Тошка

Так получилось, что мама Артемки и Алешки тяжело заболела и, перед тем как лечь в больницу, отправила старшего сына к бабушке, которая жила на другом конце города, договорилась даже о временном переводе в другой детский сад. А младшего Алешку отвезли на время к бабушке отца в другой город. Артемке остался год до школы, а поэтому нельзя было совсем отказываться от посещения детского сада, да и бабушка работала – а деньги были нужны на лечение мамы!

Мальчик совершенно ничего не знал о ее болезни, вернее, он догадывался, что у мамы что-то серьезное, но верил бабушкиным словам: все будет хорошо! А младший Алешка совсем еще несмышленыш: ему только три года.

Отца сыновья давно уже не видели, потому что тот ушел от них год назад. Артем хорошо запомнил, как отец собирал вещи и кричал на маму, что она дура. Вот никак не мог понять старший сын, почему это его красавица мамка является дурой. Она так вкусно готовит, такие пирожки у нее получаются – пальчики оближешь! И на работе ее все уважают, а бабушка говорит, что она первоклассный бухгалтер.

И откуда только эта разлучница взялась! Артемка видел ее. Отец как-то забрал его из сада, мальчик сел на заднее сиденье машины, и к нему с переднего повернулась женщина, она улыбнулась и почему-то назвала отца Артемки Вовчиком. Да какой он Вовчик! Работает в полиции, к нему обращаются уважительно - Владимир Петрович. Но отец улыбался этой женщине в ответ, и улыбка у него была дурацкая – это сразу про себя отметил сын.

Дурацкая, неловкая, противная улыбка! Артемку тогда отец подвез к дому и уехал с этой… А через два месяца заявил, что уходит из семьи, потому что полюбил другую. Мать заплакала, но отец был непреклонен, обозвал ее дурой, резко хлопнул дверью и ушел. А в комнате установилась такая тишина, было слышно только тихое всхлипывание матери, а маленький Алешка так удивленно смотрел на нее и почему-то улыбался…

В новой группе Артем сразу подружился с светловолосой кучерявой девочкой, которую сразу выделил среди остальных детей. Они угощали друг друга конфетами, делились секретами. Как-то бабушка задержалась с работы и пришла за внуком чуть позже обычного. В группе их сидело только двое: Артемка и его подружка Оля. Пока внучок одевался, бабушка стола у двери и терпеливо ждала. Вдруг дверь резко отворилась, вошел отец Артемки, который на тещу и сына не обратил внимания, потому что просто не ожидал их здесь увидеть.

Зато Артемка замер, от удивления приоткрыл рот и завороженно смотрел на отца, который заботливо одевал девочку, застегивал на ней пальтишко, завязывал шапочку…

Когда глаза отца и сына встретились, пересеклись, у взрослого опустились руки: столько детской боли и обиды было во взгляде меньшего, что у отца перехватило дыхание, он легонько подтолкнул к двери девочку и буквально выбежал следом за ней.

Дверь захлопнулась, а бабушка и внучок стояли в оцепенении. А потом с мальчиком случилась истерика: он долго кричал, плакал, упал на пол, бил ногами о пол… Бабушка с воспитательницей еле успокоили его. Бабушка все оправдывалась: «Не думала же я, что он живет со своей новой именно в этом районе, что дети подружатся!».

Девочка дня два в группе не появлялась, а потом, когда пришла, то сразу подошла к Артемке и сказала, смущаясь: «Я не знала, что это твой папа. Он живет с нами недавно, я его отцом не называю. Темка, ты такой хороший! И папка твой хороший. Он мне подарки покупает. Вот таксу купил, потому что я давно просила маму, чтобы мне купили собаку. Такая умная такса, гладкая такая, темненькая, умная – жуть какая умная! Все понимает!».

Она все говорила и говорила, а Артемка думал о том, что вот ему отец так и не купил таксу, которую у него просил сын. Отец отговаривался, мол, с ней такая морока, такса –охотничья собака, и ее дома не держат… А мальчику так хотелось именно таксу, такую гладкошерстную, блестящую, юркую, веселую, длинную, на коротких лапках, с длиннющими ушами и… такую верную и преданную!

А вот подишь ты… таксу купил отец совсем чужой девочке, той девочке, которая понравилась Артемке! Мальчик чувствовал, как бухает его сердечко, как нарастает в нем обида за себя и зависть к этой красивой чужой девочке, которая стала отцу дороже старшего сына, дороже несмышленыша Алешки, который от испуга (однажды в приступе гнева и злости на жену отец ударил ее наотмашь и разбил губу – все это произошло на глазах младшего сына), когда волнуется, иногда заикается и ночью прудит в кровать, хотя ему уже три года, а мама подкладывает каждую ночь ему клеенку и крестит на ночь маленького сына и просит Боженьку, чтобы прошел испуг младшенького и он перестал писаться по ночам, чтобы старший волчонком не смотрел на детей, у которых отцы живут со своей семьей, и не завидовал им.

Сдалась ему эта такса! Но именно с нее, с этой собачки, все и началось. Артем категорически отказался ходить в сад, в который каждое утро его отец привозил девочку Олю. Бабушка решилась поговорить с бывшим зятем, потому что не видела выхода из сложившейся ситуации, но тот только махнул рукой и сказал: «У меня другая семья, а в этот детский сад вас никто не приглашал. Ваши проблемы, а потому вам их и решать».

А таксу мальчик увидел в последний день пребывания в этом детском саду. Он с бабушкой вечером последний раз шел по игровой площадке и увидел, что во двор вошел его отец, а сзади него бежала такса, наверно, он взял ее с собой. Выбежала Оля, и такса ринулась к ней, девочка присела на корточки, а собака облизывала ее лицо, радостно поскуливала, металась от мужчины к ребенку…

Артемка с Алешкой снова стали жить дома с мамой, которая вернулась после операции похудевшая, осунувшаяся, молчаливая, поникшая… Она совсем перестала улыбаться, и Артемка подумал о том, что в таком виде она проигрывает той яркой молодой женщине, которая теперь является женой его папы.

Он вспомнил, как просил у отца, когда у них еще была полная, дружная семья, купить ему собачку, купить именно таксу, потому что по телевизору мальчик видел передачу, где дядя рассказывал об этой удивительной породе собак, о том, что таксы ничего не требуют взамен, но очень любят своих хозяев, преданны им, а еще они очень любопытны и все обнюхивают, всех преследуют – действуют охотничьи корни породы. Отец таксу так и не купил, сказал, что от собаки будет неприятный запах, что такса, вообще, очень подвижная собака, на месте не усидит и будет всем мешать. И как ни упрашивал Артем отца купить таксу, тот был непреклонен.

Но чужой девочке собаку подарил! И все вспоминалась Артемке эта черная, гладкая собака, такая юркая, смешно мотающая длинными ушами, забегающая наперед перед девочкой Олей, преданно смотрящая на нее…

Мама постепенно стала приходить в себя, стала улыбаться, купила новое платье и сделала модную стрижку.

Артем заметил, как влажнеют глаза бабушки, когда та смотрит на свою дочку, которая постепенно возвращалась к жизни. Бабушка по этому случаю купила ей норковую шубу, наверно, она была очень дорогая, потому что мама ругала бабушку за то, что та «влезла» в кредит. А родная, добрая, любящая, сердобольная бабушка только отшучивалась и приговаривала: «В этой шубке ты как королева. Смотришь, и королевич найдется!»

Прошло полгода. Мама вышла на работу. Артем уже ходил в школу и радовал ее успехами. Алешка почти перестал заикаться… Приближался Новый год, с которым у детей связаны приятные ожидания сладостей, подарков, чуда… Бабуля с мамой обещали Алешке купить большую машину, такую, что займет половину их маленького коридорчика в квартире, а Артемке – телефон. Кстати, старший сын упросил маму отдать его в музыкальную школу, и теперь вечерами он с гордостью перебирал струны новенькой гитары. Отца дети давно уже не видели, но алименты, как говорила их мама, он платил исправно. Бабушка как-то обмолвилась, что отцу присвоили очередное звание, а мама вслух прочитала заметку в газете, что он задержал опасного преступника. Но папа в бывшей семье не появлялся, а мама, как понял Артемка, уже не держала на него зла; мальчику даже казалось, что она до сих пор любит отца, потому что часто перебирала фотографии, вздыхала…

Елку принесла бабушка. Зеленую красавицу, остро пахнущую морозом, смолой и еще чем-то сказочным, загадочным, а потому волнующим, поставили в ведро с песком. Наряжали новогоднюю гостью все, особенно старался Алешка, он скакал на своих кривых ножонках вокруг елочки, пыхтел, что-то напевал под нос свое, детское, - и столько мальчишеской радости, столько восторга было в этой новогодней суете у елки! Мама и бабушка вешали игрушки, Артем на правах старшего мужчины в семье не суетился, важно подавал взрослым игрушки и расправлял гирлянды. В квартире было тепло, уютно, по-домашнему пахло печеным…

Мама и бабушка не выдержали и подарки отдали этим же вечером, то есть за два дня до Нового года. Сколько радости было у мальчишек! Машину Алешке привез мамин брат, и она теперь стояла посреди комнаты, рядом с елкой. В ней восседал младшенький, глазенки у него блестели, как бусинки, а губы от счастья расплылись в сумасшедшей улыбке, в такой счастливо-бесшабашной, что бабушка, расчувствовавшись, расплакалась.

Артем осваивал новый телефон с «наворотами», как он определял на своем детском языке его функции. Он сидел в кресле и сосредоточенно осматривал диковинный подарок, которым он обязательно завтра похвалится перед друзьми во дворе.

Был уже поздний вечер, когда в дверь позвонили. Мама с бабушкой удивленно переглянулись. Мама пошла открывать дверь позднему гостю. Может, это соседка?

Первым в комнату буквально пулей ворвался гладкий темно-рыжий, с светлыми подпалами щенок. Он обежал вокруг елки, заметался по кругу, потом замер у ног Артемки, ткнулся ему в ноги влажным носиком, замер и… напустил лужу. Потом опять понесся по кругу. Все это время Артем с волнением наблюдал за щенком – маленьким таксенком, приземистым, мускулистым, коротконогим, растянутым и необычайно гибким и подвижным.

- Тошка! – радостно воскликнул Артем, сорвался с кресла, развернулся, чтобы посмотреть, кто же принес щенка, и… встретился с виноватым взглядом отца.

- Он будет Тошкой, папа! Только Тошкой! – сын подбежал к отцу, схватил его руку и потянул к елке. – Смотри, какая у нас елка! Папа, спасибо за Тошку!

Мать стояла неподвижно, бабушка махнула рукой и ушла в другую комнату. Алешка недоверчиво смотрел на отца. А Артем говорил за всех, он тараторил, захлебываясь, проглатывая от волнения отдельные слова, словно боялся, что вот сейчас отец повернется и опять уйдет, а он, его сын, так и не успеет ему сказать, что они с Алешкой очень скучали, что мама - красавица и не дура вовсе, потому что на работе ее очень уважают и грамоту дали, и премию к празднику, а бабушка шубу ей купила, и теперь мамка лучше той женщины, потому что шуба на ней дорогая-дорогая, - ну как такую мамку не любить? Он все это хотел сказать, но говорил совсем другое:

- Папа, не уходи! Мы с Алешкой будем очень послушными. Меня в школе хвалят: я уже быстро читаю. А Алешка почти не заикается и редко писается. И мамка выздоровела. Папа, не уходи! И бабушка ворчать не будет, не будет ругаться на тебя. Они тебя уже простили! Ты же полицейский и спасаешь людей от бандитов, а нас кто защитит?

А взрослый мужчина стоял посреди комнаты с поникшими плечами, придавленный грузом вины и этим звонким детским голосом старшего сына, первенца, которого назвал в честь прадеда, и не находился, что ответить. Артем все говорил и говорил, слезы застилали ему глаза, но он не стеснялся: мальчик вытирал их кулачком другой руки, размазывал по красному лицу и шмыгал носиком. Мужчина пристально смотрел на сына и чувствовал, что выйти из этой комнаты он уже не сможет, не сможет отпустить влажную, горячую ладошку сына: на этот поступок нужно большое мужество, которое его в этот момент покинуло. Такса снова ткнулась носиком в ноги мальчика, махнула ушками, неожиданно тоненько тявкнула и… опять напустила лужу. Все рассмеялись.

А на улице тихо спускался на уже припорошенную землю пушистый снег. В свете, падающем от окон, он таинственно блестел, искрился и обещал скорую новогоднюю сказку. Казалось, что окружающий зимний мир торжественно замер; умиротворенный, уставший, расслабившийся, он обещал спокойствие и тихую радость.

P.S. Эта история имеет реальную основу. Я изменила только имена и, честное слово, была рада, что мужчина вернулся в семью, что моя бывшая ученица выздоровела и обрела и душевное спокойствие, и семейное взаимопонимание, потому что в наше неспокойное время так важно, чтобы дети воспитывались в полной семье (так определено самой природой и нравственными законами человеческого сообщества!), чтобы они выросли стойкими, духовно сильными людьми, которые смогут противостоять всем жизненным невзгодам. Но почему-то мне на ум приходит и девочка Оля, которая тоже хотела жить в полной семье. И вот во второй раз из семьи ушел мужчина. Почему-то мне это не дает покоя: для детей такая душевная травма, такая рана, которая оставляет следы на всю последующую жизнь. Ведь детская память очень цепкая, и спустя годы всплывают такие картины, такие обиды...

 Людмила Дудка