Ког­да я пе­реп­лыл ре­ку

«Да­же не знаю, с че­го на­чать. Все эти ис­то­рии до­воль­но прав­ди­вы. Это бы­ло на вой­не. Тот слу­чай, ког­да я пе­реп­лыл ре­ку, про­изо­шёл во вре­мя дол­гой раз­ведки, ког­да ге­нерал Кёр­тис от­пра­вил ме­ня в ар­мию Прай­са, и я про­вёл с мя­теж­ни­ками пять ме­сяцев. Тог­да бы­ли до­воль­но нап­ря­жён­ные де­ла, и бы­ло не­безо­пас­но ид­ти пря­мо че­рез их ли­нии. Те, кто при­ходил с дру­гой сто­роны, бы­ли под по­доз­ре­ни­ем. По­это­му я на­чал с то­го, что по­ехал в Кан­зас-Си­ти. Я ку­пил там ло­шадь и от­пра­вил­ся на рав­ни­ны, а по­том – че­рез юж­ный Кан­зас в Ар­канзас. Я знал од­но­го мя­теж­ни­ка по име­ни Барнс, ко­торо­го уби­ли под Пи-Ридж. Он был из Ос­ти­на в Те­хасе. Я наз­вался его бра­том и за­писал­ся в ка­вале­рий­ский полк рей­ндже­ров.

Ге­нерал Прайс го­товил по­ход в Мис­су­ри. По­ка мы не на­чалась кам­па­ния, мне бы­ло очень тя­жело. Лю­ди в на­шем пол­ку бы­ли прос­то зве­ри. Убить че­лове­ка для них бы­ло всё рав­но, что убить свинью. Офи­церы не мог­ли ими ко­ман­до­вать. Они са­ми бо­ялись сво­их лю­дей и раз­ре­шали им де­лать, что угод­но. По­это­му сол­да­ты гра­били и иног­да уби­вали сво­их же мир­ных жи­телей. Мне бы­ло тя­жело ос­та­вать­ся с ни­ми и не прев­ра­тить­ся в них. Я так и не рас­крыл, что хо­рошо стре­ляю, я при­бере­гал это на край­ний слу­чай. Но ес­ли бы вы слы­шали, как я ру­гаю го­лубо­пузых, то вы бы ре­шили, что я са­мый злоб­ный из все­го пол­ка. Так про­дол­жа­лось, по­ка мы не приб­ли­зились к ар­мии Кёр­ти­са. Ско­ро они сто­яли на од­ной сто­роне Сэнд-Ри­вер, а мы на дру­гой. Я пос­то­ян­но со­бирал све­дения, по­ка не уз­нал всё о пол­ке и его си­ле: сколь­ко бы­ло ка­вале­рии, сколь­ко бы­ло ар­тилле­рий­ских ору­дий.

Те­перь нас­та­ла по­ра ухо­дить, но это бы­ло не­лег­ко – на обе­их сто­ронах ре­ки бы­ли до­зоры. Од­нажды ког­да я был в до­зоре, на­ши лю­ди бол­та­ли и пе­реру­гива­лись с мя­теж­ни­ками, как это обыч­но бы­вало. Один из сол­дат Со­юза пред­ло­жил об­ме­нять ко­фе на та­бак. Мы пе­реш­ли на не­боль­шой ос­тров, ко­торый был вро­де ней­траль­ной тер­ри­тории. Че­рез ми­нуту я уви­дел дру­гой от­ряд, это бы­ли мис­су­рий­ские ка­вале­рис­ты, и мы уз­на­ли друг дру­га. Я бо­ял­ся, что они вы­дадут ме­ня, по­это­му вы­палил:

«Ну, ян­ки, да­вай­те ваш ко­фе. Да не жа­реные бо­бы – мы, те­хас­цы, раз­би­ра­ем­ся в та­ких ве­щах».

Пар­ни про­мол­ча­ли, и мы ра­зош­лись. Че­рез пол­ча­са ге­нерал Кёр­тис уз­нал, что я с мя­теж­ни­ками. Но как пе­ресечь ре­ку? Это ста­вило ме­ня в ту­пик. Пос­ле то­го, как я по­бывал в до­зоре, я не вол­но­вал­ся, что ме­ня зас­тре­лят. Я стре­лял в на­ших пар­ней, а они – в ме­ня, и мы на­роч­но про­махи­вались. Но ме­ня вол­но­вало, как пе­ресечь ре­ку. На­конец, пос­ле дол­гих раз­ду­мий я, как обыч­но, ре­шил, что са­мый луч­ший и са­мый бе­зопас­ный план – это са­мый сме­лый план.

У нас в ро­те был один сер­жант, ко­торый хвас­тался, что он мог по­бедить лю­бого в пол­ку. Он клял­ся, что убил боль­ше ян­ки, чем лю­бой дру­гой че­ловек в ар­мии, и что он мог пой­ти на та­кой риск, на ка­кой ник­то не пой­дёт. Од­нажды, ког­да он го­ворил та­кое, я по­дошёл и пред­ло­жил пос­по­рить на на­ших ко­ней, что я об­го­ню его на от­кры­той мес­тнос­ти и при этом бу­ду бли­же к ян­ки, чем он. Он пы­тал­ся увиль­нуть, но лю­ди под­ня­ли шум, наз­ва­ли его тру­сом и хвас­ту­ном, по­это­му он вы­нуж­ден был сог­ла­сить­ся.

И вот мы се­ли на на­ших ко­ней. Но пе­ред тем как по­дой­ти к сол­да­там Со­юза на рас­сто­яние выс­тре­ла, я пнул сво­его ко­ня и под­нял его на ды­бы, что­бы они мог­ли уви­деть, кто я. По­том мы мед­ленно, бок о бок по­еха­ли к бе­регу ре­ки.

На­вер­ное, ты­сяч де­сять соб­ра­лись пос­мотреть на нас. Кро­ме мя­теж­ни­ков, ко­торые не пла­кали бы, ес­ли бы нас уби­ли, на­ши пар­ни то­же приш­ли. Не­замет­но они це­лыми ты­сяча­ми спус­ти­лись к ре­ке. Их до­зоры стре­ляли в сер­жанта. Не знаю, бо­ялись ли они по­пасть в ме­ня, но ме­ня ни ра­зу не за­дели. Под та­ким гра­дом пуль сер­жант по­казал се­бя сме­лым пар­нем.

Ско­ро мы приб­ли­зились вплот­ную к ре­ке, и один из сол­дат ян­ки за­вопил:

«Мо­лодец, Ди­кий Билл!»

Тут сер­жант что-то за­подоз­рил. Он по­вер­нулся и про­рычал:

«Кля­нусь бо­гом, я так и знал, что ты ян­ки!»

Он тут же дос­тал ре­воль­вер, но бы­ло слиш­ком поз­дно: я ус­пел пос­лать в не­го пу­лю. Я бы не уби­вал его, ес­ли бы он ме­ня не за­подоз­рил. Я был вы­нуж­ден.

Ког­да он ска­тил­ся с сед­ла, я взял его ко­ня за по­водья и как мож­но ско­рее бро­сил­ся в во­ду. Ког­да я зас­тре­лил сер­жанта, на­ши пар­ни под­ня­ли не­веро­ят­ный крик и от­кры­ли мощ­ный огонь по мя­теж­ни­кам, а те на­чали па­лить в ме­ня. Но я глу­боко ныр­нул, и на­до мной был конь. Я схва­тил­ся за его за хвост и нап­равлял к про­тиво­полож­но­му бе­регу, а дру­гой ру­кой я дер­жал ко­ня сер­жанта за по­водья. Это бы­ла са­мая го­рячая ван­на в мо­ей жиз­ни. Ух! Две ми­нуты пу­ли раз­ре­зали во­ду. Но мя­теж­ни­кам ме­шали под­ня­тые на­ми брыз­ги, а на­ши пар­ни ско­ро зас­та­вили их скрыть­ся. Пос­ле не­кото­рого ба­рах­танья на бе­регу я доб­рался до кус­тов с дву­мя ко­нями и без еди­ной ца­рапи­ны.

Приз­на­юсь, – ска­зал ска­ут, пог­ла­живая свои длин­ные во­лосы, – я был горд, ког­да на­ши пар­ни при­вели ме­ня в ла­герь, и ге­нерал Кёр­тис поб­ла­года­рил ме­ня пе­ред мно­жес­твом ге­нера­лов.

Но боль­ше я та­кого не пов­то­рял. Пос­ле это­го я не был на раз­ведке в ар­мии Прай­са. Ме­ня слиш­ком хо­рошо зна­ли. Са­ми по­нима­ете, быть пой­ман­ным – это не очень по­лез­но для здо­ровья».

Ис­то­рия ска­ута о том, как он пе­реп­лыл ре­ку, дол­жна бы­ла удов­летво­рить моё лю­бопытс­тво. Но я осо­бен­но же­лал ус­лы­шать ис­то­рию о кро­воп­ро­лит­ном бое с бан­дой го­лово­резов в на­чале вой­ны, ког­да он в оди­ноч­ку убил де­сяте­рых че­ловек. Я слы­шал эту ис­то­рию от офи­цера ре­гуляр­ной ар­мии, ко­торый спус­тя час ви­дел Бил­ла и де­сяте­рых мер­тве­цов – од­ни бы­ли уби­ты пу­лями, а дру­гие за­реза­ны но­жом.

Ког­да я сей­час пи­шу эту ис­то­рию по за­мет­кам, ко­торые де­лал во вре­мя раз­го­вора со ска­утом, я соз­наю, что она край­не неп­равдо­подоб­на. Но ког­да я слы­шал её из его уст, я вспо­минал ис­то­рию из Биб­лии, как Сам­сон по­бил ос­ли­ной че­люстью ты­сячу че­ловек. Ког­да я смот­рел на этот ве­лико­леп­ный об­ра­зец че­лове­чес­кой си­лы и сме­лос­ти, он ка­зал­ся мне со­еди­нени­ем Сам­со­на и Ге­рак­ла, и я счи­тал, что его дос­ти­жени­ям нет пре­дела. Тот, кто че­тыре го­да ви­дел та­кие ге­ро­ичес­кие, доб­лес­тные де­яния, ка­кие бы­ва­ют на вой­не, об­ла­да­ет склон­ностью боль­ше до­верять лю­дям. Прав­ди­ва эта ис­то­рия или нет, час­тично или пол­ностью, но тог­да я ве­рил каж­до­му сло­ву Ди­кого Бил­ла, как ве­рю се­год­ня.