Величие и безвестность Йосефа Гехта

Мемориальная табличка в честь Йосефа Гехта у дома, где он жил, в Гиватаиме
 

26 мая 1948 года первый премьер-министр еврейского государства Давид Бен-Гурион подписал Указ № 4 о создании вооружённых сил новорожденной страны. Основой их послужит «Хагана» (הֲגָנָה, «оборона», «защита»), подпольные отряды, созданные в начале 1920-х годов ишувом, еврейской частью населения в подмандатной Палестине, для защиты мирных жителей от нападения арабских и бедуинских отрядов.

Вспоминал ли Бен-Гурион в этот момент человека, стоявшего у истоков создания Хаганы и 10 лет бессменно её возглавлявшего?

Человека, ради блага своего народа отринувшего личные амбиции и славу, отступившего в сторону для сохранения единства в рядах выпестованной им организации?

Известно, что в его дневнике за сентябрь 1929 года (в период, когда ряды сторонников создания отдельной страны для евреев сотрясали политические схватки) есть такие строки:

«Вечером пришёл Йосеф. Сказал ему:

- Еще две недели назад я полностью верил в тебя, и даже сейчас верю в твою преданность работе, но не верю в твою преданность нашему движению».

Лишь недавно, благодаря найденным записям стало кое-что известно о личности первого командира Хаганы.

Йосеф Гехт был уроженцем Российской Империи. Он появился на свет в 1894 году в Быхове, где и прожил лет до 10. В 1904 году в Могилёвской губернии прошли так называемые «мобилизационные погромы», вызванные слухами о сотрудничестве евреев с японцами. Подлежащие мобилизации вымещали, как могли, свою злость и досаду. Семья перебралась к родичам в Одессу. Оттуда морем 19-летний Йосеф самостоятельно перебрался в Палестину – как и многих, его вела мечта о стране для евреев в Земле Обетованной.

Во время Первой мировой он работал на миндальных плантациях Кфар-Сабы. Но уже тогда возникла тайная часть его жизни: вместе с земляками, Элияху Голомбом и Довом Хозом, которые станут легендами Хаганы, Йосеф контрабандой доставлял оружие для защиты еврейских поселений.

В 1918 году он поступил в созданный по согласию с Британией Еврейский легион: англичане были не против использовать все доступные ресурсы против Османской Империи. Опыт боевых действий у Гехта был, хоть и небогатый. Однако его хватило, чтобы противостоять толпе погромщиков, напавших на вверенную его попечению ферму во время беспорядков в Яффе. Это был единственный случай, когда удалось не только отстоять жизни и собственность евреев, но и дать отпор бандитам.

После разорения Тель-Хая, где погиб герой русско-японской войны Иосиф Трумпельдор, после Яффы остро встал вопрос о серьезной защите ишува. Из отрядов местной самообороны всё те же Голомб и Хоз создали Хагану и пригласили быть её командиром Гехта.

По сути, Гехт должен был начинать работу с нуля — установить связи между отрядами, убедиться, что везде есть достойный командный состав. Ввести режим секретности, наладить разведку, поставку оружия, организовать обучение новичков, вербовать сторонников, выбивать фонды. Проводились маршброски и тренировки по рукопашному бою. Бойцов Хаганы учили владеть палками и посохами — огнестрельного оружия катастрофически не хватало. Хагана с самого начала создавалась как подполье — британцы не желали самостоятельности евреев в сфере безопасности, а то как же выколачивать с них деньги и уступки арабскому сектору? Чем шантажировать?

В дневнике Гехт вспоминал, что состоявшим в Хагане пришлось отказаться от участия в праздниках и вечеринках, чтобы не сболтнуть лишнего. Был введён полный запрет на фотографирование. Многие не могли побороть искушения сняться с оружием в руках, но снимки безжалостно уничтожались — вот почему их сохранилось совсем немного.

При всей своей занятости Йосеф продолжал много читать и восполнять несомненные пробелы образования, но выводы из прочитанного делал свои — в соответствии с местом, временем и ситуацией:

«Никакие цитаты из Платона и Аристотеля, из Будды или Пророков не произведут на наших противников никакого впечатления – только обстоятельства. Если обстоятельства будут в нашу пользу, все станут почитать нас умными, мы будем желанными союзниками. К тому, что обстоятельства сложатся не в нашу пользу, мы должны быть готовы со всеми возможными средствами, чтобы застигнуть врагов врасплох, и тогда даже Бог им не поможет».

Однако руководство сионистского движения не оценило всех этих усилий: там откровенно посмеивались над «военными забавами не наигравшихся детей» и как заклинание твердили: «Нас защитят англичане»!

Такое положение дел пришлось спешно менять после разразившихся в 1929 г. арабских беспорядков, волной прокатившихся по всей стране. Большого кровопролития удалось избежать лишь там, где были отделения Хаганы, строго следовавшие приказам Гехта. Йосеф принял на себя организацию защиты еврейских кварталов Старого города Иерусалима, и они вовсе не пострадали, чего не скажешь о поселениях вне его стен. В Хайфе местное командование Хаганы послало в арабскую часть города грузовик с десятью бойцами, обстрелявшими улицы, что сразу положило конец арабскому мятежу. В Хайфе также была проведена первая широкомасштабная операция по переброске сил из города в небольшие поселения: отряд в 300 человек оказал поддержку поселениям Галилеи, большинству которых удалось продержаться до прихода не слишком спешивших британских сил.

Вот тогда политики и лидеры сионизма обратили пристальное внимание на Хагану, тогда пошло совсем другое финансирование! И, конечно же, борьба — за деньги, за власть, за продвижение «своих» людей и интересов…

Йосеф Гехт не хотел выполнять приказы тех, кто прежде интересов народа ставит свои собственные. Как результат — интриги, надуманные обвинения в расколе Хаганы и полная отставка.

Если судить по дневнику, этот суровый, порою безжалостный человек, давший санкцию на физическое устранение противника основания государства евреев, Якоба Хаана, готовый карать смертью тех, кто изменил делу и предал товарищей по боевому братству, переживал и мучился, словно подросток, от бессилия что-либо изменить:

«Те, кого я знал и любил, ради кого сражался, и те, кого я совершенно не знаю, ополчились против меня. Кругом вражда и ненависть. Я изо всех сил боролся с собой, чтобы не реагировать так, как реагируют в таких случаях. Я мог бы вступить в политическую партию и бороться с теми, кто ненавидел меня, и, возможно, победить. Но я сдержался, потому что знал, как разрушительны такие битвы, а мы — и тогда, и сейчас — окружены ненавистниками, стерегущими любую нашу неудачу».

Йосеф Гехт сделал шаг в сторону — прочь из истории. Стал обычным жителем тогда всё ещё подмандатной Палестины, а потом и Государства Израиль. Занимался сельским хозяйством. А после, в тревожные для страны годы, организовал в прибрежных песках стрельбище, где молодежь училась без промаха разить мишени. Хагана не раскололась, превратившись в Армию обороны Израиля.

Свои мысли он доверял лишь дневнику. Пока не нашлись эти записи, его внучка недоумевала, почему ветераны Хаганы, прося передать приветы неразговорчивому, замкнутому деду, называли его без всякой иронии «Йосефом Великим».