Когда лопнет мировой пузырь?

Одно дело, когда о мировом экономическом кризисе рассуждает потомственный ватник. И совсем другое — когда об этом же говорят видные западные эксперты со светлыми лицами. Хотя выводы ватника и западного эксперта не отличаются ни на йоту, #пониматьнадоэтодругое.

После 2008 года и падения банка Lehman Бену Бернанке потребовалось шесть лет, чтобы увеличить размер баланса ФРС на 4 трлн долларов. Чтобы сделать то же самое после пандемии коронавируса (которая пока не закончилась, кстати), Джерому Пауэллу понадобилось менее года.
За этот же неполный год Европейский Центральный банк под руководством Кристин Лагард (которая к тому же еще и директор-распорядитель МВФ) увеличил размер своего баланса с 5 трлн до 9,5 трлн долларов.

Проблема в том, что все эти шальные и очень дешевые деньги моментально оказываются на фондовых рынках — и иного в спекулятивной экономике быть не может. Они не просто там оказываются, эти деньги подгоняют постоянный рост акций вверх:

«Например, сегодня оценки акций в США, измеряемые циклически скорректированным коэффициентом прибыли по цене Шиллера, более чем вдвое превышают их историческое среднее значение. Они также находятся на очень высоких уровнях, которые были превзойдены только один раз за последние сто лет.»

Но этого уже мало — стремительный рост акций напрямую отражается на реальных рынках:

«Еще одним проявлением быстрого печатания денег стали пузыри на рынке жилья по всему миру. Это включает в себя пузырь на рынке жилья в США, где цены на жилье сегодня в реальном выражении находятся на уровне, аналогичном уровню 2006 года на пике предыдущего цикла рынка жилья.

Еще более тревожными для стабильности мирового финансового рынка являются всепроникающие пузыри на мировом кредитном рынке, которые были порождены сегодняшней сверхлегкой денежно-кредитной политикой.

Несмотря на рекордно высокий уровень государственного долга и крайне скомпрометированные бюджеты после пандемии, страны с формирующейся рыночной экономикой все еще могут занимать огромные суммы денег по относительно привлекательным процентным ставкам. Точно так же, несмотря на самый высокий уровень государственного долга за всю свою 150-летнюю историю, итальянское правительство все еще могло занимать по более низкой процентной ставке, чем правительство США. Между тем, в мире, переполненном ликвидностью, как американские, так и европейские корпорации с худшим кредитным качеством смогли продолжить заимствования по относительно низким процентным спредам.»

Вообще эту статью стоило бы растащить на цитаты, но главный вывод ее автора, Десмонда Лахмана, заключен в том, что низкие ставки ФРС и центробанков мира — сущее зло. А Лахману можно верить, он постоянный научный сотрудник Американского института предпринимательства. Ранее он был заместителем директора Департамента разработки и пересмотра политики Международного валютного фонда и главным экономическим стратегом развивающихся рынков в Salomon Smith Barney.

В чем тут суть: низкие ставки ФРС очень выгодны реальному сектору экономики и крайне болезненны для всяческих инвестиционных фондов. В том числе и для частных пенсионных фондов, коих в Соединенных Штатах немерянное количество.
Чем ниже ставка ФРС, тем проще кредитоваться реальному бизнесу. Да и не только ему, вообще любому бизнесу на Западе. Некоторые страны давно уже проводят политику отрицательных процентных ставок (ПОПС) — к примеру, в той же Японии теперь не банк заплатит вам проценты за хранение депозита, а наоборот — вы будете платить банку за хранение своих кровных.

В условиях кризиса низкие процентные ставки способны разогреть не только экономику, но и инфляцию — и когда издержки от последней начинают превышать прибыль от экономики, центробанки обычно ставки повышают. За это выступал тот же Трамп, требуя от Джанетт Йеллен поднять ставку ФРС хотя бы до 2-2,5% — в отличие от нынешней администрации в Вашингтоне, предприниматель Трамп прекрасно представлял себе пагубность подобной кредитно-денежной политики.
Дело в том, что при ставке в 0%-0,25% у ФРС практически не остается места для маневра. Движение может быть только в одном направлении, в сторону повышения ставки — и чем раньше оно произойдет, тем больше шансов на то, что экономика Запада пройдет кризис по мягкому сценарию.

Однако тут в экономику вмешалась либеральная экономика — дескать, рыночек сам все порешает. Или порешит кого надо, если угодно — ничего личного, просто бизнес. И это сработало бы, не будь дополнительных политических рисков — а они не просто есть, их слишком много на сегодняшний момент.

Во-первых, важно понимать состояние экономики, причем не только США, но и Евросоюза. А оно таково, что большинство стран до сих пор используют локдауны, как условно законные ограничительные меры. К примеру, в той же Британии вакцинировано уже более 60% населения — по всем эпидемиологическим прикидкам, популяционный иммунитет к британцев уже выработан.
И, тем не менее, жесточайший режим самоизоляции со всеми вытекающими. Части бизнесов разрешили работать при строжайшем соблюдении определенных условий — и уж точно недопустимы массовые акции и демонстрации. А они могут быть, причем уже не по поводу ковидных ограничений, а по поводу социальных протестов, ибо скрыть падение уровня жизни уже не получается от слова «совсем».

Это же касается практически всей Старой Европы, от Португалии до Австрии — и тут в дело вступает еще один немаловажный фактор, прямо влияющий на будущее всего Евросоюза. Я говорю о «тихой войне» между Брюсселем и Лондоном за будущие сферы влияния в этой части света.
Иначе говоря, в ЕС есть франко-германское интеграционное ядро. И есть страны, действующие в интересах не Евросоюза, а в интересах США и Британии — к таковым относятся Польша, Прибалтика и значимая часть молодых балканских государств. При этом та же Болгария находится как под прямым влиянием Лондона, так и Анкары — а турки вольно или невольно проводят политику Британии.

Нам эта возня кажется очень далекой, однако она имеет слишком большое значение для Запада — речь идет о том, на какие валютные зоны будет поделен тот же Запад в недалеком будущем. А вариантов здесь достаточно — если в этой борьбе выигрывает Лондон, то фунт стерлингов наконец-то снова выйдет за пределы своей экономическо-финансовой юрисдикции. Если победит ось Берлин-Брюссель-Париж, то из зоны евро будут выкинуты спиногрызы, играющие в чужую игру — и заметьте, я еще ни слова ни сказал о Китае, ради которого и затевается весь европейский вояж Джо Байдена.

С китайцами вообще все очень сложно, особенно если их поддерживает Россия со своим гиперзвуком и прочими сюрпрайзами для блока НАТО — в такой конфигурации справиться с Пекином просто нереально. Поэтому на предстоящей встрече Байдена и Путина основным вопросом будет то, сколько Россия захочет влияния на постсоветском пространстве — и будьте уверены, если Путин такое желание артикулирует, Запад будет готов отдать Кремлю всю Восточную Европу, включая православную Грецию.

Мы можем только гадать, какие экономические сводки сегодня на столе у Байдена. В этом случае можно быть уверенным только в одном — они настолько безрадостны, что Запад торопится договориться с Кремлем о зонах влияния после неизбежного коллапса фондовых рынков.
Отсюда и снятие санкций с Северного потока-2, и крайне неожиданное заявление Столтенберга об очень низкой точке отношений между Россией и НАТО — и, как следствие, формат совета Россия-НАТО нуждается в срочной реанимации.

Здесь главный вопрос в том, захочет ли Путин артикулировать свои желания. Вполне возможно, что и нет — и тогда Западу все равно придется уступить, но уже на куда более жестких и невыгодных условиях. То, что кажется нам обыденной политической возней в виде качелей, на самом деле является одним из самых серьезных вызовов для всего коллективного Запада. Экзистенциальный вызов, я бы отметил.

16 июня мы увидим, готов ли президент России помочь Западу выбраться из этой передряги. Хотелось бы надеяться, что не готов — или готов, но только после дезавуирования всех этих нелепых обвинений по поводу «Новичка», МН-17, вмешательства в выборы, Петрова и Боширова и прочих глупостей.
Заодно увидим, насколько припекло у Запада. Если где-то в Киеве вдруг навзрыд зарыдает Зеленский, это будет означать, что Россия выстояла этот бешеный накат.

А пока рынки все больше пухнут от шальных денег — и когда пузырь все-таки лопнет, к этому никто не будет готов.