Новая Порта

часть1.

"Скоро время почестей пройдет"

"Гладиатор"

"К середине XVII в. ясно обозначился упадок Османской империи, начавшийся уже в предыдущем столетии. Турция все еще владела обширными территориями в Азии, Европе и Африке, располагала важными торговыми путями и стратегическими позициями, имела в своем подчинении множество народов и племен. Турецкий султан — Великий сеньор, или Великий турок, как называли его в европейских документах, — по-прежнему считался одним из самых могущественных государей. Грозной казалась и военная мощь турок. Но в действительности корни былого могущества султанской империи были уже подточены. Османская империя не имела внутреннего единства. Ее отдельные части резко отличались друг от друга по этническому составу, языку и религии населения, по уровню социального, экономического и культурного развития, по степени зависимости от центральной власти. Сами турки составляли в империи меньшинство. Только в Малой Азии и в части Румелии (Европейская Турция), прилегающей к Стамбулу, они проживали большими компактными массами. В остальных провинциях они были рассеяны среди коренного населения, которое им так и не удалось ассимилировать. Турецкое господство над угнетенными народами империи основывалось, таким образом, почти исключительно на одном только военном насилии. Такого рода господство могло продолжаться более или менее длительный срок лишь при наличии достаточных средств для осуществления этого насилия. Между тем военная мощь Османской империи неуклонно снижалась. Военно-ленная система землевладения, унаследованная османами еще от сельджуков (от военно -родового строя туркмен- А.Б.) и в свое время явившаяся одной из важнейших причин успехов турецкого оружия, утратила прежнее значение"

ВОЕННАЯ ДЕМОКРАТИЯ. 1-ый этап: время войны.

"С момента возникновения османского государства турецкий правящий класс всю свою энергию и внимание направлял на создание и поддержание боеспособной армии. Решающую роль в этом отношении играла военно-ленная система землевладения, предусматривавшая формирование и снабжение феодального войска самими военными ленниками — сипахи, которые для этого получали из государственного земельного фонда на правах условного владения большие и малые поместья (зеаметы и тимары) с правом взимания определенной части ренты-налога в свою пользу. Хотя эта система распространялась не на все территории, захваченные турками, ее значение было решающим для турецкого военно-феодального государства в целом. На первых порах военно-ленная система действовала четко. Она непосредственно вытекала из заинтересованности турецких феодалов в активной завоевательной политике и в свою очередь стимулировала эту заинтересованность. Многочисленные военные ленники — займы (владельцы зеаметов) и тимариоты (владельцы тимаров) — были не только военной, но и главной политической силой Османской империи, они составляли, по выражению турецкого источника, «настоящую рать за веру и государство». Военно-ленная система освобождала государственный бюджет от основной части расходов на содержание армии и обеспечивала быструю мобилизацию феодального войска. Турецкая пехота – янычары, а также некоторые другие корпуса правительственных войск состояли на денежном жаловании, но военно-ленная система землевладения косвенно влияла и на них, открывая перед командирами и даже рядовыми воинами заманчивую перспективу получения военных ленов и тем самым превращения в сипахи. Военно-ленная система в первой время не отражалась губительно на крестьянском хозяйстве. Конечно, крестьянская райя (Райя (раайя, реайя) — общее название податного населения в Османской империи, «подданные»; впоследствии (не ранее конца XVIII в.) райей стали называть только немусульман.), лишенная каких бы то ни было политических прав, состояла в феодальной зависимости от сипахи и подвергалась феодальной эксплуатации. Но эта эксплуатация вначале носила преимущественно фискальный и более или менее патриархальный характер. До тех пор пока сипахи обогащался главным образом за счет военной добычи, он рассматривал землевладение не как основной, а как вспомогательный источник дохода. Он обычно ограничивался взиманием ренты-налога и ролью политического сюзерена и не вмешивался в хозяйственную деятельность крестьян, которые пользовались своими земельными участками на правах наследственного держания. При натуральных формах хозяйства такая система предоставляла крестьянам возможность сносного существования. Однако в своем первоначальном виде военно-ленная система действовала в Турции недолго".

Как видно, так называемые завоевательные походы вовсе не обязательны в самом настоящем виде родовых баталий. "Войска" могут быть просто формальными или даже потешными. Но если новое "независимое" общество ставит на собственную "исконную" культуру эти самые "войска" могут мгновенно появится и не обязательно в виде толпы новобранцев на призывных пунктах мобилизационной системы бывшего СССР.

Любая система только накрывает предыдущую, в данном случае развитой социализм покрыл феодальный менталитет в азиатских провинциях. По той картине расцвета "новой зари" или капиталистического будущего также очевидно, что данные "войска" действуют в полном соответствии с принципами холодной феодальной войны. Род - это мобилизационный проект во все времена и у всех народов. Если в том или ином виде происходит реинкарнация родовых стимулов в форме ли набора новых администраторов или противостояния кланов во всех стратах общества, даже в неформальном и неофишируемом виде ( потому что это не модно и не культурно, об этом все знают, но все же следуют национальной культуре, потому что это возрождение), значит баталии всего лишь переходят от рукопашной формы только в кабинеты или в костюмы новых европейских одежд. Поля сражения меняются вместе иллюминацией. Но никто не гарантирует , что бюрократические и административные формы из холодной или культурной формы перейдут к горячему или некультурному виду массовых чиновничьих единоборств. Первые признаки проявляются в противостоянии ведомств, это когда один клан контролирует прокуратуру, другой комитет. Как видим, "бойцы" тоже одеты в форму своих ведомств (почти как турецкие янычары). Но дискурсом или знаменем будет все же род, как самый главный стимул для поддержания жизни в условиях борьбы племен. Еще раз и еще раз РОД - это мобилизационный проект во все времена и у всех народов.

"Заложенные в ней внутренние противоречия стали проявляться уже вскоре после первых больших турецких завоеваний. Рождённая в войне и для войны, эта система требовала непрерывного или почти непрерывного ведения агрессивных войн, служивших основным источником обогащения господствующего класса. Но источник этот не был неиссякаемым. Турецкие завоевания сопровождались огромными разрушениями, а извлекаемые из завоеванных стран материальные ценности быстро и непроизводительно растрачивались"

СССР держал в тисках родовые отношения окраин, стараясь приобщить новых граждан коммунистической империи к своим "завоевательным воинам". На в отделах и ведомствах, в учреждениях, в отделах и ведомствах, на стройках социализма мобилизуя какую то часть местных кадров.

И туда с охотой шли. Люди традиционного склада и традиционной же культуры ("народные кадры") обучались, окультуривались, получали навыки новых администраторов и строителей новой жизни. Самое главное появились современные города - промышленные центры, а не караванные ямы или центры царской администрации.

Но, как было мной отмечено, СССР имел в себе огромное ядро консервативной силы и эта сила росла по мере

избавления от париев - интернациональных отбросов, талантливых людей всех этнических групп и приобщения деревенских ( аульных) парней к "национальному социализму"- демократизации или охлотизации классической теории самой практикой. Худо - бедно, национальный в основном конечно "русский" социализм еще держался, опираясь на революционную традицию или на волну взрыва Российской империи 1017г.

Эта революционная волна держала всю систему СССР до момента, когда городское мещанство разорвало тиски "коммунизма". Сначала это было лицо россиянской независимости, а потом и всех остальных независимостей, где так изнывали, выясняется, люди с родовым менталитетом. Может показаться ,что родовая культуру несмотря собственно на новую культуру - грамоту и расширение кругозора у новых адептов бессмертна. Но это не так. Просто стройки социализма могли привлечь часть людей для индустриализации и строительства городов, на заводы и фабрики в институты и клубы, но они не могли отменить родню или культуру клана - они не могли победить саму инерцию традиции. Если более 50 % инертных или традиционных людей остаются вне процессов, даже несмотря , что почти 100% уже умеют читать и писать, у них всегда будет повод для недовольства. Для проповеди заветов и славы предков достаточно вообще малой группы. Если внешняя консервативная оболочка трещит, то находятся люди из еще древних ее пластов. Если интернациональная группа отступает, то первобытная наступает. И это закон. Этот закон наиболее откровенен именно на окраинах консервативной системы "Империя" . Там консервативные силы наиболее сильны.

Если эти дикие консервативные силы разгоняются, то картинки древнего фильма начинают крутится в искусственном кинематографе, но еще больше в фантазиях новых режиссеров - бойцов. Поэтому завоевательные походы начинаются в антиколониальных разборках - в политическом виде и разборке и приватизации всей инфраструктуры. Этот поход на заводы,фабрики, на недра наконец только на своей территории.

Так новыми чиновниками или национальными кадрами, теми самыми, что получили все в империи, отбивается атака и притязания старой "колониальной" администрации и имперской этнической группы на национальное добро. В этом отличие внутренней родовой "агрессии" от тех, что ведут или вели в прошлом племенные союзы - империи нападая на соседей. При разрыве внешнего консервативного кольца, внутренние кольца закручиваются во внутрь. Здесь соседей нет в виде цели захвата нет, о них вспоминают только в недоброй памяти. Этот этап очень похож на завоевательные воины, когда племенные союза ведет войну против соседей. Слабые кольца или внутрение кружки бойцов - чиновников, которые попали во внешнюю систему власти имеют большие возможности на своей территории - они крутят свою теперь спираль. Эти ресурсы надо освоить. Поэтому крутятся завитки. Отсюда и национализмы местные якобы. Для этого создается новая система, внешне передовая, но на самом деле военная демократия. Приватизация происходит не абы как , а по всем законам старого -нового похода.

"Стамбул уже тогда представлял собою огромный, разноязычный и разноплеменный город. Численность его населения, вероятно, превышала 600 тыс. человек. В первой трети XVIII в. оно еще значительно увеличилось за счет массового притока крестьян. Отчасти это было вызвано происходившим тогда в Стамбуле, в балканских городах, а также в главных центрах левантийской торговли (Салоники, Измир, Бейрут, Каир, Александрия) известным ростом ремесленного и зарождением мануфактурного производства. В турецких источниках этого периода имеются сведения о создании в Стамбуле бумажной, суконной и некоторых других мануфактур; предпринимались попытки построить фаянсовую мануфактуру при султанском дворце; расширялись старые и возникали новые предприятия для обслуживания армии и флота. Развитие производства носило односторонний характер. Внутренний рынок был крайне узок; производство обслуживало главным образом внешнюю торговлю и нужды феодалов, государства и армии. Тем не менее мелкотоварная городская промышленность Стамбула имела для пришлого трудового населения притягательную силу, тем более что столичные ремесленники пользовались многими привилегиями и налоговыми льготами. Однако подавляющее большинство крестьян, бежавших в Стамбул из своих деревень, не находило здесь постоянной работы и пополняло ряды поденщиков и бездомных нищих. Правительство, пользуясь притоком пришельцев, стало увеличивать налоги, вводить новые пошлины на ремесленные изделия. Цены на продукты питания настолько возросли, что власти, опасаясь волнений, были даже вынуждены несколько раз производить бесплатную раздачу хлеба в мечетях. Тяжело отзывалась на трудящихся массах столицы усилившаяся активность ростовщического капитала, все более подчинявшего своему контролю ремесленное и мелкотоварное производство. Начало XVIII в. ознаменовалось широким распространением в Турции, особенно в столице, европейской моды. Султан и вельможи соперничали в придумывании увеселений, устройстве празднеств и пиров, строительстве дворцов и парков. В окрестностях Стамбула, на берегах небольшой речки, известной у европейцев под названием «Сладкие воды Европы», были сооружены роскошный султанский дворец Саадабад и около 200 кёшков («киоски», небольшие дворцы) придворной знати. Турецкие вельможи особенно изощрялись в разведении тюльпанов, украшая ими свои сады и парки. Увлечение тюльпанами проявилось и в архитектуре, и в живописи. Возник особый «стиль тюльпанов». Это время вошло в турецкую историю под названием «периода тюльпанов» («ляле деври»). Роскошная жизнь феодальной знати резко контрастировала с растущей нищетой народных масс, усиливая их недовольство. Правительство не считалось с этим. Султан Ахмед III (1703—1730), корыстолюбивый и ничтожный человек, заботился только о деньгах и удовольствиях. Фактическим правителем государства был великий везир Ибрахим-паша Невшехирли, носивший титул дамада (зять султана). Это был крупный государственный деятель".

"С беспрепятственной эксплуатации полученных поместий, поднимали в их глазах значение земельной собственности, увеличивали ее притягательную силу. Жадность феодалов к деньгам возрастала по мере развития товарно-денежных отношений в стране и особенно внешних торговых связей, позволявших удовлетворять все растущий спрос турецкой знати на предметы роскоши. Все это вызывало у турецких феодалов стремление к увеличению размеров поместий и получаемых с них доходов. В конце XVI в. перестал соблюдаться установленный прежними законами запрет сосредоточения нескольких ленов в одних руках. В XVII в., в особенности со второй его половины, процесс концентрации земельной собственности усилился"другой стороны, завоевания, расширяя феодальное землевладение и создавая для феодалов известную гарантию