Сталинизм

Давайте, тогда ответим вот на такой вопрос: а была ли Холодная война неизбежна. И если не была, то выбор именно этого исторического пути был для Запада добром или злом?
Я выскажу свое мнение, которое никому не навязываю. Холодная война не была неизбежна, ее можно было предотвратить, а ее начало стало для США безусловным злом. Результатом Холодной войны стали гибель не только СССР, но и США, правда – отсроченная. В Холодной войне США разбазарили то преимущество, те огромные ресурсы которые они получили по итогам двух мировых войн, создали себе новых врагов и кроме того - надорвались. Сейчас это видно намного яснее, чем в девяностые, Холодная война возобновилась, перед США теперь как минимум два врага, и это не считая исламского мира, но нет и близко той уникальной позиции, сложившейся после двух мировых войн, когда США владели чуть ли не тремя четвертями мирового золотого запаса. США надорвались и гибнут на наших глазах, они не могут создать миллионам своих граждан сколь-либо приемлемые условия жизни, они не могут и дальше поддерживать свою долговую пирамиду – из крупнейшего кредитора США превратились в крупнейшего мирового должника. Все это следствие того самого исторического выбора.
Если бы был жив Рузвельт…
Рузвельт – на его стороне так же были Генри Уоллес и Гарри Гопкинс – не видели новый мир как мировое идеологическое противостояние, они ставили на включение сталинского СССР в новый миропорядок и изменения за счет кредитов и пропаганды. Антисоветский курс поддерживали прежде всего генерал Маршал (председатель ОКНШ), вице-президент Трумэн, дипломаты Аверелл Гарриман и Джордж Кеннан, автор той самой знаменитой «Длинной телеграммы». Особенно опасен был Трумэн – галантерейщик, ставший политиком, но не имеющий ни грамма того интеллектуального багажа и широты мысли, которые были у Рузвельта. Но Трумэн был человеком, у которого отсутствие интеллекта и широты мысли компенсировалось почти религиозным осознанием собственной жизненной и политической миссии и почти религиозной же верой в собственные убеждения. Если бы Трумэн был во главе США в 1941 году, или даже в 1943 году – еще неизвестно, как кончилась бы эта война. Трумэн походил скорее на джентльменов из девятнадцатого века, колонизаторов, какие уверены в собственной миссии и каких нельзя переубедить никакими словами.
Рузвельт предлагал концепцию разделения мира на зоны ответственности между США, Великобританией, СССР и Китаем. Сталин явно был готов на такое разделение – о чем, скажем, свидетельствует сворачивание советской активности в Мексике. Но скорее всего, ни Рузвельт, ни Трумэн не видели тех кардинальных перемен, которые произошли в сознании советских людей по итогам войны – и которые могли в самом ближайшем будущем обернуться серьезными проблемами для Сталина.
Миллионы советских людей впервые побывали за границей. Ради победы Сталин был вынужден мобилизовать многие миллионы сельских парней, которые раньше не были даже в областном центре – а теперь они побывали в Вене, Праге, Берлине.

И они увидели что то что Запад живет хуже СССР –все это ложь. Они имели возможность сравнить, как люди одеваются, питаются, каков их уровень потребления – а потом они вернулись домой, к колхозу и трудодням. И они больше не хотели жить как рабочая скотина, работать за трудодни или за скудную пайку, голодать ради светлого будущего, бояться стука в дверь. Их было слишком много, и режим просто не мог с ними справиться.
И тоже самое – западный уровень жизни увидели военные и чекисты – силовики. И они, в отличие от простых советских людей – имели самые широкие возможности давления на режим. Сталин – совершенно точно весь послевоенный период боялся силовиков и не доверял им. Но сделать ничего не смог. В 1946 году он столкнулся едва ли не с открытым бунтом военных, которые не выдали маршала Жукова на расправу, причем брошенные в лицо Сталину слова граничили с нелояльностью. Когда он предъявил показания, уличающие Жукова, ему сказали - а как эти показания получены, так же как в тридцать седьмом? Военные не забыли тридцать седьмой, но теперь это была прошедшая страшную войну армия, готовая убивать, офицеры сплотились фронтовой спайкой и уже не верили и не были готовы отдавать своих. И готовы были убивать, лить кровь. И Сталин был вынужден отступить – Жуков всего лишь получил порицание и был направлен в Одесский военный округ. Сталин так и не смог ничего сделать с этой новой, крещеной кровью армией – а Жуков потом принял самое активное участие в заговоре с целью его убийства.
Если бы в США возобладала точка зрения Рузвельта – то СССР получил бы помощь для своего восстановления, но помощь кредитами. Он смог бы размещать, как в тридцатые заказы для себя на американских промышленных гигантах, а США зарабатывали бы на этом. Причем финансовые и военные возможности США и СССР были бы просто несопоставимы – СССР всегда выступал бы с подчиненных позиций и вынужденно принимал бы правила игры. Но постепенно – уровень потребления в СССР рос бы и люди бы видели, что это все, в том числе и за счет Запада. США оставались бы другом советского народа.
Потом бы умер Сталин. И в Политбюро, скорее всего, возобладала бы точка зрения, направленная на продолжение сотрудничества, а не на конфронтацию. Причем и Хрущев и Молотов – скорее всего, стояли бы на этой платформе. Сталин не просто так при жизни порицал Молотова – он, скорее всего, догадался, что Молотов был готов сотрудничать с Западом.
А потом – пришло бы к власти новое поколение – и пошло бы на еще более тесное сотрудничество. Лидером этого поколения мог быть «советский Александр Дубчек» - либо Александр Шелепин, либо Алексей Косыгин, либо даже Леонид Брежнев. Советский коммунизм в итоге постепенно трансформировался бы в социал-демократию, и ни одна из сторон не понесла бы издержек Холодной войны. Все это походило бы на политику «детанта» семидесятых, только начатую без предыдущей конфронтации.