«Советское крепостное право»: как на самом деле жили колхозники

 

До второй половины 60-х годов советские колхозники работали за трудодни, предполагавшие натуроплату (чаще всего, зерном). Это был удобный, но как показала практика, экономически крайне неэффективный способ поднять и развить сельское хозяйство за счет материального благосостояния его тружеников.
Руководством СССР в конце концов было принято решение повысить материальную заинтересованность колхозников посредством введения гарантированной денежной оплаты их труда. Но колхозы и совхозы в итоге это не спасло – после распада Советского Союза они как форма коллективного хозяйствования на земле тотчас же развалились.

Сопротивление и ужесточение

Когда в советских селах и деревнях к 30-м годам была проведена коллективизация и уклад жизни хлебопашцев и скотоводов насильственно обобществили, оценкой их труда спецпостановлением Совнаркома государство сделало трудодень. Эта единая мера учета труда и распределения доходов колхозников просуществовала до середины 60-х годов. В идеале трудодень должен был стать долей дохода колхоза, которая распределялась в зависимости от степени трудового участия того или иного работника.

Система трудодней, за всю историю своего существования многократно реформировавшаяся, тем не менее, оставалась довольно запутанной схемой материального поощрения колхозников. Она чаще всего не зависела от эффективности производства, но вместе с тем позволяла дифференцированно распределять доход от выращенного урожая (или сданной на убой скотины) – соразмерно вкладу определенного работника. За невыработку нормы трудодней в СССР была предусмотрена уголовная ответственность – проштрафившийся приговаривался к исправработам в своем же колхозе с удержанием четверти трудодней.

Вознаграждение за труд представляло собой главным образом, натуроплату (в основном, зерном). В военные горды (1941 – 1945) на трудодень выдавалось менее полкило зерна. Зимой 1946 – 1947 годов в СССР в связи с неурожаем случился массовый голод.



Колхозники с самого начала действия подобной системы оплаты массово протестовали – резали скот, уходили из деревень в города. В 1932 году в СССР ввели особый паспортный режим, в результате которого жители сел и деревень фактически получили статус крепостных, которым без разрешения «барина» (председателя колхоза или сельсовета) запрещалось покидать населенный пункт. Для детей крестьян в подобном случае после окончания школы чаще всего была одна дорога – идти работать в колхоз. В фильмах о колхозной жизни, являющихся классикой советского кинематографа, часто встречаются сцены, в которых председатель решает, отпускать выпускников сельской школы учиться дальше в город или нет. Парни, отслужившие в армии, зная, какая судьба их ждет дома в деревне, любыми способами стремились закрепиться в городах.

Если крепостной крестьянин в России до революции имел возможность получить доход со своего земельного надела и продать излишки, то советский колхозник лишался и этого – на приусадебное хозяйство в деревне или на селе государство накладывало непомерные налоги, селянин вынужден был платить едва ли не за каждую яблоню в саду.

Пенсии старикам в советских колхозах либо не платили вовсе, либо они были мизерными.

Когда открылись «шлюзы»

Крайне низкая производительность труда, во основном вызванная отсутствием материальной заинтересованности колхозников в своей деятельности, заставила советское правительство в мае 1966 года принять постановление о введении гарантированной оплаты труда в денежном выражении. Однако еще несколько лет после выхода этого постановления сельские жители оставались «привязанными» к своим деревням и селам – паспорта им по-прежнему выдавали только с личного разрешения председателей колхозов. Полная паспортизация в СССР, в том числе, и сельского населения, завершилась лишь незадолго до начала перестройки, в 1981 году. К тому времени из деревень и сел уже полным ходом шел массовый отток жителей в города.

Русская Семерка