Сперанца

А полночь, свет лампы тусклый и болезненный, 
На бледную и встревоженную толпу, 
Через двор и вокруг судей, густо скопившихся, 
С молитвами никто не смеет говорить вслух. 
Два юноши, два знатных юноши, стоят в плену у бара - 
Вы можете видеть их сквозь мрак - 
В гордыне жизни и красоте мужественности они 
ждут своей смертной гибели.

2

Все глаза пристально смотрят на них, 
Некоторые, рыдая, отворачиваются, 
И самые сильные люди едва видят плач, 
Так благородны и так любимы они были. 
Их руки сцеплены вместе, эти молодые братья, 
Как перед судьей они стоят - 
Они не чувствуют глубокой печали, которая волнует других, 
Ибо они умирают за Отечество.

3

Они бледны, но не страх белеет 
На каждом высоком высоком челе, 
Ибо торжество мученической славы сияет 
вокруг них и сейчас. 
Они стремились освободить свою землю от рабства чужаков; 
Это была измена? Пусть умрут; 
Но их кровь будет взывать к Небесам - Мститель 
все же будет внимать свыше.
4

Перед ними, съеживаясь, съеживаясь, едва ли человек, 
Изгибается подлый доносчик, 
Кто, как Иуда, мог продать кровь истинных людей, 
Пока он, как друзья, сложил им руки. 
Да, мог бы ласкать маленьких детей своей жертвы, 
преломлять хлеб с молодой женой, в 
тот момент, когда за золото его лжесвидетельство 
Продал мужа и жизнь отца.

5

В полночь тишина - глаза не 
отрываются, пока не придут присяжные; 
В полночь тишина - глаза плачут - 
«Виновен!» - это роковая произнесенная судьба. 
На мгновение на благородные лица братьев 
Пришла тень, грустная видеть; 
Затем они молча встали на свои места 
и горячо обнялись.

6

Ой! самое грубое сердце могло дрожать от такой печали, 
Самая грубая щека могла побледнеть от такой сцены: 
Дважды судья пытался произнести слово - завтра - 
Дважды дрогнул, как женщина, которым он был. 
Завтра!

- С радостью сказал бы старец, 
Молился о, отсрочке, хотя он не боится смерти; 
Но мысли о доме и жене его сердце разбито, 
И его слова останавливаются слезами.

7
VII.

Но самый младший - о, он сказал смело и ясно: - 
«У меня нет ни детей, ни жены; 
позволь мне умереть, но пощади брата, 
которого я люблю больше, чем жизнь». 
Бледные мученики, вы можете прекратить, дни ваши сочтены; 
В следующий полдень ваше солнце жизни заходит; 
Один день между приговором и эшафотом - 
Один день между пытками и короной!

8.

Гимн радости поднимается от творения; 
Яркая лазурь великолепного летнего неба; 
Но сердца человеческие горько плачут, 
Ибо Братьев выведены на смерть. 
Да, охраняйте их своей пушкой и копьями - 
Так издревле приходили мученики на костер ; 
Да, охраняйте их - взгляните на сверкающие взгляды людей, 
Потому что эти благородные двое умирают ради них.

9.

Тем не менее, никто не создает свои узы, чтобы разорвать их. 
Ах! Мне кажется, будь я там, 
я бы посмел тысячу смертей прежде, чем 
Меч коснется их волос. 
Он падает! - раздается крик 
плача вокруг плачущей толпы; 
Они замерли - самые благородные сердца нации - 
Самые благородные головы лежат на земле, истекая кровью.

10

Прошли годы с той роковой сцены умирания, 
И тем не менее, как живые по сей день, 
В гробах все еще лежат отрубленные головы, 
Сохраненные ангелами от разложения. 
Ой! они проповедуют нам, эти неподвижные и бледные черты лица - 
Эти бледные губы всё же умоляют нас из своих могил, 
Стремиться к нашему первородству как творения Бога, 
Или умереть, если мы можем только жить как рабы.