Советское хамство и общепит в воспоминаниях современников

Дмитрий Фёдоров (Москва, нач.1980-х):

Говоря о советском хамстве, хотелось бы сказать, что оно было повсеместным - хамили везде, иногда в день приходилось быть свидетелем нескольких скандалов. Может быть, только в ресторанах не хамили, по крайней мере те два-три раза, когда я там бывал, все было очень куртуазно. А вот в столовых уйти неохамленным удавалось не всегда. Одной из моих "любимых" столовок была небольшая пельменная в переулке на Маросейке рядом с метро. Примечательна она была тем, что закрывалась часов в 6 вечера, а вскоре, часов в 9, открывалась снова и работала до часу ночи. Обычно, столовые и магазины закрывались в 7 часов, а дальше, хоть с голоду помирай - ничего не купишь, правда были рестораны, но это не для всех, да и очереди туда были немаленькие.
Свернуть

Так вот о пельменной. Это было малюсенькое помещение с высоченными потолками, под которыми клубился пар. Стены были полупокрашенными - полупобеленными, грязными и облупленными. Столы были на высокой ножке, рассчитанные на стоячего посетителя. Насколько я помню, ничего кроме пельменей и кофе там не продавалось. Пельмени и кофе варились в огромных кастрюлях, разливали кофе из ведра, на котором бордовой краской, напоминающей лак для ногтей, было написано: "кофе". На полу стояло такое же ведро, на котором той же краской было написано "пол". Работавшие в пельменной тетки были одеты в белые халаты, опоясаны фартуками, на головах у них были уборы из марли. Вся их одежда была серо-желтого цвета и белой считалась условно, поскольку была таковой лишь изначально. Так вот о хамстве. Поскольку это заведение, хоть и рассчитано было на таксистов, преимущественно посещалось богемой: непризнанными поэтами, художниками, хиппарями, диссидентами из группы "доверие". Оно являло пример места, где антиподы (посетители и персонал) находились во временном симбиозе. Симбиоз имел свои законы: хамство персонала было абсолютно безнаказанным, поскольку к жалобам хиппи и непризнанных гениев, если бы даже они и поступали, все равно никто бы не прислушался, поэтому оно было особенно изощренным, но абсолютно беззлобным. В этой пельменной, от человека, к которому обратились: ”Чего тебе, мудило", ожидалось что-нибудь необычное, но только не обида. Так один хиппи, с благодарностью и улыбкой принимавший тарелку пельменей из рук поварихи, разразился лекцией о происхождении слова "мудак" возводя его к санскритскому "мудха". Тогда уборщица, вытиравшая столы темно-серой тряпкой, с которой стекала вода и воняло на расстоянии, замерла с открытым ртом, как будто вспоминая санскрит, а потом гомерически рассмеялась и закричала: "Люсь, держи меня - ща рожу!"

Alex A. Pjams:

Заходил в это заведение с друзьями выпить портвейна. Пельмени были отвратительные и воняло грязными тряпками. Больше никогда, хотя учился и работал неподалеку, не заходил до самого слома этой пельмешки.

Алексей Хенов (Москва, конец 1980х):

А я в конце 80-х туда забегал подкрепиться, когда бывал в Москве - две порции пельменей + 150 гр коньяку + стакан томатного сока - и нормально! Можно еще бегать. (Приезжали обычно в 6 утра, день в Москве, назад в 9 вечера, целый день на ногах). Так что помогало. Пельмени нормальные были, хотя, может с голодухи, не знаю.

Дмитрий Фёдоров:

Пельмени тогда во всех пельменных были одинаковые - в красно-белой картонной упаковке, неплохие, как тогда казалось. А вот коньяк в этой пельменной я не помню.

Игорь Лев:

Наблюдая гордо-осанистое поведение совковых сервис-служителей, я хорошо их понимал: ведь Ленин всем кухаркам обещал, что они будут управлять государством, но потом их так и оставили в кухарках – есть с чего злобиться и срываться на остальных, на нас, не-кухарках...

Iveta Rīvāne:

Вспомнила, как это называлось... Диктатура пролетариата! :) Тогда казалось, уборщица самый главный человек в любом заведении - туда не ходи, не топай, не видишь, что помыли; в столовой ешь, а перед носом грязной тряпкой протрут стол и т.д... Гроза!

Игорь Лев:

"Уважайте труд уборщиц!" - это нам со школы вещали. И получалось, что уборщица - это такой персонаж, который вообще в идеале не должен работать... А если уж работает, то это она наши грехи на себя берёт, как Иисус на кресте... А когда она всё-таки работает, то это живой укор нам, только пачкать-сорить-гадить умеющим... "Ходят тут!"...

Серафима Красноцветова:

Да, нам, привыкшим к такому обращению, было странно слышать, как продавцы начали здороваться с входящими покупателями, неудобно даже. Не помню, в каком году произошел этот перелом.

Rauan Dulat:

А представьте меня, застенчивого мальчика, плохо говорящего по-русски и с акцентом, лет 10-12-ти, тихо спрашивающего: "Кто крайний?" И продавца наглого, орущего "говори по-человечески", и еще больше в краску загоняли и в тупик ставили.

Константин Долматов:

«Во втором отделе колбасу выбросили!»; «По килограмму в руки!»; «Вас здесь не стояло!»; « Вас много, я одна!»; «За шляпой очередь не занимайте, товар кончается!»; «Ушла на базу».

Елена Юккина (Литва):

Мама рассказывала подружкам, что в Литве уважительно в магазине обращаются. А те ей не особо и верили. Что Там, если попросишь что-то показать (товар из-за прилавка), то тебе его подадут, а не рявкнут: "Всё равно брать не будете". А подружки охали и с сомнениями слушали как сказки.

Дмитрий Фёдоров (Литва, 1970е):

Литву мы с родителями посещали почти каждое лето, начиная с 1970 года. Там хамство было особого рода, например, не ответить, если обращаешься по-русски, или махнуть в другую сторону, если спрашиваешь дорогу... Возможно в Литве сами литовцы относились друг к другу по-братски, но у меня не было возможности оценить это отношение, ибо не литовец.

Алиса Чижик:

В Литве и на прилавках всегда что-то было, в отличие от нас.

Iveta Rīvāne (Узбекистан):

А у меня история про Узбекистан: спросишь, как куда-то проити, в ответ - а вы откуда, в ответ - ой, у меня там сосед был, понравилось, и лишь после этого скажут, куда идти...

Андрей Шаповалов (Балашов, 1989):

Ресторан "Центральный". Блюд - два. "Салат" и "Горячее будете?". Будем. Вино - "Краснодарское шипучее красное"- бормотуха, накаченная углекислотой и разлитая в "шаНпанскиЯ" бутылки. И! Ни одного фужера. Вообще! «Как же пить?» - спрашиваем."Не знаю",- говорит. Пили из вазы для фруктов. На высокой ножке. А в привокзальном буфете - столовой компот разливали в "майонезныЯ" баночки. Со стороны разнос с компотом на раздаче выглядел как стол "для анализов" в райполиклинике

Елена Юккина (Карелия, вторая пол.1980х):

В школе тоже почему-то стаканы пропадали к концу восьмидесятых. Тоже были майонезные баночки (250 мл?). С чаем, один в один анализы... Фу. Хотя те "блюда", что подавали в школьной столовой, и без этого чая были фу.

Iveta Rīvāne (Ялта, конец 1980х):

В школе тоже почему-то стаканы пропадали к концу восьмидесятых. Тоже были майонезные баночки (250 мл?). С чаем, один в один анализы... Фу. Хотя те "блюда", что подавали в школьной столовой, и без этого чая были фу.

Iveta Rīvāne (Ялта, конец 1980х):

Баночки я помню в столовой Ялты. Это казалось экзотикой. Сегодня же это считалось бы экологично - не засоряем среду лишними отходами, товарами :)

Юрий Алесин (Свердловск, конец 1980х):

А сосисочный паштет не пробовали? Предложили в ресторане города Свердловска в эти же года, когда был там в командировке.

Вадим Акимов (Баку, Москва, 1970е):

Пейте пиво пенное! Будет рожа о(бал)денная! (советский фольклор).

Вопрос к современным любителям пива: скажите, а есть ли сегодня какие-нибудь проблемы с потреблением этого напитка? «Какие еще проблемы?» - недоуменно спросят любители (особенно, если они не старше 40 лет). «Зашел в любой супермаркет и купил какого хочешь. Ах, Вы о разливном спрашиваете? Так в любом кафе или ресторане, где подают алкоголь, разливают и пиво. Каких марок? Есть и наше, и импортное. Что? ОЧЕРЕДЬ?? Какая очередь??» И на меня посмотрят недоуменно.

Да, друзья, в советское время пиво БЫЛО. Весь вопрос – КАКОЕ ИМЕННО И КАК ИМЕННО оно было? 😊

Несколько бытовых зарисовок.

Баку, начало 1970-х.

Приехали из Ленинграда двое приятелей. Изъявили желание пивка попить. Ну, зашли мы втроем в полуподвальный пивбар в самом центре. Толчея, шум-гам, дым (хоть топор вешай), грязь на столах и прочие советские прелести. По углам – спившиеся забулдыги, упрашивающие оставить глоточек. Приятелей это не удивило (и понятно, почему: в 1974-м г. я побывал в таком же пивбаре в Питере и принципиальной разницы в антисанитарии и остальном не обнаружил). Их удивило другое – когда я сказал, что нас сейчас на каждой кружечке 4 раза надуют.

"Это как?" - спрашивают. "Увидите!" Ну, они полезли в бутылку - говорят, мол, такое невозможно. Поспорили на второй "заход" за их счет.

Выпили по кружечке. "Ну, считайте!" - говорю я им.

1.Кружка пива сколько стоит? 26 коп. А хмырь-продавец в кепке «Ракетодром» сказал - 30.

2. Взяли три кружки, дали рубль. Сдачу 10 коп. хмырь дал? Нет.

3. Вода в пиве есть? Есть.

4. Еще и недолил...

Вот такие советские дела.

Москва, вторая половина 1970-х. Так называемый «пивной автомат». То есть – зал со стоячими столиками, в котором было от 4 до 10 автоматов – таких же, как и для продажи газированной воды на улицах. Об антисанитарии, толчее, дыме умалчиваю: то же самое, что везде и всегда. По углам – спившиеся забулдыги, упрашивающие …(ой, простите, про это я уже рассказывал). К автомату надо было подойти и, поставив под слив емкость, опустить в прорезь 20 коп., после чего пиво начинало течь.

Почему я так странно выразился – «емкость», а не «кружку»?

Потому, что кружек либо на всех не хватало, либо их не было вообще. И народ приходил кто с чем: с поллитровыми стеклянными банками, жестяными кружками, ковшиками с ручками. Но самой остроумной «емкостью» был картонный пакет из-под молока: его можно было складывать по вертикали (получалась плоская двухслойная картонка, которая помещалась в кармане).

Пиво? Чаще всего это был разбавленный водой «Ячменный колос» отвратительного вкуса, причем, ходили устойчивые слухи, что в него добавляли мыльный порошок (чтобы было больше пены). К каждому крану стояла очередь. Чтобы налить пиво в емкость, нужно было выстоять минут 10-15. Почему-то те, кто наливал пиво в две емкости и отходил с двумя полными, вызывали недовольное матерное ворчание очереди. Поэтому некоторые действовали так: человек заполнял один пакет или банку, затем подставлял под слив второй пакет, и пока пиво льется, успевал выпить залпом первый; после чего с полным пакетом подходил к своему месту за стоячим столиком, и второй пакет пился уже не спеша, под мужскую беседу. И это почему-то считалось нормальным. Больше одного пакета у слива выпить не разрешалось.

Через полчаса операция повторялась.

На закусь официально продавались картофельные хлопья (слова "чипсы" тогда не знали). Изредка появлялись провозвестники рыночной экономики; один становился на стреме у дверей, а второй торговал паршивенькой воблой из хозяйственной сумки по цене "рупь за хвостик". Когда удавалось купить, это был праздник. Но бизнесменов нещадно преследовали менты - и воблу отбирали, и откупаться заставляли.

Чуть получше пиво и закуска были в "Яме" у Столешников (в полуподвале; спускаться надо было по лестнице, как бы уходящей в яму), но туда во второй половине 1970-х было не протолкаться; особое "лицо" пропускало либо только "своих", либо - за трояк. Кстати, эта пивная попала в знаменитый кинофильм "Берегись автомобиля": из нее выходят упившиеся следователь Подберезовиков и угонщик Деточкин.

Был и элитный пивбар ресторанного типа «Жигули» в начале Калининского (сейчас – Новоарбатского) проспекта, где кружки всегда были, а пиво приносили официанты в литровом графине. Там подавалась и весьма недешевая закуска наподобие «Рыбного ассорти» стоимостью около трех рублей. Но для простого советского человека это было слишком дорого.

Елена Юккина (Карелия, 1980-е):

Про пиво ничего сказать не могу, а вот молоко в коробках... Один или два раза папа покупал молоко в треугольных коробочках у поезда, но это было как сон. Поэтому когда (уже в девяностых финны отправляли много гуманитарной помощи в Карелию, в том числе еду) я увидела сок в коробке, это было диво-дивное, чудо-чудное: как сок может быть в коробке? Кто-то сказал, что в коробках сок, но мы (девчонки) даже представить себе этого не могли, он что в порошке?

Max V. Keler:

Так и было, но, кажется, кружки пропали на рубеже 1980-90-х годов. Шедевром емкости, по-моему, был пластиковый пакет.

Вадим Акимов:

Да, пили и из них (наблюдал в пивном автомате в конце Лесной ул. - там, где трамвай делал круг). Кружки в отмеченные Вами годы пропали ОКОНЧАТЕЛЬНО :-) Но начался процесс их исчезновения еще в 1970-е. Во всяком случае, на мой день рождения в 1976 г. друзья подарили мне нечто такое, только без металлических обручей. Подарили именно в силу отмеченной проблемы :-) Когда я с ней впервые вошел в автомат, народ посмотрел с плохо скрываемой завистью. Но, увы, без обручей кружка быстро растрескалась и пришла в негодность.

Dmitry Karpinsky (Солнечногорск, 1980е):

Помню пивной ларёк в начале 1980-х при станции Солнечногорск. Мерзко было даже мимо проходить. Местные рассказывали про опустившегося мужичка, допивавшего остатки пива из кружек и банок. Кто-то из шутников помочился в кружку и оставил на виду... Алкаш отхлебнул.... сплюнул, матернулся и тут же пошёл снова искать опивки пива.

Boris Firman:

Продавцы пива были очень состоятельные люди.

Сергей Любимов:

В начала-середине 1980-х в пивбарах пили «Ячменный колос». Пивбар в СССР это битком набитый зал, прокуренный примой и беломором. Все стоят за столиками. Сидячих мест не видел нигде в принципе. Четыре пятака опускаешь в автомат и тебе наливается пиво. Так как пить это пойло было невозможно, то в основном все запивали им водку и портвейн. Был там с батей, за пакетик московского картофеля потом говорил маме, что мы просто гуляли.

Андрей Гирдов (Ленинград, серед.1970х):

Говорят, тогда люди были добрее... В то время каждое воскресное утро было для меня праздником. И не потому, что выходной, а потому, что только тогда я ощущал себя по-настоящему взрослым. Когда тогда? А тогда, когда все было безоблачно и наивно, когда все близкие были молоды и полны сил. Та пора жизни, которую начинаешь ценить только тогда, когда она проходит. Итак, воскресное утро. Родители еще нежатся в кровати, хотят выспаться. Меня же сгребает в самую рань. Предвидя, что планы на законный отдых находятся под угрозой, отец говорит:- "Если не спишь, возьми деньги и сбегай за газетой".

Ура! Это значит, что нужно купить: "Советский спорт", "Футбол-хоккей", и главное, мороженое. Только мороженое нужно принести домой и съесть после завтрака. Но разве это беда? Главное, доверие и самостоятельность. Тогда мы жили на набережной Фонтанки за Калинкиным мостом, а заветный ларек "Мороженое" и киоск "Союзпечать" находились слева от кинотеатра "Москва" на перекрестке проспекта Огородникова и проспекта Газа. А напротив кинотеатра в угловом доме находился магазин "Гастроном" с овощным отделом, который мое детское сознание возненавидело после того воскресного утра. А в то утро, в привычный мне уклад жизни, вмешалась мама, и сказала, чтобы я взял сетку и купил картошку. Хорошо. Проскользнув два проходных двора, я выскочил на проспект, у трамвайной остановки на оштукатуренном кирпичном заборе пробежал глазами по давно висевшему репертуару "БДТ" с профилем Горького, приглашение в "Мюзик-холл" с Вардашевой и Невзгляд , все те же ордена на газете "Правда" и побежал сначала в "Гастроном", оставив сладкое на потом. В магазине уже был народ. Посмотрев цену, я оплатил в кассе покупку и занял место в очереди. Овощной отдел был оборудован чудо - машиной. Откуда-то из недр подсобок она подавала корнеплоды в специальный отсек, закрытый от покупателя, там же это все взвешивалось, а затем продавец дергал рычаг и все содержимое по лотку с грохотом летело в торговый зал, где покупатель должен был это поймать в свою сетку. Вскоре и я отдаю чек оператору машины и подставляю сетку к лотку. Гремит ручка, моя сетка весело наполняется, но чем? Среди картошки я вижу пару гнилушек. В ужасе я поднимаю сетку, стою на том же месте, смотрю на продавщицу и не знаю, что делать. Язык, предательски, перестает существовать. Я показываю сетку всем, в надежде обрести поддержку. Продавщица смотрит в мою сторону, затем, видя равнодушие очереди и нетерпение мужчины стоявшего за мной, берет у него чек и говорит: "Не мешай, мальчик. Иди." Мой взрослый отвратительный сосед по очереди выталкивает меня бедром от прилавка. Помню ворчание по поводу молодости и эгоизма. Вышел на улицу и, забыв про остальное, побрел в сторону дома. Так и принес все это сокровище домой, даже не сообразил, что можно гнилухи в помойку выбросить. Больше обмана терзал вопрос: ты хотел быть взрослым? А что взрослые делают в таких случаях? Знаешь? Одних ты уже узнал.

Masha Gracheva (Ленинград, конец 1970х-нач.1980х):

Да, эту грохочащую адскую машину, отсыпающую картошку, трудно забыть. В нашем магазине подсыпать гнилья было также естественно, как недовесить сейчас. Мои взрослые с этим не боролись, ибо бесполезно. У нас именно картошку продавала страшная сильно пьющая женщина, с ней нельзя было ввязываться в споры. Автор, мы с вами почти соседи, были. Ваш магазин у кинотеатра Москва, а мой у кинотеатра Рекорд. 3 остановки на трамвае.

Андрей Гирдов:

Да, спасибо за отклик, Вы очень хорошо дополнили сущность того феномена под названием "советский сервис" и отношение к его уродству со стороны наших родителей. Я сознательно не делал выводы, стараясь описать свои детские воспоминания. Да и очень приятно встретить соседа по детству.

Карз Драйв (Туркмения (Иолотань) - Москва):

Пейзаж незнакомый, а ощущения и воспоминания похожи.

Ася Кулагина (Новосибирск, конец 1970х):

У нас такого чуда с автонасыпом не было, но суть всегда оставалась та же. Бери то, что дают. Продавцы специально гнилье не подкладывали, но оно все равно попадалось.

Анна Богатырева (Волгоград, нач.1980х):

До сих пор жду окрика, когда выбираю овощи на базаре или в магазине. Кстати, иногда дожидаюсь.

Jaugen Keppul:

Согласно советским правилам торговли, торговать испорченными продуктами было нельзя, и покупатели не обязаны были за них платить. Это к вопросу, как в СССР соблюдались советские же законы, так что можете тыкать этой гнилой картошкой в морду совколюбам.

Андрей Гирдов:

Ооо! Как соблюдались советские законы и кем - это отдельная тема.

Jaugen Keppul (Белоруссия, Минск):

В подобных ситуациях нужно учесть, что если кто-то вдруг начинал возмущаться по поводу торговли гнилым товаром, то другие покупатели ("сознательные советские граждане"), как правило, принимали не твою сторону - "Ты чего скандалишь, пьяный, что ли?" "Тебе что, больше всех надо, хитрым хочешь быть?" "Не задерживай очередь, все другие берут, а ты что, особенный?" и т. д.
В ходу было выражение "качать права", т. е., советские граждане прекрасно знали, что твои "права" - это права только на бумаге, а в действительности государство с тобой может сделать, что угодно, и возмущаться действиями работников овощного магазина означает "выступать против советской власти".
А если тебе вдруг удавалось добиться справедливости, каждый из тех, кто это видел, не радовался за тебя, а тебя ненавидел: "Вот сука! Ему досталась хорошая картошка, а мы должны гнильё брать!" Т. е. именно таковой и была настоящая сущность "советских людей".