СССР: Дело лицеистов

Друзья мои,

прекрасен наш союз!
Он как душа неразделим и
вечен —
Неколебим, свободен
и беспечен,
Срастался он под сенью дружных муз.

Помните эти пушкинские строки из стихотворения “19 октября”? Написанное в 1825 году, оно было посвящено дню основания Лицея, постоянно отмечавшемуся питомцами первого выпуска. Воспетый и прославленный поэтом, Лицей и после 1843 года, когда он был переведен в Петербург и стал называться Императорским Александровским, оставался в широком смысле не менее пушкинским.

Петербургский литератор Н. К. Телетова, автор ряда книг о творчестве Пушкина, Цветаевой, Набокова, в своей публикации “Дело лицеистов” 1925 года пишет о том, с каким благоговением соблюдались лицейские традиции, как торжественно и тепло проходили дни чествования поэта, отмечались его памятные даты. Она обращает мысль читателей к одному из ярких событий 1899 года. В дни, когда отмечалось столетие со дня рождения великого поэта, директор Царскосельской гимназии Иннокентий Федорович Анненский выступил перед лицеистами разных лет, собравшимися в Китайском театре Александровского парка, с докладом “Пушкин и Царское Село”. Анненский говорил о том, что лучи славы Пушкина озаряли своим особым поэтическим светом и воспитанников Лицея послепушкинской поры.

Мог ли знать Анненский какую роль сыграет имя Пушкина в куда более страшную пору, спустя четверть столетия после юбилея? Трудно, конечно, было предполагать, что в 1925 году появится “Дело лицеистов”, как назвали его оставшиеся в живых и их родные. В чекистских же архивах ему дали иные наименования: “Дело воспитанников”, “Союз верных”, “Контрреволюционная монархическая организация”.

Это была одна из ранних террористических акций молодой большевистской власти. Была обезглавлена лучшая часть интеллигенции, которая внесла неоценимый вклад в развитие русской культуры, науки, в успехи российской дипломатии.

Преследование бывших лицеистов вошло одной из кровавых страниц в эту трагическую летопись, аресты по этому делу проводились в Ленинграде в ночь с субботы на воскресенье — с 14 на 15 февраля 1925 года. Никто не пытался скрыться, потому что вины за собой не знал. Все дела были грубо состряпаны. В чем только ни обвиняли этих людей! И в шпионаже, и в организации лицейской кассы взаимопомощи, и в “заговоре 19 октября”... Раз в год в “священный день Лицея” его питомцы собирались на обед к одному из товарищей, беседовали, вспоминали. Эти традиционные дружеские встречи и стали одним из поводов к обвинению в заговоре. Инкриминировалось даже и то, что лицеисты заказывали в одной из церквей панихиды по погибшим товарищам и членам императорской семьи.

Процессы по этому делу проводились негласно, неведомо для населения. Зачастую и сами “участники организаций”, как именовали их в карательных органах, не знали, в чем их обвиняют. В материалах дела назывались только статьи уголовного кодекса. Арестованные помещались в тюрьме на Шпалерной. Там им объявляли приговор.

Сохранился дневник искусствоведа Н. Н. Пунина. Запись от 18 июля 1925 года гласит: «Расстреляны лицеисты. Говорят, 52 человека, остальные сосланы, имущество вплоть до детских игрушек и зимних вещей конфисковано.»

Приговоренных к ссылке увозили в простых грузовиках (спецтранспорт изобретут, вернее, возродят позже) на Николаевский вокзал (годом раньше ставший Московским). Вдоль Знаменской улицы с раннего утра стояли родные и близкие: сарафанное радио достоверней молчащей газеты. "На Соловки!" – крикнул кто-то с грузовика.

Сколько всего питомцев Лицея было подвергнуто репрессиям? Сегодня не найти полный список проходивших по делу, мы постарались его воссоздать во воспоминаниям и документам. В этом нам очень помогла Екатерина Адасова-Шильдер, ее родственники проходили по этому делу. В 2012 году она выпустила свою книгу, где постаралась разобраться в трагедии семьи Шильдер. Мы очень благодарны ей за помощь, без нее мы не смогли бы установить полный список проходивших по делу.

Сегодня мы можем говорить об именах 82 обвиняемых по “Делу лицеистов”. По выпискам из дела 35 человек по двум наиболее суровым статьям попадали под высшую меру наказания. 22 июня 1925 года на заседании Коллегии ОГПУ был утвержден список приговоренных к ВМН. Но имя 70-летнего Владимира Александровича Шильдера пришлось изъять. Он скончался в тюрьме.

Среди обвиняемых были восемь женщин, в разной степени связанных с Лицеем. В их числе — 69-летняя Анна Михайловна Шильдер, жена директора Лицея. Их сын лицеист Михаил был расстрелян, а матери ВМН заменили ссылкой в концлагерь на Соловки. Вторая узница чекистских застенков — Наталья Михайловна, жена лицеиста А. С. Путилова, приговоренного к высшей мере наказания. Судьба этой женщины, тоже глубоко несчастная, была овеяна некоторой долей романтики. После расстрела мужа, получив 10 лет концлагеря, была отправлена на Соловки. Там встретила вторую любовь. Но лучик света в жизни этой очаровательной женщины был коротким. Ее возлюбленного, тоже ссыльного, в числе 300 “враждебно настроенных к советской власти” расстреляли. А Наталию ждала иная смерть. Когда в 1937 году она служила в Архангельске машинисткой, ее снова по надуманному обвинению (шпионаж в пользу Японии) арестовали и спустя год расстреляли.

Наибольший вклад в изучение дела лицеистов сделала Н. К. Телетова. Ее вывод об этом деле, что при несомненной невиновности этих людей к их отбору чекистские органы подошли вполне продуманно и целенаправленно. Это люди чести, не побоявшиеся служить панихиды по убиенным — и по товарищам, и по царственному дому. Эти люди свято хранили заветы Лицея. Пренебрегая опасностью, они обязательно встречались в традиционные октябрьские дни. Многие из тех, кто подвергся репрессиям, своими корнями относились чуть ли не к пушкинскому первому курсу. Таким, например, был барон Александр Николаевич Гревениц, приговоренный к расстрелу. Высшей меры наказания подверглись князь Николай Голицын, Борис Плеске, Алексей Рихтер, родословная которых берет начало с середины XIX века. По мнению чекистской верхушки, эти люди представляли опасность своим влиянием на общество, их надо было изолировать или уничтожить.

В “расстрельной группе” значатся две фамилии Лялиных — дяди и племянника. Старший был командиром яхты императрицы Марии Федоровны “Полярная звезда”.

За это его обвинили в шпионаже, то есть в пособничестве бежавшим за границу Романовым. Его “уличили” также в том, что он якобы участвовал в нескольких заговорах. Племянник — Николай Лялин — после окончания в 1910 году Лицея был капитаном Семеновского полка. После революции стал счетоводом-агрономом, но в ноябре 1924 года был с этой работы уволен. Для пропитания семьи вынужден был заложить в ломбард обручальное кольцо, портсигар серебряный, авторучку, которая тогда называлась “вечным пером”. Обнаруженные при обыске квитанции на сданные в заклад предметы усугубили вину бывшего лицеиста, офицера, участника Первой мировой войны.

Одна из центральных фигур “Дела лицеистов” — Михаил Шильдер, сын уже знакомого читателям бывшего директора Александровского лицея. Михаила приговорили к расстрелу за “военный шпионаж”, выразившийся в том, что вместе с другим лицеистом И. А. Блиновым они с лета 1924 года составляли Всемирный статистико-экономический справочник для Госиздата. И еще М. Шильдер собирал сведения о бывших лицеистах, был членом одного из церковных приходских советов, через американскую организацию, осуществлявшую экономическую помощь Советской России, вел переписку с кем-то за границей... Весь этот сгусток обвинений и стоил жизни бывшему лицеисту. А его товарищу И. А. Блинову “повезло” — отделался лишь десятью годами концлагерей.

Краткая справка по делу:

«Дело лицеистов» — сфабрикованное Объединённым государственным политическим управлением при Совете народных комиссаров СССР (далее ОГПУ) в 1925 году в Ленинграде дело по обвинению группы выпускников Александровского лицея в создании контрреволюционной монархической организации. В ОГПУ дело «№ 194 Б» называли «Контрреволюционной монархической организацией», а также «Делом воспитанников» и «Союзом верных»

Всего по делу лицеистов в ночь на 15 февраля 1925 года арестовано свыше 150 человек.

Арестованным были предъявлены обвинения по статьям 61 («Участие в организации или содействие организации, действующей в направлении помощи международной буржуазии») и 66 («Участие в шпионаже всякого рода, выражающееся в передаче, сообщении или собирании сведений, имеющих характер государственной тайны, в особенности военных, иностранным державам или контрреволюционным организациям в контрреволюционных целях или за вознаграждение») Уголовного кодекса РСФСР

Следователи (установленные):

уполномоченный по делам контрреволюционной организации (КРО) ПП ОГПУ Ленинградского военного округа Ланге (Мигачевский), Александр Иванович (1887-1935). В органах ВЧК-ОГПУ-НКВД: с 1920 сотрудник Псковской губЧК; с 1921 нач. отделения по ББ Псковской губЧК; с февраля 1922 года начальник отделения по ББ Псковского губ. отд. ГПУ; с 1924 (? на 11.25) уполн. КРО ПП ОГПУ по Ленинградскому ВО; … ? … ; с ? (на 10.34) пом. уполн. 7 (эконом. разведка; сов. колонии) отд-я (Д.М.Смирнов) ИНО НКВД; … ? ...

полномочный представитель ОГПУ в Ленинградском военном округе Станислав Адамович Мессинг (1890-1937). В органах ВЧК-ОГПУ-НКВД: с декабря 1918 аведующий секретно-оперативным отделом Московской ЧК, в июле 1920 года утверждён членом коллегии ВЧК. 3 января 1921 года назначен председателем Московской ЧК. С октября 1922 года одновременно командующий войсками ГПУ Петроградского округа, затем — руководитель Ленинградского ОГПУ и заместитель Председателя ОГПУ. В этой должности проводил ряд операций по выявлению эмигрантской и белогвардейской агентуры, а также по устранению политических противников. С 27 октября 1929 по 31 июля 1931 года — 2-й заместитель председателя ОГПУ, возглавлял ИНО ОГПУ. 15 июня 1937 года был арестован, осужден в особом порядке. 2 сентября 1937 года расстрелян. Реабилитирован посмертно 6 октября 1956 года.

Ход дела:

15 февраля 1925 года арест подозреваемых. Следственное дело № 31855.

7  мая 1925 года уполномоченный КРО ПП ОГПУ ЛВО Ланге А.И., рассмотрев следственное дело по обвинению в контрреволюционной и шпионской деятельности и в причастности к монархической организации ходатайствовал перед Президиумом ЦИК СССР о допущении рассмотрения дела во внесудебном порядке в Коллегии ОГПУ. Был приложен список (всего 81 человек). Уполномоченный Ланге А.И. обращал внимание, что «деятельность монархической организации, к которой примыкали перечисленные обвиняемые носит обширный характер, и что активная деятельность ее за последнее время вылилась в весьма серьезные формы, что она разрабатывается при помощи обширного аппарата, как загранагентуры, так и внутреннего осведомления на территории всей Республики, что в настоящее время в г. Ленинграде выявлено около 400 лиц, причастных к деятельности этой организации и что рассмотрение настоящего дела в судебном заседании повлечет к безусловному расшифрованию принятых мер по ликвидации этой деятельности и поставит под серьёзную  угрозу ценный аппарат загранагентуры и, принимая во внимание в то же время, что заслушивание дела в судебном порядке явится …….невыгодным, т.к. огласка деятельности не только за рубежом, но и довольно в больших слоях антисоветского населения Республики породить предположение о, якобы, существовании больших скрытых силах, находящихся в ее ведении монархистов, и тем самым явится стимулом, побуждающим к активной борьбе против Советской Власти.» К ходотайству были приложены протоколы допросов.

22 июня 1925 года Коллегией ОГПУ по делу №31855, о так называемой «монархической контрреволюционной организации» приговорены:

к расстрелу 35 человек;

к заключению в концлагерь сроком на 10 лет — 6 человек;

к заключению в концлагерь сроком 5 лет —  9 человек;

к заключению в концлагерь сроком 3 года — 10 человек;

высылке на Урал сроком на 3 года с конфискацией имущества — 13 человек:

условно к заключению в концлагерь на 5 лет с освобождением — 1 человек;

к лишению права проживать в 6 городах, с освобождением — 3 человека;

Именной список - https://bessmertnybarak.ru/article/delo_litseistov/

Источник: bessmertnybarak.ru