Самоубийца.

   Этот рассказик можно расписать на сотни страниц, но я не стал это делать. Старался большой объём информации выразить чрез малую форму.

   На второй день после приезда Николая Ивановича в посёлок к родному брату Артёму Ивановичу пришёл его сосед Костя. Сорокалетний мужик. Бывший подполковник полиции, который отсидел восемь лет за торговлю наркотиками. Он уже расправлял плечи для полковничьих погон, но сработала служба внутренней безопасности и вместо полковничьих погон тюремная роба.

   Июльское лето. Солнце на закат. Жара на убыль. Свежеет воздух. Наступает прохлада.

   Как обычно пристроили стол под развесистой дикой грушей, выпили, закусили, пошли разговоры.

- Николай Иванович, - сказал Костя. - А Ваш сын Генка ещё сидит?

- Да. Два годика осталось.

- Не деловой парень он, - надменно бросил Костя. – Вы ему и денежки шлёте и посылки. А что он сделал для Вас? Переживаниями нагрузил и на деньги размотал. Одним словом, не тянет на делового мужика. Я другое дело.

- Костя, - ответил Николай Иванович, - что – то не понял я. Поясни.

- Что пояснять, - бросил Костя. - . Вот я деловой мужик. Восемь лет отсидел, так я за торговлю наркотиками дачу купил, две квартиры, машину, родителям карманы деньгой забил, запас себе оставил. Заработал бы я за восемь лет в полиции всё то, что перечислил? Да никогда. Я за идею работал. Раскольников в Наполеона с топором стремился, а я простенько, если и попадусь, то нужно успеть накопить столько, чтоб на оставшуюся жизнь хватило. Так и вышло. Отсидел, но сейчас живу, как хочу. Деловой я, а он кто?

- Какой же ты деловой? Ты наркотой торговал, травил таких, как Генка. А они и беду делают, - сказал Артём Иванович.

- Никого я не травил. Я не заставлял никого покупать наркоту, колоться. Хочешь бери, хочешь не бери. Свобода выбора. Я вот о Николае Ивановиче кое – что хочу сказать. Николай Иванович ценит жизнь. И я ценю. В этом мы совпадаем. А в чём расходимся? Он стремится строить жизнь на принципах морали и нравственности. Вот и достроился с сыном.

Утопист он. И главное: пройти через войну и остаться верным принципам морали. В этом его сила, но суть в том, что невозможно жить одними только принципам морали и нравственности. Они отсырели. Их на свалку потихоньку свозят. Николай Иванович знает, что жизнь — это борьба, и я знаю это. Снова совпадение. Так в чём же расходимся мы? В принципах, как бороться за жизнь. Для меня жизнь - борьба, но, как в лесу. Там нет морали. Там царствует сила. Сильные загрызают, слабые убегают. Если мы хотим построить сильное общество, то за основу и нужно брать силу. На неё опираться, а не на принципы морали, нравственности. Сила удара лапой сильнее силы морали и нравственности. Они уже почти не работают. Прогрессирует сила, а не мораль. В этом и отличие новой реальности, перестроечной от бывшей.

   Он замолчал, поднялся.

- Знаю Николай Иванович, что Вам хочется сделать. Приклеить меня к земле. Приклейте, я не обижусь, потому что сила ломит. Я поднимусь, как Ванька – встанька, и снова пойду. Знаю и что на Вашем языке вертится: гнида, подлец и так далее. А мне всё равно, что вы думаете обо мне. Я деловой человек. Точка.

- Уходи, - сказал Артём Иванович, - и не погань мой двор.

- Дедовские и прадедовские погонялки, - засмеялся Костя. – Они тоже уже отсырели. А напоследок вот, что скажу. Нет такого льва, который был бы голоден и, завалив слабого зверя, не жрал бы его, а облизывал.

   Костя ушёл.

- А ты что скажешь, - Артём Иванович повернулся к брату.

- Самоубийца. Он не понимает ценность жизни. Я понимал ценность жизни, когда ходил в атаку, я знал, что иду в атаку, а вот останусь живым или прошьют меня – не знал. А вообще для всех костей и не костей. Город будущего уже построен и ждёт нас. Не лучше ли выпить.

   Темень всё больше и больше захватывала. Братья сидели, изредка перебрасываясь словами до тех пор, пока совсем не стемнело.

- Спать, - сказал Артём Иванович.

   Он встал и направился к фонарному столбу. Включил свет. Он был крохотным и желтеньким.