Луций Сергий Кателина - ложный супермен

Луций Кателина  - ложный зелот, авантюрист. Всех будущих республиканцев задевало, что цари  вершат своеволие. И самое главное своеволие, которое могли позволить себе цари Рима - это соорудить преемственность фамилии. Это обозначило главную проблему всех мигрантов мира, несмотря даже на то,  что мигранты обжили необитаемый остров.

Все равно  любой мигрант не имеет корней  в новой почве нового острова. Вы конечно понимаете, что мигранту не надо закапывать себя в землю, чтобы из ног стали появлятся отростки. Мигранту достаточно трех  поколений. Чтобы его дети и внуки тут пожили вот и все.  Но даже при этом   мигрантский хвост будет недостаточно красивым. За спиной будет торчать нечто нехорошее, чтобы это нечто всем показывать. Это означает, что все патриархальные заморочки в виде знаменитых предков на новом месте не работали и не работают.

В этом хорошо убедились все римские цари без исключения. Они  не могли передать власть свои детям. Все слишком хорошо помнили, что местные цари - выскочки, всего лишь равные из равных.  Именно поэтому формальные законы обязаны были заменить неформальные традиционные.  У народов,  у мигрантов, у которых нет традиции всегда появляется проблема неформального общения. У традиционных народов аборигенов таких проблем нет. Поэтому они не чтят и не используют формальные  законы, довольствуются неформальными, нигде незаписанными. От  этого в каждой ячейке подобного общества образуется паханат, появляется неформальный лидер.

Общество с потенциальными паханами (отцами) в зародыше, невидимыми людьми то есть, но все знают, что они есть,  может легко согласиться на абсолютную власть одного человека. И признают членов его семьи. Пусть правят, мол, и его сыновья, и внуки, и так далее. Никто не против династии. Потому что у данного традиционного народа есть корень в каждой семье.  А у народов без корней, у народов мигрантов, у народов переселенцев совсем другая традиция. Они, не  имея вертикальных корней, создают горизонтальные отношения. И каждый новый принятый закон в стране мигрантов представляет собой забор.

Да-да, именно так, - забор, ограждение. Сюда не ходи! Здесь моя территория, здесь моя частная собственность. Это как если бы мигранты попали  на остров и тут же обозначили свои участки.   Но если элита состоит из равных людей, значит они  могли пойти на компромисс и сослались на обстоятельства. Но никогда не забыли, кто есть кто. Главное они помнили, что у них у всех одинаковые хвосты за спиной.  Конечно республика Древнего Рима не остановилась на достигнутом его царями. Рим, как город государство мигрантов всегда имел шанс  расти, в первую очередь обрастая новыми территориями.

С царями Рим  разрастался бы не менее интенсивно. Цари тоже жаждали славы, хотя казалось бы,  все имели, кроме одного. Как было уже сказано, они все время делали бы попытки продвигать своих сыновей. Все другие цари     мира делали то же самое. В этой зеротной петле элиты есть большая разница в числе. При царях число честолюбивых претендентов  неизбежно сокращается, при республике число претендентов на славу растет. Поэтому  Риму была необходимость увеличить число желающих.

Чтобы все желающие славы хотели бы и  расширения римской территории. Это увеличивает  больше нападения и сокращает мысли о защите.  Кроме того царь расставлял бы на местах своих родственников и любимчиков. При зеротной петле  и при автократии люди совершенно бесхребетные, угодливые, улыбчивые могли делать великую карьеру. Тогда у народа возрастало бы число некачественного рабского  материала. Ведь у неформальных рабов  рождаются такие же душевные подхалимы. Если конечно сыновья не наследуют гены какой-нибудь строптивой матери. Женщинам все равно кто у них мужья.

Герои или ничтожества.  Лишь бы кормил и содержал ее детей. А кроме того женщины невероятно тщеславны. Пусть будет муж любым ничтожеством, пусть  падает перед монархом, пусть унижается, пусть потеет, пусть всегда молчит, но  при этом при все улыбается - какая разница?!  Но такого момента (торжества подхалимов и трусов) не могла допустить никакая аристократия в героическую эпоху. В такое время все  ценились  герои.  И вот республика позволяла таким героям появиться массово.  Хотя республиканцы не менее чем цари все время хотят показать, что они есть знать, а все остальные им не ровня. То есть они показывали и направо и налево, что они хвостатые и надменные  на всю голову. Царям они показали налево, что они - цари всего лишь военные вожди, равные среди равных, оставалось показать остальной    публике, а цари все время сгоняли на окрестные холмы новых жителей, покоренных территорий.  Вот так республиканцы  патриции показали, что их зеротный круг, зеротная петля больше по размерам, чем карский аркан.

Республиканцы и забрасывали дальше от рима свои руки и собрали больше зрителей - показать свое патрицианское превосходство.  Это надоело сначала плебеям. Самые знатные  и богатые среди них воспользовались физическим большинством бесправных жителей. Физическое большинство превратилось в физическую силу давления. Можно сказать, что большинство превратилось сначала в популизм, чтобы у зерефов открылись амбиции, а затем в физическую силу давления. Только самые одаренные и богатые, естественно, плебеи могли догадаться и почувствовать силу. Пока одни гонялись за славой, другие просто плодились.

Мы же знаем, что зерефам , простонародью не важны условия, они менее тщеславны, зато сексуально активны, можно сказать безответственны во всем. У них нет такого долгого абстрактного пути за славой. Ты плати нам, а мы все сделаем. А пока у нас нет ответственности,   у нас есть ответственность перед традицией. Поэтому все насильно согнанные жители области Лацио занимались привычным делом простых людей - размножением и "период  нескольких ослов и падишахов" превратились в римских плебеев. А значит, превратились в силу.    Этому поспособствовала зеротная петля.  Число магистратов и   выборщиков тут же возросло в разы. Выборная компания претерпела тут же сильные изменения. 

  Если раньше все решалось в сенате. Теперь все решалось в куриях. Плебеи усложнили и  тут же упростили социальные лифты. Кроме того, что богатые плебеи получили возможность избираться на самые высокие должности, патрициям пришлось прибегать к низости. Они занялись подкупом всех выборщиков. В магистратах запахло деньгами и коррупцией. Значение денег стало равняться значению хвоста знати. Так и везде в мире. Деньгами стали заменять любой корень и любое благородство. Деньги - всего лишь средство купить себе все. Так героическая нравственность стала отступать на задний план при сохранении видимости. Герои ценились от того, что война никогда не прекращалась. Но деньги усилили общую мобильность, даже в отношении войны, кроме создания социальных лифтов. Зелотам - зерефам стало легче превратиться в суперменов, чем зелотам - ремидам. Хотя все, в том числе и выскочки, болтуны, популисты  в сенате говорили о государственных интересах.

Решать свои интересы  или выдавать свои интересы за мнимо государственные стало общим делом. В дело вступила политика, которую все сегодня знают, как проявление цинизма. Естественно и неизбежно появились и кадидаты на зелотов путем ыбстрых авантюр. В первую очередь  популизма, обещаний, подкупа и коварных захватов недвижимости у обреченных проскрипциями людей. И первым таким ложным зелотом неудачником можно назвать Луция Сергия Кателину.     Бесспорно Кателина был кандидатом на  зелота ( зерота- зелота, потому что он был аристократом). И как  мы знаем, против кандидата на диктатора ополчаются другие равные ему аристократы. Кателина  хотел повторить авантюру зелота Суллы - первого внезапного абсолютного диктатора Рима. Другой вопрос, почему феномен диктатуры стал возможен.  Кризис республиканского  строя стал возможен только потому, что  выборочный процесс в Риме стал порочным.

Зерефам не нужна слава. Они прекрасно осознавали, что не им обжигать горшки. Но деньги всегда нужны в семейном хозяйстве. Именно привлечение масс новых граждан Рима  в выборочный процесс создало  спрос на деньги. На богатства. Никому не интересен был честных герой голодранец. Но и голодранец мог обещать кредиторам, что в случае получения должности, он вернет все кредиты.   Кателина  имел большие долги. И обещал кредиторам и своим сторонникам  рай после своей диктатуры. Будущий  знаменитый диктатор Юлий Цезарь также имел большие долги. И в отличие от Кателины у него все получилось. Оттого Юлий Цезарь бесспорный зелот, а Кателина ложный зелот. У Кателины были все данные превратиться в супермена. Но только в виде амбиций.

Для зелота   амбиции важны. Каждый зелот чувствует свое предназначение. Предназначение зелота чувствуют и другие. Поэтому чем выше дарования кандидата, тем сильнее сопротивление среды. Раньше среда сопротивления была узкой, в основном аристократия сопротивлялась. В современном мире любой талант обречен. В первую очередь  потому что ему необходимо угождать толпе. Притворятся, льстить, врать, говорить о любви к людям (к выборщикам), чтобы потом всех обмануть разом.  Но скажи мне какая твоя цель? И какие средства используются  во имя цели? И тогда можно сказать, кто ты есть. Нет. Демократия не способствует отбору лучших. Демократия способствует отбору угодливых. Чем в таком случае отличается угодливость придворной камарильи своему автократы от угодливости кандидата в демократические президенты?  Кандидат должен угодить  множеству бесформенных эгоистов. От этого сам кандидат должен быть бесформенной амебой