Пошлая баба.

   На второй день после похорон матери Иван Фёдорович зашёл в её комнату. Осмотрелся. На стенах висели иконы. На столе лежала «Библия», «Псалтырь».

- Мать верила, - сказал он. – Дай Бог, чтобы её там встретили хорошо.

   В это время зашла жена Анна Ивановна.

- У меня деловое предложение, - бросила она. – Бизнес.

- Хочешь комнату сдать?

- Ещё чего. Будут тут мотаться всякие. Иконы снять. Я завешаю стены коврами, наклею фотообои с морским и горным пейзажем. Наставлю цветов. Зеркалами обставлю. Салон красоты для себя. А иконы продать.

- Не нужно продавать. Отнесу их в церковь, - сказал Иван Фёдорович. – Люди будут на них молиться, и матери там легче будет.

- Ещё чего не хватало, - бросила Анна Ивановна. - Задарма отдавать. Сейчас иконы в моде. Продать и денежек заработать.

- Не хорошо продавать, - возразил Иван Фёдорович. – Прадед на них молился, дед, отец, мать, а мы продавать.

- Другие будут молиться.

- Они привыкли к этой комнате. Зарабатываем мы с тобой хорошо. Денег хватает.

- Дополнительные не помешают.

- Плохо мы сделаем, если продадим. Я слышал, как один мужик хотел продать икону «Николая Чудотворца». Стал стекло с иконы снимать и палец порезал. Кровь побежала. Что он только не делал. По врачам ходил, а кровь не смогли остановить. Бежала до тех пор, пока он не высох.

- Сказка. Продать.

- Пусть тогда лучше дома остаются.

- А я говорю продать, - не отступала Анна Ивановна. – Не продашь или оставишь дома, я их выкину на свалку.

Завтра бери рюкзак, грузи и езжай на рынок.

   Иван Фёдорович спорить не стал. Жена, если упрётся, ничем не отгонишь. Ночь не спал. Утром после завтрака взял рюкзак, загрузил в машину.

- Смотри не продешеви. Они дорого стоят.

   До рынка Иван Фёдорович не доехал, а завернул на остановке «Южная» к небольшой церквушке. Найдя батюшку, рассказал, что жена хочет продать иконы, а он против.

- Вам хочу отдать, - сказал Иван Фёдорович. – Только вот загвоздка. Ей скажу продал, а она потребует деньги, а денег нет.

- Ты хочешь, чтоб церковь купила их?

- Нет. Не хочу. Так отдаю. Только думаю, что жене говорить. Грызть начнёт.

- Не беспокойся, - сказал батюшка. – Скажи, что обворовали.

- Правильно, - ответил Иван Фёдорович. - У меня свои деньги есть, я отдаю их на свечки. Тоже своровали, а ещё, - он полез в карман, вытащил паспорт, порвал его и выбросил в урну. – Вот теперь всё более или менее ясно. Не только деньги за проданные иконы украли, но и паспорт. Может рубаху разодрать. Сказать, что когда деньги воровали, я дрался. Влепи батюшка мне в глаз, чтоб синяк был и рубаху рвани.

- Ну, коли приказываешь, - засмеялся батюшка, - то и получай.

   Поверила жена Ивану Фёдоровичу и даже новую рубаху купила. Он иногда ездит в церковь и смотрит на иконы. Красивые, на душе легко и рубаха хороша. Больше всех ему нравится икона «Всех скорбящих Радость», потому что батюшка так влепил в глаз, что месяц пришлось ходить с повязкой на глазу, рассказывать, как он дрался и откликаться на слово «Пират».