Какие сведения об СССР американцы выпытывали у советских остарбайтеров

В массовом сознании словосочетание «Гарвардский проект» по одиозности уступает разве что плану Даллеса. Стоит ввести эти слова в строке поиска и перед нами предстанут чудовищные картины того, как англосаксонские империалисты делят Россию на части. Однако, пусть этот проект и задумывался как первый этап столь желаемого некоторыми силами сценария, на практике он привел к самым неожиданным результатам, а собранные сведения стали ценнейшим историческим источником.

Остарбайтеры и коллаборационисты

Как известно, конец 40-х годов прошлого века ознаменовался началом Холодной войны, когда бывшие союзники по антигитлеровской коалиции столкнулись уже в идеологическом противостоянии. Несмотря на эпитет «холодная», эта война в любой момент могла перерасти в полноценный вооруженный конфликт с вполне реальным применением ядерного оружия. В связи с этим руководство США беспокоил один важный вопрос: как поведет себя население Страны Советов в случае войны? Если, условно говоря, сбросить атомную бомбу на Москву, уничтожив всю советскую верхушку, воспримет ли народ это как освобождение от ига коммунизма, или агрессоров будет ждать ожесточенное сопротивление?

Дабы разрешить этот вопрос, командование американских ВВС поручило социологам Гарвардского университета провести масштабное исследование, чтобы понять, какие настроения царят в Советском Союзе. В качестве респондентов планировалось привлечь бывших советских граждан, оказавшихся на территории Западной Германии. За несколько лет работы ученым удалось собрать около 700 подробных интервью, а также порядка 10 тысяч кратких анкет. Подавляющее большинство опрошенных являлись бывшими военнопленными и остарбайтерами, однако среди респондентов можно встретить и коллаборационистов, избежавших депортации, и даже несколько эмигрантов первой волны.

Вопросы касались таких моментов как отношение к советской власти, особенности жизни в немецкой оккупации, причины, по которым респондент сдался в плен или выступил на стороне врага. Конечно, сбор сведений проходил не без трудностей. Положение эмигранта, пусть и вынужденного, всегда весьма шаткое, ведь нет никакой гарантии того, что ты через несколько лет не окажешься в СССР, где определенные органы припомнят тебе все откровения, изложенные в опроснике американских исследователей. Более того, сами американцы явно не подходили на роль собеседников, которым можно было доверить какие-либо факты своей биографии. Поэтому было решено привлечь людей, свободно разговаривавших на русском языке.

Среди них был американский историк Александр Даллин. Он родился в семье меньшевика, эмигрировавшего в Германию, а затем в США, и поэтому в совершенстве владел русским языком и знал реалии страны. Трудности перевода В начале 90-х годов все документы, связанные с Гарвардским проектом, были рассекречены, и сейчас любой пользователь Интернета может получить к ним доступ на сайте Гарвардского университета. Однако не все так просто. Историк ВШЭ Людмила Новикова с 2014 года занимается Гарвардским проектом. Она указывает на ряд существенных проблем, связанных с этими уникальными документами.

И первая из них — языковая проблема. Несмотря на то, что интервью давались главным образом на русском и украинском языках, записаны они были на английском. Поэтому первое, что пострадало при таком переложении — имена собственные. Например, долгое время считалось, что в одном из интервью респондент рассказывал, как оказался в лагере для военнопленных, за который отвечал офицер Владимир Волынский. Однако подробное исследование показало, что Владимир Волынский — это вовсе не имя, а город на Западной Украине, в котором находился лагерь для пленных офицеров. Другая проблема заключается в том, что текст на многих документах за десятилетия стал практически неразличимым.

Иногда трудно понять, о чем идет речь в документе, а додумывание — не совсем научный метод. Поэтому группа исследователей потратила огромное количество времени и сил в попытках расшифровать малопонятные фрагменты текста. Кроме того, каждый документ необходимо было верифицировать по другим источникам, ведь некоторые респонденты могли по забывчивости исказить некоторые факты, а возможно и намеренно приукрасить свою биографию. Так, некто капитан Орлов утверждал, что в прошлом был героическим разведчиком, однако никаких данных о нем армейские архивы не сохранили. Именно из-за сложности работы с источниками на данный момент из 700 интервью на русский язык переведены и изданы всего несколько десятков. Однако и они дают достаточно интересный материал, особенно о первых месяцах войны.

Ждали от немцев роспуска колхозов Материалы Гарвардского проекта ценны и тем, что среди опрошенных были представители самых разных групп советского общества: интеллигенция, крестьяне, национальные меньшинства. Это помогло выстроить достаточно объективную картину того, что происходило на оккупированных территориях. Практически все опрошенные отмечали чувство растерянности и паники в первые месяцы войны. Люди были напуганы тем, что самая сильная от тайги и до Британских морей армия стремительно отступает, сдавая немцам города и села, а коммунисты жгут партбилеты. Поначалу крестьяне действительно ждали немцев как освободителей и надеялись, что они распустят колхозы. В некоторых деревнях не дожидались прихода немцев, а начинали делить землю сразу после отступления Советской армии.

Однако разочарование наступило довольно быстро. Колхозы немцы трогать не стали, поскольку они были эффективным инструментом для изъятия продовольствия. А по мере роста партизанской активности крестьяне вскоре оказались между двух огней. Еда и фураж нужны были и немецкой администрации, и партизанскому подполью. Причем, неподчинение той или иной стороне грозило серьезными последствиями. И все же жестокость немцев многократно превосходила акции партизан. Печально известные сожжения карателями целых деревень вскоре окончательно утвердили крестьян в мысли о том, что хоть советская власть и загнала всех в колхозы, зато такого чудовищного насилия при ней не было. Немного иначе обстояла ситуация в городах, где преобладало рабочее население, более лояльное к советской власти.

Более того, очень скоро такие крупные города как Киев и Харьков поразил голод. Здесь уже немцы не церемонились и прямо на улицах устанавливали виселицы для всех недовольных новым порядком. Не прибавило симпатий оккупантам и разрешение богослужений: в церкви начали ходить только представители старого поколения, молодежь же оставалась к религии индифферентной. Стоит сказать и об условиях содержания в немецком плену. Несмотря на то, что немецкая пропаганда обещала сытую жизнь всем сдающимся, более 90% военнопленных первого года войны умерло от голода. Единственным способом выжить было вступление в ряды коллаборационистских формирований.

Особенно это касалось представителей национальных меньшинств, из которых создавались целые национальные легионы. Людмила Новикова приводит интересный факт: были случаи, что попавшие в плен евреи представлялись азербайджанцами и таким образом избегали лагерей смерти. В итоге исследования ученые пришли к совершенно четкому выводу: при всех недостатках советского строя люди в целом довольны своей жизнью и в случае войны будут сражаться за СССР. Результаты Гарвардского проекта были озвучены в Конгрессе и власти США заявили, что это было одним из самых бесполезных вложений государственных денег. Тем не менее собранная информация продолжает являться объектом изучения историков как на Западе, так и в России.