«Лихие девяностые» нашего будущего

25 лет назад в России была в разгаре президентская предвыборная кампания. Самая настоящая. В том смысле, что никто не знал, кто победит — действующий президент Борис Ельцин или его главный соперник, лидер компартии Геннадий Зюганов. Когда я беседую с молодыми коллегами или общаюсь с российскими студентами, часто сталкиваюсь с недоумением. С точки зрения тех, чья сознательная жизнь проходила (и проходит, и будет еще проходить) при одном правителе, любая другая реальность, кроме нынешней, кажется фантастической.

Ну как, скажите на милость, убедить нынешних 20-летних представить себе, как на Первом канале Алексей Навальный призывает к немедленной отставке президента, на ВГТРК главный редактор Bellingcat знакомит публику с результатами расследования деятельности российских наемников в Сирии, а на НТВ в вечернем шоу идет сценка про то, как Игорь Сечин конфликтует с администрацией президента?

Между тем четверть века назад на экране одного федерального телеканала главный оппозиционер (Зюганов) мог призывать к отставке «главы антинародной клики» (то есть Ельцина), на другом — причем государственном РТР — Григорий Явлинский требовал от Кремля немедленного прекращения войны в Чечне, а на третьем сатирическая программа «Куклы» высмеивала президента как беспомощную марионетку своего окружения — главного охранника Коржакова, главы ФСБ Михаила Барсукова и вице-премьера Олега Сосковца.

Я сам недавно окунулся в эту бурную политическую стихию, когда записывал шестисерийный подкаст «Ящик всевластия: жизнь, смерть и будущее российского телевидения». В попытке создать хронику российского ТВ для тех, для кого эпохи Горбачева и Ельцина — глубокая древность, я проинтервьюировал многих творцов и свидетелей недавней истории. И столкнулся с тем, что события 1996 года даже в большей степени, чем коммунистический путч августа 1991 года и его поражение, порождают споры об исторических развилках постсоветского времени.

Большая часть тех, кто принимал участие в президентской кампании 1996 года и приложил руку к победе Ельцина, до сих пор утверждают: выборы прошли в целом честно, а то, что большая часть журналистов откровенно работала против Зюганова, не озабочиваясь объективностью, так это нормально, потому что победа лидера коммунистов означала бы красный реванш и конец российской демократии. «Мы пахали не за деньги, а за свое будущее, и, в общем, исходя из реалий того времени, были правы» — так говорили мне раз за разом герои тех дней.

Но есть и другая точка зрения.

Ее придерживаются не только Григорий Явлинский и его сторонники, но, например, многие молодые интеллигенты. Кстати, среди них оказались некоторые продюсеры, помогавшие мне создавать подкаст «Ящик всевластия». Суть их воззрений такова: в 1996 году отказ многих журналистов от объективности и их переход фактически к проельцинской пропаганде убедили Кремль, что манипуляция общественным мнением и промывание мозгов гражданам позволит сохранять власть сколь угодно долго. Поэтому 96-й стал, в сущности, последним годом российской демократии. Более того, он стал исходной точкой восхождений Путина на вершину власти, несмотря на то что он тогда этого не мог знать. Если бы двадцать пять лет назад победил бы Зюганов, считают сторонники этой точки зрения, то Россия впервые пережила бы настоящую передачу власти оппозиции, и это заложило бы основы будущей прочной демократической системы.

Я сам тогда работал в газете «Известия», которая заняла позицию критической поддержки Ельцина, то есть, с одной стороны, одобряла то, что он, с нашей точки зрения, делал правильно, но при этом не стеснялась резко осуждать ошибки президента — например, войну в Чечне.

Но Россия — страна, где полутона, как правило, никому не интересны. Дискуссия на вечную тему «Кто виноват?» и разного рода альтернативные исторические сценарии людям намного интереснее. Поэтому спор про «выборы Ельцина» имеет шанс завершиться только тогда, когда закончится нынешний политический режим и более актуальным станет другой любимый в России вопрос: «Что делать?»

Однако некоторые уроки «лихих девяностых» можно усвоить уже сейчас. Главный из них такой: общество должно перестать полагаться на вождей, и увидеть в политиках, пусть и самых харизматических, тех, кто обязательно должен рано или поздно сойти со сцены. Двадцатипятилетней давности вопрос: «Как же мы без Бориса Николаевича?», равно как и сегодняшний: «А кто есть, кроме Путина?» должны навсегда уйти в прошлое. Это будет самым сложным для страны, где цинизм и крайний индивидуализм являют собой оборотную сторону слабости и личной безынициативности.

Аморализм и вседозволенность, культивируемые правящим классом, никуда не исчезнут сами по себе. Только тогда, когда российское общество поймет, что требовать от власти нужно не только прибавок к пенсиям, но и хотя бы демонстрации стремления поступать по совести и чести, дела в стране сдвинутся. Если этого не произойдет, то спор о «выборах Ельцина» будет вечным.