеста эта структура бессильна. Она не понимает, что с ним делать. У нее нет инструментов для борьбы с ним. Неклесса пишет о феномене «диффузных войн», когда размываются временные, пространственные границы конфликтов, субъекты и объекты, средства и методы проведения актов сопротивления и неповиновения.

На практике это выглядит предельно четко — вы угрожаете запретом на работу в случае отказа от вакцинации? Окей, мы бойкотируем вакцинацию и не выходим на работу. Вы пугаете нас локдауном? Получите бойкот и забастовку. Вы же этого хотели? Вы все равно намерены нас убить, значит, мы сами выбираем место и способ своей смерти. Вы считаете людей, не желающих участвовать в медицинских и социальных экспериментах над собой, врагами? Не вопрос, в таком случае вы — наши враги.

Другого пути сегодня, пожалуй, нет. Ненасильственное сопротивление, бойкот и осознанный выбор идти навстречу и до конца — единственное, что обычный человек может противопоставить системе, которая намерена его физически истребить. И для этого не нужны вожди, партии и миллионные массы. Это личное и осознанное решение.

Мы все умрем. Рано или поздно. Но только нам решать — как. И уж точно не Путину или Собянину.