ЦАР: экономика войны

Центральноафриканская Республика, в 1960 г. получившая независимость от Франции, в течение всего постколониального периода находилась в состоянии перманентной политической нестабильности. Смена режимов происходила почти исключительно путем военных переворотов: в 1966 г. Жан-Бедель Бокасса сместил первого президента страны Давида Дако; в 1979 г. Бокассу вынудили покинуть президентский дворец французские десантники, и страну вновь возглавил Дако, смещенный в ходе военного переворота 1981 г. генералом Андре Колингбой, в 1993 г. уступившим власть Анж-Феликсу Патассе, которого в 2003 г. сменил Франсуа Бозизе.

Ф. Бозизе сохранял власть в течение 10 лет, два раза — в 2005 и 2011 гг. — одерживал победу на президентских выборах, но 24 марта 2013 г. в ходе переворота, осуществленного преимущественно мусульманской повстанческой коалицией «Селека», созданной в 2012 г. в северо-восточной части ЦАР, к власти пришел лидер мятежников Мишель Джотодия, провозгласивший себя президентом. Во второй половине 2013 г. в ответ на насильственные действия «Селеки» в отношении мусульман возникло объединение преимущественно христианских деревенских групп самообороны «Антибалака». В декабре 2013 г. «Антибалака» предприняла масштабное наступление на столицу страны г. Банги и в ходе кровопролитных сражений начала вытеснять боевиков «Селеки» в северо-восточные районы страны.

В январе 2014 г. под влиянием международной общественности и под напором «Антибалаки» неспособный более контролировать обстановку М. Джотодия был вынужден уйти в отставку. «Селека» распалась на множество фракций и стала называться «экс-Селекой». Временное правительство, созданное в январе 2014 г., возглавила бывший мэр Банги Катрин Самба-Панза, а в феврале 2016 г. на президентских выборах победил бывший ректор Университета Банги Фостен-Арканж Туадера, охрану которого с начала 2018 г. осуществляют российские военные. После прихода к власти Ф.-А. Туадеры конфликт вошел в новую фазу, которая характеризуется некоторым снижением уровня насилия, вытеснением политических мотивов экономическими и бурной криминализацией экономики на фоне общего экономического спада.

Вооруженные группы, преступные банды, коррумпированная элита и недобросовестные компании, в том числе и иностранные, обогащаются за счет торговли минеральным сырьем и на протяжении многих лет изымают огромные богатства из развивающихся стран, в том числе из ЦАР, в результате незаконных и/или неэтичных действий. Местное население редко получает выгоды от добычи полезных ископаемых, хотя сталкивается с последствиями загрязнения окружающей среды, конфликтов и нарушений прав человека. Изначальной целью «Селеки» было свержение правительства президента Франсуа Бозизе, то есть мотивы выступления были политическими. Жертвами повстанцев становились и христиане, и, хотя и в меньшей степени, мусульмане.

С появлением «Антибалаки» конфликт обрел и характер межконфессионального противостояния. Но после раскола «Селеки» в 2014 г. на множество отдельных фракций, слабо связанных друг с другом, главными мотивами продолжения конфликта для обеих фракций стали мотивы обогащения. «Жажда наживы» удовлетворялась в различных формах: путем грабежей, угона скота, установления блокпостов на дорогах и пограничных переходах, где пешеходы и водители транспортных средств «облагались налогами», браконьерства (отлов слонов и других диких животных, продажа бивней и мяса) и т. д. Но главным источником дохода для обеих групп был контроль над добычей алмазов и золота. Отдельные участки алмазо- и золотодобывающих районов ЦАР до сих пор находятся под контролем отрядов «экс-Селеки» и «Антибалаки».

Правда, добыча алмазов на востоке резко сократилась после вспышки конфликта из-за масштабной рекрутации молодых шахтеров в «Селеку», и закупочные конторы, стесненные в средствах, стали снижать цены на алмазы, но этим воспользовались неофициальные дилеры и контрабандисты, сохранившие доступ к мировым рынкам и установившие тесные связи с повстанческими движениями. До начала конфликта алмазная промышленность вносила значительный вклад в экономику ЦАР. Экспорт алмазов составлял около половины общего объема экспорта страны и 20% ее бюджетных поступлений.

В мае 2013 г., через два месяца после прихода «Селеки» к власти, управление Кимберлийским процессом (т. н. схемой сертификации процесса Кимберли, нацеленной на предотвращение поступления на рынок «кровавых алмазов») ввело запрет на экспорт алмазов из ЦАР. В результате с мая 2013 по 2014 г. ЦАР потеряла от контрабанды алмазов через соседние страны 24 млн долл. США. Поскольку запрет на экспорт не препятствовал торговле драгоценными камнями в границах ЦАР, на протяжении всего конфликта тысячи мелких старателей продолжали добывать алмазы и продавать их дилерам, которые, в свою очередь, продавали их экспортным компаниям, известным как «закупочные дома» и расположенным в Банги и других крупных городах. После приостановки экспорта закупочные дома не имели достаточных средств для инвестирования в новые горнодобывающие предприятия.

На остававшиеся средства они предпочитали покупать алмазы, чтобы позже получить отдачу от предыдущих инвестиций. Будучи стесненными в средствах и не зная, когда они смогут начать экспортировать, закупочные дома снизили цены, предлагавшиеся за карат, на 40–50%. Побочным эффектом этого стало снижение цен на алмазы неофициальными покупателями и контрабандистами, все еще имевшими доступ на международные рынки. То есть они увеличивали прибыль за счет расхождения между внутренними и внешними рыночными ценами, нещадно эксплуатируя шахтеров.

С момента вступления в силу запрета на экспорт алмазов их скупщики сделали большие запасы драгоценных камней. Например, компании «Бадика» («Badica») и «Содиам» («Sodiam») в ходе конфликта совместно приобрели алмазов на сумму в несколько миллионов долларов, в том числе в районах, находившихся под контролем «Селеки» и «Антибалаки». Хотя обе компании отрицали факт покупки алмазов в зонах конфликта, по наблюдениям экспертов «Международной амнистии», они приобретали камни без проведения надлежащего расследования их происхождения.

В июле 2015 г. участники Кимберлийского процесса (КП) согласились с возобновлением экспорта алмазов из некоторых районов ЦАР после выполнения экспортерами определенных условий. Правительство страны лоббировало этот шаг, потому что страна отчаянно нуждалась в экспортных доходах. КП также позволил закупочным домам экспортировать алмазы при условии проведения их «проверки». Впрочем, опасность того, что после снятия запрета «кровавые алмазы» продолжают вывозиться на мировые рынки, остается.  Часть алмазов контрабандным путем вывозится из ЦАР в соседние страны, прежде всего в ДРК и Камерун. Контрабанда центральноафриканских алмазов была серьезной проблемой и до нынешнего конфликта, но она заметно возросла с момента его начала. Около 140 тыс. карат были незаконно вывезены из ЦАР с середины 2013 до середины 2015 г. Однако очень немногие алмазы были изъяты как «подозрительные».

Страны, непосредственно связанные с ЦАР наземным и воздушным транспортом, обычно не становятся конечным пунктом назначения контрабандных алмазов, которые, как правило, обретают свою реальную стоимость лишь тогда, когда они продаются в мировых торговых центрах, крупнейшие из которых находятся в Бельгии и ОАЭ. Оба государства являются участниками Кимберлийского процесса и, казалось бы, должны иметь эффективные системы регулирования импорта и экспорта алмазов. Однако огромное число крупных и мелких, легальных и нелегальных торговцев и посредников, а также документов затрудняет контроль над торговлей, создает лазейки в мониторинге и препятствует наказанию торговцев, не соблюдающих правила. «Селека» и «Антибалака» получают большую прибыль от внутренней торговли алмазами.

В некоторых случаях они захватывают рудники, где облагают старателей «налогами» или требуют от них оплаты «охранных услуг». Кроме того, боевики совершают нападения на шахтеров-кустарей и дилеров и грабят их. Степень, в которой вооруженные группировки финансируют свои операции за счет продажи алмазов, неизвестна, так как они не контролируют торговлю алмазами полностью, а уровень вымогательства трудно измерить. Одновременно обе группы получают доходы от «налогообложения» торговли другими товарами — сельскохозяйственными, продуктами питания, предметами первой необходимости и др.

Участие вооруженных групп является не единственной проблемой в алмазодобывающем секторе ЦАР. Старатели-кустари часто работают в опасных условиях, а государство, даже когда оно функционирует, не обеспечивает им защиту. Шахтеры подвергаются серьезным рискам и с точки зрения техники безопасности, и из-за частых нападений на них боевиков. Они также эксплуатируются вооруженными группировками, выполняя тяжелую работу за очень небольшие деньги. Кроме того, на алмазных приисках применяется детский труд, но масштабы этой проблемы до сих пор неизвестны. Во время наступления на Банги «Селека» взяла под контроль все алмазные прииски на востоке, а также ввела системы выдачи разрешений на добычу и незаконного налогообложения. В настоящее время «Селека» также получает доходы от торговли и контрабанды драгоценных камней.

В частности, заметный рост нелегальной добычи алмазов наблюдается на территории национального парка «Маново-Гунда», где эта деятельность раньше была запрещена. Когда в 2014 г. отряды «Селеки» начали оттесняться «Антибалакой» на восток, многие боевики осели в тех местах, начали заниматься браконьерством и участвовать в добыче алмазов. Действуя в качестве дилеров и старателей, они одновременно контролируют прииски, поставляют работникам продукты питания и вывозят алмазы контрабандой за границу. В некоторых случаях полевые командиры берут на себя роль своего рода руководителей алмазодобывающих компаний.

Главный золотодобывающий район на востоке страны находится в префектуре Уака, где расположены несколько крупных золотодобывающих предприятий, наиболее известным из которых является «Ндассима». Канадская компания AXIN Inc. имеет там концессию на промышленную эксплуатацию золота. В декабре 2012 г. она прекратила свою деятельность после наступления «Селеки» и разграбления ею помещений компании. Месторождение быстро стало местом притяжения тысяч старателей. К 2014 г. их число в Уаке достигало 8 тыс. Объем месячной добычи золота составлял 30–40 кг, 15 из которых приходились на «Ндассиму». «Селека» взимала налоги в объеме 5–10% от производства.

Ежегодные доходы коалиции от незаконного налогообложения и выдачи разрешений только на руднике «Ндассима» превышали 150 тыс. долл. Получение прибыли от добычи и торговли алмазами и золотом было одним из мотивов восстания «Селеки», что подтверждается, например, тем фактом, что многие полевые командиры предпочитали оставаться в районах горнодобычи, а не отправляться в Банги даже после назначения их на руководящие должности в столице. В отличие от других африканских конфликтов, в ходе которых средства, вырученные от продажи полезных ископаемых и иных видов нелегальной деятельности, преимущественно вкладывались в покупку оружия для продолжения борьбы, в случае с «Селекой» они в основном использовались для личного обогащения. В свою очередь для «Антибалаки» главным источником дохода был грабеж мусульманского населения, хотя она была активна и в горнодобывающих западных районах, где в основном получала свою долю добывавшегося золота или плату за охрану участка.

Важным источником доходов для бойцов группировки стал угон скота: боевики отбирали целые стада у скотоводов-мусульман. Менее знакомые с разведением крупного рогатого скота боевики-христиане наводнили рынки живым скотом и мясом, продававшимися по заниженным ценам. К марту 2014 г. весь скот на западе страны был забит, продан или угнан за границу, в результате в настоящее время его приходится импортировать из Камеруна. Некоторые скотоводы — как мусульмане, так и немусульмане — «сотрудничали» с «Селекой», участвуя в рейдерских операциях. После создания «Антибалаки» многие обедневшие номады присоединялись к ней, чтобы вернуть скот и отомстить грабителям, таким образом включаясь в «порочный круг насилия».

Еще одним видом экономической деятельности для обеих группировок был контроль над пересечением границы. «Селека» контролировала главную экономическую артерию страны — магистраль, соединяющую Банги и камерунский город Дуала. После переворота 2013 г., в условиях нестабильности и экономических потрясений, объем импорта товаров из Камеруна сократился почти наполовину, тем не менее, в среднем в ЦАР еженедельно въезжало 30–40 грузовиков, и каждый водитель вынужден был платить боевикам от 200 до 1000 долл. и делиться с ними топливом. Кроме того, вдоль дороги различные группы «Селеки» оборудовали контрольно-пропускные пункты, на которых транспортные средства облагались «налогами». В результате транспортировка грузов обходилась в 4 раза дороже, чем до кризиса.

Аналогичная практика применялась на контрольно-пропускных пунктах и вдоль чадской и суданской границ. Боевики «Антибалаки» также создали на западе страны многочисленные блокпосты, на которых взимали незаконные налоги на провоз товаров. Доходным бизнесом для боевиков прежде всего «Селеки» стало браконьерство. В течение десятилетий группы хорошо вооруженных браконьеров из Судана и Чада переходили границу ЦАР для охоты на слонов и другую крупную дичь в национальных парках на северо-востоке страны.

Они передвигались большими вооруженными группами численностью до 120 человек и часто пригоняли с собой скот, чтобы воспользоваться местными пастбищами. Хорошо организованная браконьерская деятельность привела к быстрому истощению дикой природы. Если в 1970-х гг. парки ЦАР славились своим биоразнообразием и в них обитало около 35 тыс. слонов, то в 2000-е гг. этих животных осталось около 15013. После появления «Селеки» браконьеры начали «сотрудничать» с группировкой, хотя и по-разному. Некоторые участвовали в военных операциях; другие, воспользовавшись отсутствием государственного контроля над территориями, начали прибывать бόльшими группами и с бόльшим поголовьем скота, нападая на деревни, уничтожая поля и посевы и выплачивая «Селеке» «налоги» за ее покровительство.

Отчасти это было связано с острой нехваткой пастбищных угодий на юге Чада, усугублявшейся засухами и массовым притоком беженцев из ЦАР и Дарфура. Иногда боевики снабжали суданских браконьеров оружием и боеприпасами, а также покупали у них мясо и мед. Браконьеры быстро адаптировали свою деятельность к условиям конфликта. Во-первых, они все чаще стали торговать мясом диких животных, что раньше было «исключительной прерогативой» местного населения. Во-вторых, в условиях полного отсутствия государственного контроля над периферийными районами они начали беспрепятственно продвигаться вглубь страны, иногда даже пересекая границу с Камеруном, где в 2012 г. они были причастны к уничтожению около 300 слонов в национальном парке «Буба Нджила». Объявив себя частью «Селеки», браконьеры запугивали местное население, грабили шахтеров и платили вооруженной коалиции «налоги».

Сама «Селека» также занималась браконьерством и торговлей слоновой костью. Однако с учетом малого количества выживших слонов и недолгого присутствия «Селеки» на западе страны следует признать, что контрабанда слоновой кости не была для боевиков надежным источником доходов. Поэтому они в основном занимались торговлей мясом диких животных, для которого существует большой рынок как в ЦАР, так и в соседних странах.

Таким образом, в ходе конфликта, начавшегося в ЦАР в 2012 г., различные вооруженные группы, прежде всего «Селека» и «Антибалака», преступные группировки, контрабандисты и горнодобывающие компании, в том числе иностранные, извлекали выгоду из незаконной эксплуатации природных ресурсов и другой незаконной деятельности. Транснациональный характер цепочки поставок алмазов, золота и других продуктов незаконной деятельности способствует этим злоупотреблениям. Нищета значительной части населения, рост коррупции и сохранение политической нестабильности, связанной с незаконной добычей полезных ископаемых и развитием «экономики войны» в целом являются характерными чертами не только ЦАР, но и многих других богатых ресурсами африканских стран.

Это обстоятельство, которое иногда называют «ресурсным проклятием», часто отмечается в документах неправительственных организаций и упоминается исследователями и экспертами. Однако причины этого явления многогранны и включают в себя прежде всего отсутствие надлежащего управления и неэтичное поведение корпораций и отдельных лиц.