Языческие империи

ПЕРВЫЕ ИМПЕРИИ ЯЗЫЧНИКОВ

Имперская схема напоминает большую по масштабу военную демократию.

Воинственные племена жили в постоянных стычках друг с другом. Демократией организация воинов называлась оттого, что на войне перед смертью все были равны.

Опасности подвергались все, и военные лидеры и рядовые воины. Это были коллективы профессиональных воинов. Отличие первобытных воинов от наемников в присутствии разного долга. Первобытные люди делали это добровольно, оттого что на весах находилась жизнь их рода, а наемники были обязаны только нанимателю, наемники всегда могли вернуться домой, для этого у них оставалось время на раздумье.

Империи часто прибегали к наемной силе. Именно занятостью свободного населения, возможностью выбирать — идти на войну, наниматься в солдаты или пахать своей участок земли и выращивать сады, отличается империя от военной демократии.

Совершенство системы, усложнение ее механизмов, наконец получение прибыли с помощью более высокой техники во всем, а также налоги, получаемые с большой территории и проживающей там массы невольного населения, труда рабов в большей степени, империя получала большой гандикап во времени. Как и солдаты наемной армии все имели время на размышление. Отсюда империя отличается от организации дикарей слаженностью механизма, подчинению большого числа людей конкретной задаче, в то время как у дикарей была только традиция и защита народа.

В этот большой промежуток времени, когда можно выбирать протискивались как раз совсем другие люди, совершенно не воины и не совсем приличные чиновники. Этим самым монархии, ведь именно монархии или институт верховной власти, именно растянутый во времени институт монархии, а не случайные выборы перед войной, собирали внутрь разный человеческий материал. Этот самый материал из живых людей показывал, как монархи отбивались от притязаний недругов на верховный трон. Самые большие трудности с приватизацией трона испытывали народы, которые имели короткий корень, то есть мигранты и переселенцы. Так Рим основали троянцы, Спарту основали дорийцы, переселенцы из Европы основали Америку.

От такого короткого корня в Спарте правили два выборных царя, находившихся под контролем группы старцев, никто и не думал из диадохов о приватизации спартанского трона. В Риме цари могли править только в первое время. Никто из Римских царей не мог передать свой пост сыновьям, на этот самый трон все время покушались другие родственники. Наконец, при наивысшей стадии и процветании Рима императоры испытывали проблемы, и простые солдаты могли решить за них задачу наследования власти. В Северной Америке сразу установился республиканский строй и демократия. Потому мигранты не имели корней. Им нечего было представить друг другу в виде сакрального корня.

И только в Азии не было никогда республик и демократии. Даже когда племена гуннов, арабов, монголов, турков занимались завоеваниями чужих территорий, они никогда не перенимали у аборигенов, кроме государственного механизма. В Азии военная демократия быстро переходила в деспотическую власть.

Может быть потому, что азиатские люди весьма плодовиты. И вождям была необходимость сразу урезонивать родню на предмет вожделения трона. Остается фактом, что власть хана, султана, падишаха получала абсолютность быстрее, чем в Европе. Даже на новом месте, отдаленном от мест первоначального движения союза племен, за семьей великого завоевателя устанавливалась династийное право. И никакой республики! И никакой демократии! Азиатская монархия отличалась от азиатской же военной демократии, что завоевателю сразу приписывали благосклонность неба сразу все население. И все с этим соглашались.

Можно ли было объяснить такое рвение суевериями? В Древней Греции были суеверия не менее развиты. И везде, где существовало язычество, ситуация ничем не отличалась. Так монголам не требовалось издавать указы, что власть по наследству передавалась только семье Чингис хана. Монголы итак это знали как монгольскую Яссу. Это закрепилось в виде традиции на многие века. Власть могли иметь только наследники рода Чингис хана. Пока в традицию не вмешались другие силы. Например, русские чиновники. Воздействие на некоторые традиционные привычки напоминает такое же волшебство. Другая сила может перебить прежнюю силу сакральности. Для японцев большее значение имела фигура императора. И с низложением императора в 1945 году японцы потеряли свой былой самурайский дух. Это означало одно: император не должен проигрывать. Он сын бога. Чингис хан тоже не проиграл ни одного сражения, во всяком случае никто не помнил его злоключение в молодости, а все видели только его славу Потрясателя вселенной.

Таким образом для создания сакральности и беспрекословного подчинения всех претендентов для всех несменяемых царей требовалась череда военных побед. А кроме того все зависело от использованной в империи религии. Как видно именно для язычества на первом месте было военное счастье и удача. Более поздние религии могли только разбавить сакральность вождя, добавляя в его воинскую доблесть бессмысленную для язычников справедливость.

Новая вера, кстати, также не приходит просто так. На самом пике империи, когда императору подчиняются многие народы, разбросанные на огромной территории, люди нуждаются в иной вере. Поэтому христианство, буддизм, мусульманство появляются, когда покоренные народы чувствуют повседневное унижение. Язычникам и завоевателям никакая справедливость не нужна. Им нужна благосклонность богов. Язычники унаследовали от воинственных предков, что весь мир — это война. И горе побежденным!

Между тем огромной массе унижаемого населения нужна не война, а простая справедливость. Новые религии предназначены были облегчить эти страдания. Так, еще раз, физическая масса, кроме момента республиканских или демократических выборов при рынке выборов, обретала новую силу физического числа в виде нового явления — буржуазных демократов и социалистов. В дальнейшем для построения социализма многие агитаторы будут использовать эксплуатацию как мотив для возбуждения народа. Но до социализма еще очень было далеко и чуть ближе был национализм.