Премьер-министр России про отношения союзного и российского руководства

Воспоминания Михаила Соломенцева, председателя Совета министров РСФСР, одного из сравнительно прорусских деятелей политбюро. Местами очень интересно.

"Гос­план и Минфин Союза дошли до того, что позволяли себе в течение года делать изъятия из утвержденного Верховным Советом бюджета России в пользу другой республи­ки или союзного министерства. Когда я об этом стал говорить с Председателем Гос­плана Байбаковым, он все отрицал. Однако позже в бе­седе один на один признался, что такие случаи бывали. Возникали они чаще всего после посещения первыми ли­цами страны союзных республик. На просьбы об оказа­нии помощи они что-то обещали. Вернувшись из поезд­ки, давали поручение. Госплану оказать помощь. д где Госплан возьмет дополнительные ресурсы? В резерве ни­чего нет. Источник один-у кого-то отнять и передать другим. Чтобы не ссориться со всеми республиками, бра­ли у одной -у России. Так выполняли поручение боль­шого руководителя. Были и такие «горячие головы», кото­рые вносили в соответствующие инстанции предложения по кадрам, минуя Совмин РСФСР. Можно привести другие примеры непозволительного отношения к России. После первой беседы с Брежневым, когда он пообещал не до­пускать «затюкивания» России, я собрал руководящий со­став правительства и потребовал не допускать вмеша­тельства в дела республики, тем более в обход руководя­щих структур России.


После сессии Верховного Совета меня пригласил к себе Леонид Ильич. Еще раз поздравил и произнес такую фразу: «Ну, мы надели на тебя большой хомут. Держись! Давай поговорим о работе».

Леонид Ильич довольно обстоятельно рассказал о задачах в области экономического и социального развития Советского Союза, а поскольку две трети валового производства создается в России, то и состояние Союза во многом определяется положением дел в России. «Правительство РСФСР должно всегда помнить о роли россиян в выполнении плана. Необходимо учитывать, что в России нет республиканской партийной организации. Вам не приходится принимать совместных решений, как это делают другие союзные республики. Выходите вы непосредственно на ЦК КПСС. Автономные республики, края и области понимают это. Секретари парткомитетов территорий по многим вопросам обращаются в Совет Министров России или в ЦК КПСС». Брежнев заметил, что необходимо усилить внимание к деятельности творческих союзов, к работе с интеллигенцией. Размышлял о том, как исправить положение в сельском хозяйстве. Критиковал работу бывшего Председателя Совмина РСФСР за безынициативность по решению давно наболевших российских проблем. Беседа длилась больше часа. Было видно, что Брежнев серьезно к ней готовился.

Я слушал и делал пометки в блокноте. В конце спросил, есть ли у меня вопросы. Я ответил, что пока нет, но, когда разберусь с делами в республике, вникну в наиболее важные проблемы, тогда вопросы могут появиться. А сейчас я хотел бы высказать два пожелания.

Я считаю, что необходимо разрешение на продолжение строительства Дома Советов РСФСР. Сотрудники Верховного Совета и Совета Министров работают в ветхих зданиях. В этом отношении Россия выглядит хуже, чем все остальные союзные республики, это, по-моему, даже неприлично.

Наступила пауза. Брежнев какое-то время размышлял. А потом сказал, чтобы я писал записку в Политбюро и передал ее лично Черненко и сказал ему, что делаю это по его указанию.

Так я и поступил. Дня через два получаю выписку из протокола заседания Политбюро, в которой изложено Постановление о разрешении Совету Министров РСФСР продолжить строительство Дома Советов Российской Федерации.

И второе пожелание, которое я высказал Брежневу, заключалось в необходимости оградить Россию от «затюкивания». Республикой стремятся управлять все кому не лень, ущемляют ее интересы, принимают решения, затрагивающие интересы России, без ведома ее руководства. Подчеркнул, что почувствовал это на себе, работая в российских областях. Брежнев задумался, а потом сказал: «Давай условимся, все вопросы, которые нужно решать с руководством Союза, ты согласовываешь со мной. Если кто-то будет вмешиваться — посылай к такой-то матери».

В России республиканской партии не было. Россией, автономными республиками, краями и областями занимался напрямую ЦК КПСС. От этого возникало много проблем.

Все союзные республики наделены правами самостоятельно решать вопросы, входящие в их компетенцию, не обращаясь в союзные инстанции. И решали они их исходя из собственных интересов, что вполне закономерно. России же при решении вопросов, требующих согласования с партийными органами, приходилось иметь дело не с республиканским партийным комитетом, а с союзным. Любой заведующий отделом ЦК рассматривал наши вопросы с позиций не российского, а союзного органа, и это имело немалое значение. Наиболее важные решения союзные республики принимали совместным Постановлением ЦК Компартии республики и Совета Министров. В них давались поручения не только советским и хозяйственным органам, но и партийным комитетам, вплоть до первичек. Совмин РСФСР не имел права, естественно, в своих постановлениях делать какие-либо записи в адрес парткомов.

А от парткомитетов очень многое зависело, в том числе и служебная карьера любого руководящего работника. Руководящая партия подбирает и руководящие кадры во все звенья управления. Правда, во всех отделах ЦК были замы, курирующие РСФСР. Но это далеко не властная должность. Им приходилось заниматься исполнением поручений, контролем. Они не были лоббистами, в хорошем смысле этого слова, интересов России. Их возможности не шли в сравнение с возможностями ЦК компартий союзных республик. Я считаю, что это серьезно мешало нормальному развитию Российской Федерации. ЦК КПСС, занятый союзными проблемами, не мог дойти до всех уголков такой огромной республики. Это просто нереально.

Немало примеров, когда правительственные, госплановские, министерские и другие союзные структуры решали в обход Совмина республики с руководителями российских краев, областей и АССР вопросы, входящие в компетенцию правительства России. А при наших протестах заявляли: «А мы этот вопрос согласовали с партийным и советским руководством области (края или АССР)».


Зачистка в Политбюро. Как Горбачев убирал «врагов перестройки»
Соломенцев Михаил
Часть 5 Премьер-министр России. Отношения союзного и российского руководства
Часть 5

Премьер-министр России. Отношения союзного и российского руководства

В двадцатых числах августа 1971 года я приболел и лежал в постели с температурой. В это время мне позвонил Брежнев. Леонид Ильич начал разговор с вопроса о моем самочувствии. Ответил, что повышенная температура пока держится. Далее он сообщил, что через день начнет свою работу сессия Верховного Совета РСФСР. «Ты знаешь, — сказал он, — что сейчас Россия живет без Председателя Совета Министров Г.И. Воронова. На этой сессии нового предсовмина должны назначить. Рассматривалась не одна кандидатура, но Политбюро единогласно решило рекомендовать тебя для избрания Председателем Совета Министров Российской Федерации и поручило мне переговорить об этом с тобой».

Поблагодарил и сказал Брежневу, что в России сейчас больная отрасль — сельское хозяйство, именно там большая часть проблем. На мой взгляд, было бы правильно назначить Председателем Совмина России специалиста, хорошо знающего сельское хозяйство. Брежнев не согласился. Более того, у него сложилось убеждение, что в тех республиках, краях и областях, где первыми секретарями работают промышленники, там дела и в сельском хозяйстве идут лучше. «Уверен, что у тебя есть все данные для успешной работы в Совмине, — сказал он в конце разговора. — Будем считать, что мы с тобой договорились».


К открытию сессии я почувствовал себя лучше, температура упала до 37.

Первое слово на сессии было предоставлено М.А. Суслову. Он по поручению Политбюро внес предложение назначить меня Председателем Совета Министров РСФСР. Проголосовали депутаты единогласно. Второе предложение заключалось в поручении Председателю Совета Министров РСФСР внести на рассмотрение сессии предложение по составу правительства. Оно тоже было принято.

Предложения по составу правительства были подготовлены. Я внимательно посмотрел каждую кандидатуру. Почти всех я знал. Возражений не было. На следующий день я выступил на сессии с предложением по составу правительства. Состав правительства был утвержден. Началась новая эра моей жизни.

* * *

После сессии Верховного Совета меня пригласил к себе Леонид Ильич. Еще раз поздравил и произнес такую фразу: «Ну, мы надели на тебя большой хомут. Держись! Давай поговорим о работе».

Леонид Ильич довольно обстоятельно рассказал о задачах в области экономического и социального развития Советского Союза, а поскольку две трети валового производства создается в России, то и состояние Союза во многом определяется положением дел в России. «Правительство РСФСР должно всегда помнить о роли россиян в выполнении плана. Необходимо учитывать, что в России нет республиканской партийной организации. Вам не приходится принимать совместных решений, как это делают другие союзные республики. Выходите вы непосредственно на ЦК КПСС. Автономные республики, края и области понимают это. Секретари парткомитетов территорий по многим вопросам обращаются в Совет Министров России или в ЦК КПСС». Брежнев заметил, что необходимо усилить внимание к деятельности творческих союзов, к работе с интеллигенцией. Размышлял о том, как исправить положение в сельском хозяйстве. Критиковал работу бывшего Председателя Совмина РСФСР за безынициативность по решению давно наболевших российских проблем. Беседа длилась больше часа. Было видно, что Брежнев серьезно к ней готовился.

Я слушал и делал пометки в блокноте. В конце спросил, есть ли у меня вопросы. Я ответил, что пока нет, но, когда разберусь с делами в республике, вникну в наиболее важные проблемы, тогда вопросы могут появиться. А сейчас я хотел бы высказать два пожелания.

Я считаю, что необходимо разрешение на продолжение строительства Дома Советов РСФСР. Сотрудники Верховного Совета и Совета Министров работают в ветхих зданиях. В этом отношении Россия выглядит хуже, чем все остальные союзные республики, это, по-моему, даже неприлично.

Наступила пауза. Брежнев какое-то время размышлял. А потом сказал, чтобы я писал записку в Политбюро и передал ее лично Черненко и сказал ему, что делаю это по его указанию.

Так я и поступил. Дня через два получаю выписку из протокола заседания Политбюро, в которой изложено Постановление о разрешении Совету Министров РСФСР продолжить строительство Дома Советов Российской Федерации.

И второе пожелание, которое я высказал Брежневу, заключалось в необходимости оградить Россию от «затюкивания». Республикой стремятся управлять все кому не лень, ущемляют ее интересы, принимают решения, затрагивающие интересы России, без ведома ее руководства. Подчеркнул, что почувствовал это на себе, работая в российских областях. Брежнев задумался, а потом сказал: «Давай условимся, все вопросы, которые нужно решать с руководством Союза, ты согласовываешь со мной. Если кто-то будет вмешиваться — посылай к такой-то матери». Когда я спросил у Брежнева, кто меня будет представлять аппарату Совмина России, то он ответил, что представит сам. К концу дня он мне позвонил и сказал, что аппарат Совмина надо собрать завтра в 4 часа дня.

На встречу Брежнева с основным составом Совмина всех пригласить не могли, не позволяла вместимость зала заседаний Президиума. Леонид Ильич в самом начале выступления сказал, что не будет говорить о новом Председателе, так как все его знают, а закончил тем, что Политбюро рассчитывает на слаженную плодотворную работу Совмина. Желающих выступить не было. Он пожелал успехов, и на этом встреча закончилась.

Брежнев попросил задержаться членов Президиума Совета Министров, а это все заместители председателя. Когда остальные вышли из зала, он сказал: «Я вас попросил задержаться, чтобы покритиковать. Россия могла бы иметь более высокие показатели развития, если бы руководство Совмина работало более инициативно.

Дело ведь не только в Председателе Совмина. Вы все в ответе за положение дел в России. Прошу учесть это замечание в дальнейшей работе».

В России республиканской партии не было. Россией, автономными республиками, краями и областями занимался напрямую ЦК КПСС. От этого возникало много проблем.

Все союзные республики наделены правами самостоятельно решать вопросы, входящие в их компетенцию, не обращаясь в союзные инстанции. И решали они их исходя из собственных интересов, что вполне закономерно. России же при решении вопросов, требующих согласования с партийными органами, приходилось иметь дело не с республиканским партийным комитетом, а с союзным. Любой заведующий отделом ЦК рассматривал наши вопросы с позиций не российского, а союзного органа, и это имело немалое значение. Наиболее важные решения союзные республики принимали совместным Постановлением ЦК Компартии республики и Совета Министров. В них давались поручения не только советским и хозяйственным органам, но и партийным комитетам, вплоть до первичек. Совмин РСФСР не имел права, естественно, в своих постановлениях делать какие-либо записи в адрес парткомов.

А от парткомитетов очень многое зависело, в том числе и служебная карьера любого руководящего работника. Руководящая партия подбирает и руководящие кадры во все звенья управления. Правда, во всех отделах ЦК были замы, курирующие РСФСР. Но это далеко не властная должность. Им приходилось заниматься исполнением поручений, контролем. Они не были лоббистами, в хорошем смысле этого слова, интересов России. Их возможности не шли в сравнение с возможностями ЦК компартий союзных республик. Я считаю, что это серьезно мешало нормальному развитию Российской Федерации. ЦК КПСС, занятый союзными проблемами, не мог дойти до всех уголков такой огромной республики. Это просто нереально.

Немало примеров, когда правительственные, госплановские, министерские и другие союзные структуры решали в обход Совмина республики с руководителями российских краев, областей и АССР вопросы, входящие в компетенцию правительства России. А при наших протестах заявляли: «А мы этот вопрос согласовали с партийным и советским руководством области (края или АССР)». Госплан и Минфин Союза дошли до того, что позволяли себе в течение года делать изъятия из утвержденного Верховным Советом бюджета России в пользу другой республики или союзного министерства.

Когда я об этом стал говорить с Председателем Госплана Байбаковым, он все отрицал. Однако позже в беседе один на один признался, что такие случаи бывали. Возникали они чаще всего после посещения первыми лицами страны союзных республик. На просьбы об оказании помощи они что-то обещали. Вернувшись из поездки, давали поручение Госплану оказать помощь. А где Госплан возьмет дополнительные ресурсы? В резерве ничего нет. Источник один — у кого-то отнять и передать другим. Чтобы не ссориться со всеми республиками, брали у одной — у России. Так выполняли поручение большого руководителя. Были и такие «горячие головы», которые вносили в соответствующие инстанции предложения по кадрам, минуя Совмин РСФСР. Можно привести другие примеры непозволительного отношения к России. После первой беседы с Брежневым, когда он пообещал не допускать «затюкивания» России, я собрал руководящий состав правительства и потребовал не допускать вмешательства в дела республики, тем более в обход руководящих структур России.

Подверг резкой критике таких руководителей, которые вели себя угодливо перед чиновниками союзных органов, не отстаивая интересы России. Такие явления должны быть исключены. В других союзных республиках без ведома ЦК Компартии республики никто не осмелится совершать действия, какие допускают в отношении России. В неуважительном отношении к РСФСР прежде всего повинен Совмин РСФСР. Он должен жестко пресекать любые поползновения такого рода, вплоть до разбора на Политбюро.

Понятно, что мои распоряжения не всем нравились. Я знал об этом, но свою позицию менять не собирался. Республикой должно управлять правительство, то есть Совет Министров, и нести всю полноту ответственности за положение дел в России.

С первых шагов на руководящей работе— еще с должности начальника цеха завода— я всегда соблюдал один простой принцип: поставили меня на руководящий пост, определили мои задачи и функции, но дайте и власть! Я, люди, не диктатор. Люблю советоваться, обсуждать, коллегиально искать и находить разумные решения. Когда же они приняты, все, кого это касается, должны строго, с проявлением инициативы их выполнять, соблюдать порядок, дисциплину. Не диктатура руководителя нужна, а именно строгость в самом хорошем понимании. Там, где власти нет, царит словоблудие и неразбериха.

* * *

Заслуживает разговора и структура органов государственного управления России. На первый взгляд, она полностью соответствовала Конституции РСФСР. Был законодательный орган— Верховный Совет и его Президиум. Была исполнительная власть— Совет Министров и его Президиум. Однако в составе правительства, во всей управленческой структуре не было многих министерств и других нужных звеньев. Сложилось это в силу ряда причин субъективного характера. В других союзных республиках они были.

В республике не оказалось Министерства внутренних дел. Когда-то оно было, но во второй половине 60-х годов, когда во главе партии и государства стоял Хрущев, Министерство внутренних дел Союза ССР было преобразовано в Министерство общественного порядка. По какой причине и с какой целью это было сделано, не знаю, но думаю, с целью показать, что в обществе идут процессы демократизации.

Пришло новое руководство. Через непродолжительное время было решено упразднить Министерство общественного порядка и на базе Министерства внутренних дел России образовать Министерство внутренних дел Союза ССР. Думаю, в этом решающее значение имел кадровый состав. Так Россия осталась без Министерства внутренних дел. Хорошо ли это? Нам доказывали, что так лучше для России. Неправда. Хотя министр Щелоков клялся и божился уделять России максимальное внимание, это были только слова. Более того, Щелоков серьезно опасался, что я смогу добиться создания МВД России. Мне было хорошо известно, как активно он обрабатывал Брежнева, чтобы этого не произошло.

Меня не послушали, Министерство внутренних дел РСФСР так и не было создано. Нашлись эксперты, считавшие нецелесообразным иметь в столице два МВД. А что, мол, будет делать союзное министерство, если власть в России перейдет к республиканскому органу?

Щелоков действительно активно откликался на наши просьбы, предложения. Но нужны не отклики, а постоянная работа аппарата. Понимая убогость такой структуры, Совмин взял на себя большую долю работы с региональными управлениями МВД. Мы систематически контролировали их, слушали на Президиуме Совмина отчеты, проводили республиканские совещания, но компенсировать отсутствие республиканского министерства все-таки не могли. Необходима была повседневная работа. Считаю, что отсутствие МВД России отрицательно сказывалось на криминогенной обстановке.

Не было в РСФСР и республиканского КГБ, хотя во всех остальных союзных республиках они были. Почему так? На мои вопросы отвечали, что, мол, зачем он вам нужен, когда рядом с вами большой Комитет госбезопасности СССР. Что это, ущербность мышления, отсутствие элементарных понятий о принципах управления или какая-то боязнь? Или все вместе взятое? Выходит, каждой союзной республике, каждой АССР, краю, области нужно такое важное звено управления, а России нет. Явный нонсенс.

Изредка я получал информацию от КГБ, МВД. Но только эпизодически. Продуманной системы сотрудничества не существовало. В то время как Совмину России информация, прежде всего внутриреспубликанского характера, была очень нужна.

Не было Министерства связи. Во всех других союзных республиках оно имелось. Согласитесь, услугами связи пользуется каждый гражданин с детского возраста. Я не встретил ни одного человека на разных ступенях власти, кто мог бы внятно объяснить, почему Россия не должна иметь Министерство связи. Какая необходимость вешать заботы о работе почтовой службы, доставке газет, писем, работе телефонных узлов российского региона на союзное министерство, а следовательно, союзное правительство? Что, в таком огромном государстве, как Советский Союз, не было более важных проблем? Предостаточно. Нельзя было концентрировать в союзном центре все властные вопросы. Следовало четко распределить властные полномочия между всеми уровнями власти. Не тащить в центр мелкие вопросы, не умалять роль местных органов власти, а, наоборот, повышать их ответственность за положение дел в своем регионе — от республики до сельского Совета. Для этого им нужно было дать полномочия.

В России не было республиканской Академии наук, Академии сельскохозяйственных наук. Это при поистине огромном сельском хозяйстве. В то время в РСФСР насчитывалось 24 тыс. колхозов и совхозов. Республика давала основную долю почти всех видов сельскохозяйственных продуктов от общего производства их в СССР.

Добавлю, на Украине имелось Министерство черной металлургии, в Казахстане — Министерство цветной металлургии. Во многих республиках были министерства строительства. В России этих министерств не существовало, хотя объемы производства металлов и масштабы строительства здесь намного больше.

В РСФСР по существу отсутствовали республиканские средства массовой информации, в том числе телевидение и радиовещание. Газета «Советская Россия» начала выходить только в июле 1956 года небольшим тиражом.

Не было и республиканской молодежной комсомольской организации.

Некоторые мудрецы, не испытавшие на собственном опыте особенностей государственного и общественного управления, спрашивали: «А зачем России республиканские министерства, средства массовой информации, общественные организации?» Россией занимаются непосредственно ЦК КПСС, союзные организации, министерства и ведомства. Она, мол, в более выгодном положении, чем остальные республики. Поговаривали, что при таком особом положении она получает от союзного государства больший «кусок пирога», чем другие. Поверьте мне, поработавшему на всех уровнях инженерной, хозяйственной, партийной и государственной власти, что такое мнение — величайшее заблуждение, плод недомыслия или незнания истинного положения вещей. Не исключаю, что это чувство ревности, а может быть, просто злопыхательство.

Наши братские республики располагали всем арсеналом властных и общественных структур, средств массовой информации для влияния на население, проводили республиканские партийные и комсомольские активы, хозяйственные совещания по развитию народного хозяйства. На них приглашали рядовых работников — передовиков производства. Средства массовой информации нацеливали на успешное решение хозяйственных и социальных вопросов республики, успешное претворение в жизнь поставленных задач. Согласитесь, это сильные рычаги как государственного управления, так и общественного влияния.

Что касается союзных структур, которые должны были заниматься и российскими делами, то у них на первом плане стояли проблемы Союза, а не России. СМИ, конечно, не могли совсем обходить российскую жизнь, но глобальных подходов к проблемам России не было. Когда я спрашивал редакторов газет или работников телерадиовещания, почему они о России дают материалы редко, мне отвечали, что они союзный орган, поэтому должны рассказывать о всех республиках, а площадь газеты или время на телеэкране и радио ограничены. Их можно понять. Но следовало бы и понимать, что у России своих СМИ нет, а проблем российского значения хоть отбавляй.

Все детали управленческой структуры РСФСР изложить невозможно. Для этого потребуется отдельная книга. Остается только подытожить, что недостаточность республиканской структуры управления хорошо понимали на местах. Недоумевали и коллеги из союзных республик.

Решил переговорить с министрами союзных министерств. Картина оказалась пестрой. Одни не видели необходимости создавать республиканскую ступень, другие с пониманием относились к нашей позиции, но заявляли: «Так уж сложилась ситуация, к ней приспособились и вряд ли стоит ее ломать». Третьи с недовольством воспринимали наше стремление иметь полный набор властных структур как усиление влияния российского руководства".