ВИННЫЙ ПОГРЕБОК

 

   Однажды ночью в подвал старинного дома, через узкое окошко, кряхтя и чертыхаясь, забрался вор – худой  бродяга, искавший съестного и, если повезет, ночлега. 
Осторожно спустившись, мужчина включил фонарик и присвистнул: весь подвал доверху был наполнен бутылками, аккуратно уложенными на полках. Вор перевел дух и присел.
   Ему почудился тихий многоголосый шепот, как-будто бутылки - обитатели подвала – обсуждали неожиданное вторжение незванного гостя.
   А ведь вор не ошибся.
Это был старинный Винный городок, где каждый житель имел статус, соответствующий месту проживания; город делился на кварталы, и в каждом из них жильцы имели свое привычное занятие.
 Обитатели пыльного Аристократического квартала проводили время в излюбленных философских беседах. 
Демократический квартал - весьма опрятный, населяла публика, критически настроенная к заплесневевшим аристократам и темпераментно обсуждающая ежедневные житейские новости. Ну, а квартал Молодежный имел репутацию сорвиголовы.   
   При появлении вора весь городок замер. Тишину нарушил голос, раздавшийся из  запыленного угла, где давно обосновались самые почтенные граждане.
 - М-да, у него стоптанные ботинки, - задумчиво произнес седой мэтр, -  я полагаю, что наш гость – философ.
 - Это очевидно, - подтвердил титулованный сосед, покрытый паутиной.
 - Чепуха! – возразил генерал в треуголке, - у него военное прошлое, обратите внимание на шрам, рассекающий лицо. Вполне достойный господин.
 - Мон женераль, – раздался голос с ближайшей полки, - этот человек для нас опасен! Чернь, господа! Вкусы эти людей низменны, нас они не достойны…их вполне удовлетворит Центральный квартал.
   Что тут началось! Казалось, в движение пришло все население городка.
 - Вот-вот, - возмутился громкий молодой голос из центральных рядов, -  как только запахло жареным, сразу за народ прячетесь!
 - Аристократы, блин! Давно пора всех на фонарь, чтоб не умничали! – злобно вторил мужской хриплый голос, сея панику среди женщин, привыкших к спокойствию.
 - Эй, болтуны, хватит кричать, никто вас не боится, - засмеялся звонкий женский голос, принадлежавший зеленоглазой бутылке с пестрой наклейкой.  - Сейчас увидим, хорош ли вкус у нашего гостя! Посмотрим и оценим его выбор! 
Обитатели подвала притихли. Все внимание переключилось на вора, с  любопытством озиравшегося вокруг. Кажется, мужчина с трудом соображал, с какой бутылки ему начать.
 - Если он выберет тебя, то комментарии излишни, - прошипел тощий интеллигент  зеленоглазой красотке.  
 - Отстань! В моем обществе нуждаются многие. А кому нужен ты? – дама отвернулась, и, наблюдая за гостем, произнесла разочарованно: -  Он сворачивает в сторону студенческого квартала.  Ну и вкус! Ведь кроме дешевого вина там нечем поживиться! 
 - Ха-ха! Неправда! Там множество очаровательных бутылочек с достаточным градусом, чтобы ударить по мозгам, - продолжал  шипеть интеллигент, мстительно и ревниво  поглядывая на соседку.
 - Дурак! – не выдержала зеленоглазая.  - Только зрелая женщина может доставить  истинное удовольствие тому, кто знает толк в радостях жизни. 
 - Эй, помолчи, – прервала разговор синяя бутылка, покрытая трещинами,  - мужик сам разберется, чего ему надо… Ой,  глянь, что делает…неужто к аристократам подался?
   Вор брел вдоль полок, неспеша, рассматривая бутылки.  Его рука не раз тянулась взять любую из них, но хотелось растянуть удовольствие. Он был хозяином богатства, зачем спешить?
   Наконец, мужчина остановился перед старыми полками, где лежали сосуды, покрытые  паутиной. Признаться, глаз эта пыльная батарея не радовала, скорее, внушала некоторое опасение. Вор протянул было руку – и остановился.
- Лучше смерть, чем бесчестье – пробормотал пузатый аристократ, наблюдая за протянутой к нему рукой, - хочу упасть и разбиться! Не желаю попадать в воровское брюхо! - истерично захрипел толстяк.  И ему повезло: вор передумал и отступил в сторону. Но почему?
   Да житейский здравый смысл вмешался! Мало ли что…не зря эти сосуды никто не трогает, лежат в пыли и паутине. Может, отрава какая, впрок припасенная. От греха подальше… 
И в этот момент включился свет!
   Раздался шум, в подвал вошли сторожа. Вор, прихватив пару бутылок вина, пытался выскользнуть через окно. Но его поймали, надавали тумаков и вышвырнули. 
   А утром пришли грузчики и закипела работа. Жителей аккуратно снимали с полок и грузили; одних бережно укладывали в персональную корзинку, и пыльные бутылки-аристократы, имеющие «собственный выезд», раскланивались, сдержанно прощаясь с друзьями.  Других складировали в специальные картонные ящики; их шумно и весело провожала подвальная публика. 
Затем раздался шум мотора и отяжелевший грузовик осторожно выехал со двора, направляясь к местам назначения. Места эти были известны: аристократов отправляли в дорогие рестораны, блестевшие зеркалами и позолотой; обитателей демократических кварталов, кстати, достаточно именитых, отвезли в супермаркеты и специализированные винные магазины.
 О, наступало счастливое время! Теперь бутылки, как гвардейцы, расправили плечи, вытянувшись во весь рост на элегантных полках, демонстрируя свои этикетки и медали. Было на что посмотреть!
Ну, а молодняк тоже был не в обиде, расположившись в многочисленных студенческих барах, где их оценили по достоинству!
   А вот теперь о главном!
У обитателя винного погреба есть свой звездный час. О нем с восторгом мечтает  каждая бутылка, пролежавшая в погребе годы и десятилетия. 
Она  ждет того мгновенья, когда ее откупорят и воздадут честь и хвалу: влагу разольют в бокалы и выпьют, наслаждаясь каждой каплей, до дна!
Этот миг – вершина счастья. Смысл жизни!
Всего лишь миг…
   А затем жизнь теряет смысл.
 Вино выпито, миг счастья ушел в небытие. Какой смысл в пустой бутылке? Увы, ее отправляют в мусор. 
   Здесь, в мусорных баках, в последний раз встречаются обитатели винного погреба. Бывшие графья и простая публика. Опустошенные, никому не нужные собратья. Без всякого почета их отправляют в утиль, в забвение.
 
Многие из них верят, что, отправленные в утиль, и, прошедшие переработку, они опять возродятся к жизни. И опять их наполнят смыслом и содержанием. И все вернется на круги своя. Сбудется ли - неизвестно.
Однако надежда есть.