С.А. Смирнов. Топонимика и красный агитпроп

Областная организация Союза писателей России обратилась к властям города с предложением вернуть из небытия 24 исконных названия городских улиц и площадей, стертых с карты в 20-е и 30-е годы. Если отцы города с таким почином согласятся, то люди узнают, что улицы, по которым они ходят, улицы их дедов и прадедов когда-то назывались Вознесенской, Готмановской, Дворянской, Канатной, Малой Печерской, Мироносицкой, Осыпной, Полевой, Посадской, Прядильной, Соборной, Спасской, Царской, а площади – Вокзальной. Монастырской, Софроновской.

Инициатива возникла не просто так. В этом году столица Приволжья отпразднует свое 800-летие. Вот и предложили нижегородские писатели сделать горожанам подарок: оживить память о славном прошлом, связать разорванную некогда нить времен.

Ведь на протяжении столетий имена наших городов, весей, их улиц, площадей давались не абы как. В них отражались география, язык, труд, вера, вкусы наших предков. Запечатлевались важные события. Поэтому система городской топонимики может служить своего рода исторической хроникой, летописью жизни народа. Совершенно очевидно, что такая веками создававшаяся топонимика – важный компонент исторической памяти.

Это хорошо понимали большевики, объявившие историческому наследию беспощадную войну. Лозунг «до основанья, а затем» в первую очередь был нацелен на систему географических названий как носителей национальной памяти. Борьба за переименования стала крупным сегментом в действиях партийного агитпропа. За выкорчевку традиционной топонимики взялись с первых дней советской власти. В Нижнем Новгороде центральная площадь – Благовещенская – была переименована уже в 1918 году и с того момента переименования приобрели характер цепной реакции по всей губернии. И когда слышишь от противников из левого лагеря возражения против переименований, – мол, заняться что ли больше нечем? – их лукавство очевидно. Прекрасно понимают левые, как важна для общественного сознания, для формирования мировоззрения людей система разного рода названий. Потому и противятся с такой яростью всяким попыткам вернуть народу то, что они же и отняли у него сразу, как только захватили власть.

Новость о нижегородском почине еще не поступила на ленты информагентств. Но не приходится сомневаться, что как только она станет достоянием гласности, те же новостные ленты запестрят возражениями, протестами, аргументами «против». Напор будет сильным и дружным. И вполне возможно, что те, кто принимает решения, снова дрогнут.

В Нижнем Новгороде такое уже было, и не раз. Автору этих строк в течение многих лет довелось быть активным участником двух общественных Топонимических комиссий – начала 1990-х годов и середины 2010-х. И благодаря этому познакомиться досконально как с технологиями противодействия, так и поведением властей.

Так называемые аргументы «против», приемы левых активистов и групп до парламентской КПРФ включительно ныне хорошо известны. Они противоречат истине, а с учетом фактов партийной истории, можно сказать, что лицемерны и циничны.

Приведем наиболее характерные примеры партийного обмана, довольно заезженные, но тем не менее запускаемые в дело всякий раз, когда рождается очередной общественный запрос на возвращение исторических названий.

Неправда первая. Переименования требуют крупных затрат. Лживое, ничем не подкрепленное утверждение. В конце 1980-х, когда кипела дискуссия о возвращении г. Горькому его исконного имени Нижний Новгород, советские бюрократы, чтобы отбить требования общественности, вывели сумму расходов – 50 миллионов рублей. Мол, это стоимость постройки жилого микрорайона!

Когда же цифру проанализировали эксперты Советского фонда культуры (руководитель – академик Д.С. Лихачев), выяснилось, что она завышена в 50 раз. Отгадка оказалась простой: партийные бюрократы включили в смету расходов немедленную и в масштабах всего СССР замену всех карт, атласов, дорожных указателей, бланков, печатей и проч., и проч. Абсурд? Но чего не сделаешь, чтобы победить в идеологическом споре. На практике после принятия решения о переименовании ограничиваются изготовлением немногих указателей. Все  остальное, процентов 99, заменяется постепенно, естественным порядком, по мере износа старого, то есть независимо от смены названия. Этот прецедент стоит запомнить и приводить в пример всякий раз, когда звучат демагогические страшилки про «крупные затраты».

Неправда вторая: возвращение дореволюционных названий сотрет память о советском прошлом. Нелепость этого утверждения в применении к Нижнему Новгороду опровергается простым сопоставлением количества исторических – и революционных и советских названий. Пропорция примерно такая 50:3000. То есть на каждое дореволюционное название, отражающее 800-летнюю историю города, приходится 60 революционно-советских. И если уж говорить о стирании памяти, то страдал и страдает от него отнюдь не советский период.

Чтобы показать нелепость сказок про большие затраты и «советское прошлое», приведу яркий пример. В январе 1944 года руководство Ленинграда, на волне воодушевления близкой победой и прорывом блокады, движимое любовью к родному городу и его славному прошлому принимает неслыханное для советской действительности решение: вернуть городу на Неве 20 исторических названий – улиц, проспектов, набережных, площадей. Названий, олицетворявших историю бывшей имперской столицы, служивших предметом гордости петербуржцев: Невский и Литейный проспекты, Дворцовая и Исаакиевская площади, Таврическая улица и Марсово поле, Адмиралтейская и Дворцовая набережные… При этом без видимого сожаления убирались с карты имена и клички революционеров Урицкого, Слуцкого, Рошаля, Володарского, Железнякова, Нахимсона, Либкнехта, Люксембург, названия в честь 3 июля, 9 января, Жертв революции, Красных командиров, Пролетарской победы.

Пусть ответят тов. Зюганов сотоварищи: было ли решение Ленгорисполкома (одобренное в Москве) антисоветским? Было ли оно разорительным для бюджета, даже в то время, когда население северной столицы страдало от вражеской блокады и голода? Наконец является ли «переименование улиц» таким уж, как порой кричат левые, никчемным и бесполезным занятием, напрасной тратой средств, когда «у страны много важных дел»?

Перейдем теперь к третьей лжи – о будто бы необходимости жителям городов и улиц, назначенных к переименованию, поголовно и срочно менять паспорта, водительские права, страховые полисы и особенно свидетельства о праве собственности на жилье?

В последнее время именно этот «довод» наиболее ходовой у леваков разных мастей. Запугивание людей обязанностью смены персональных документов, перспективой стояния в очередях и прочих мук оказалось очень эффектным в качестве приема партийно-идеологической борьбы. К слову, на эту удочку порой попадались и некоторые доверчивые чиновники, не желающие вникать в суть дела. В 2018 году в Нижнем Новгороде предложили вернуть улице, где стоит знаменитый Александро-Невский собор (третий по высоте в России), исконное название Александро-Невская. Не прошло и недели, как на телеэкране появился мэр города Булавинов и заявил: переименования не будет, ибо оно требует от жильцов менять документы на квартиры. Мол, издевательств над людьми не допущу! Не знаю, кто тогда подставил мэра, но «аргумент» левым активистам понравился, и с тех пор он едва ли не главный в их арсенале борьбы за неприкосновенность революционной и недопустимость «клерикальной» топонимики.

Между тем никаких переоформлений персональных бумаг переименование города или улицы не требует. Сам я долгие годы жил при паспорте со штампом «Горький», хотя город давно уже именовался Нижний Новгородом. Столкнувшись с таким шельмованием, эксперты Топонимической комиссии направили официальные запросы в Заксобрание Нижегородской области, Правительство Москвы (в то время столица поглотила много смежных городков и поселков, и их жители стали именоваться москвичами) и Росреестр (ведает регистрацией недвижимости). Ответ отовсюду был один: менять документы не надо. В Росреестре пояснили, что новое название улицы вписывается только в новое свидетельство, оформляемое, к примеру, при купле-продаже.

И последнее. Когда все прочие приемы задействованы, левые пускают в ход последний и, как они считают, самый неотразимый – «народ против». Говорится это обычно без ссылки на какие-либо объективные данные. Народ против, и все.

Признаем, часть населения, если спросить его, что называется, в лоб, без какой-либо предварительной подготовки, вероятно опешит, засомневается. А то и вовсе заявит, что лучше ничего менять. Объяснение этому простое, и содержится оно в трех предыдущих абзацах нашей статьи, ведь как мы уже знаем, многие люди усилиями СМИ и левых агитаторов настолько запуганы «большими затратами» и необходимостью «менять документы», что предпочли от таких проблем уклониться.

Прибегают противники исторической памяти и к более изощренным приемам, чем простое бла-бла про затраты и документы.

Для того, чтобы навсегда отбить у нижегородцев охоту к «переименованиям» и в частности закрыть неоднократно поднимавшийся общественностью вопрос о возвращении одной из центральных площадей города ее исторического названия в честь расположенного на ней Крестовоздвиженского монастыря XIV века («Монастырская») неизвестными автору лицами был организован социологический опрос. Он дал очень наглядные результаты: 54 процента опрошенных – против переименования. Если учесть, что до этого все городские СМИ, а также мэр, старательно внушали горожанам страхи перед затратами и очередями для смены документов, а перед опросом никакой разъяснительной работы не было, то все становится понятным.

Но 54 процентов устроителям опроса показалось мало. Они так лукаво составили опросник, что ответы «за» были раздроблены на несколько вариантов, отчего за «Монастырскую» высказалось всего 7 процентов. Как говорится, ловкость рук.

Кто же проводил этот опрос? О заказчике мы не знаем. А вот исполнитель известен, это так называемый «Институт проблем социального развития». Как выяснилось, за претенциозной вывеской в то время скрывалась одна маленькая комнатка в Холодном переулке (центр Нижнего), по которой при нашем посещении одиноко прохаживался директор учреждения по фамилии Лубяной. С прочим штатом можно было ознакомиться на сайте организации, и составляли его в основном известные в городе мастера предвыборных технологий. То есть, проводил «опрос» в сущности не реальный социологический институт, а некое пиар-агентство, явно поднаторевшее в создании имиджа, а не в получении объективных данных.

Стоит сказать и о том, на что опиралась Нижегородская писательская организация, готовя свои новые предложения о возвращения старинных названий 24 улицам и площадям – свидетелям многовековой истории города. В основу обращения легло заключение Топонимической комиссии, созданной при Союзе в 2015 году. Членами этой комиссии являются видные деятели культуры, ученые, журналист, юрист, архитектор, священнослужитель, заслуженный учитель РФ и депутат городской Думы двух созывов. Все – авторитетные граждане, многие являются лауреатами весьма престижной Премии г. Нижнего Новгорода. Два члена участвовали в работе Топонимической комиссии 1990-х гг., то есть хорошо знают не только предмет обсуждения, но и историю вопроса. Стоит ли сомневаться, что обращение, направленное в администрацию и Думу города, выверено и с научно-исторической, и юридической, и градостроительной точек зрения.

Но у авторов письма в мэрию есть горький опыт. Если не считать короткого периода начала 1990-х гг., когда на волне перемен городу Горькому, а затем и 9 его центральным улицам были возвращены исконные названия, все последующие инициативы такого рода натыкались на глухую стену непонимания и противодействия. Так было в 2012 г., когда с прошением вернуть площади Лядова (революционер, большевик) дореволюционное название Монастырская к властям обратились 40 почетных граждан, писателей, архитекторов, депутатов. Власть положила обращение под сукно. Почин повторился три года спустя, в связи с 650-летием основания Крестовоздвиженского монастыря. И в 2016 году, после установки на площади монумента Воздвижения Креста Господня (который с тех пор явно диссонирует с именем богоборца Лядова).

Решительное «за» дважды, в 2012 и 2014 гг., высказала администрация Советского района, в котором площадь расположена. Поддержали почин две профильные комиссии городской Думы – градостроительства и архитектуры (В. Растеряев) и местного самоуправления (С. Анисимов).

Все обращения благословляла Нижегородская митрополия. В церковных приходах было собрано около 5000 подписей. «С любовью поддерживаю начинание, – писал в мэрию митрополит Нижегородский и Арзамасский Георгий, – и возношу ко Господу молитвы об успешном окончании этого дела».

Присоединились к ходатайствам местный Союз писателей, члены общества «Нижегородский краевед» во главе с профессором-историком Ф.А. Селезневым, историко-краеведческое объединение «Отчина», ряд других общественных объединений. 

Подписи собрали также – внимание! – жильцы двух самых крупных многоквартирных высоток, выходящих фасадами на площадь.

Однако власти все проигнорировали. А в качестве главных отговорок использовали отдельные мнения «против», включая пару одиночных пикетов, устроенных активистами группы «Левый фронт» (его лидер в то время был осужден за экстремизм). Заметим, что один из тогдашних отцов города, саботировавший законные требования общественности, также вскоре получил срок, за коррупцию, а другой по тем же обвинениям ныне находится в розыске. То есть чиновникам, от которых зависело приятие назревшего решения, было не до исторической памяти, в то время они решали совсем иные задачи. 

Увы, нет полной уверенности, что и ныне действующая власть пойдет навстречу  последнему обращению нижегородских писателей, подкрепленному весомыми экспертными наработками ученых. Похоже, слишком глубоко укоренились в сознании чиновников ложные стереотипы и предрассудки, о которых говорилось выше. Слишком большое значение придают многие из них своему комфорту, чтобы брать на себя ответственность в деле, по их меркам, столь неблагодарном и к тому же не поощряемом наверху.

Вспомним, что произошло в небольшом поволжском городке Тутаеве, названного так в 1918 г. по имени никому не известного рядового красноармейца-карателя, погибшего при подавлении Ярославского антибольшевистского восстания. Издавна жители лелеяли мысль о возвращении городу исконного названия Романов-Борисоглебск. Называния поистине сакрального, освященного веками. И вот в 2016 году горожане выступили с почином – вернуть утраченное. Идею поддержала местная власть, потом Ярославская областная Дума. С положительным заключением выступило Правительство РФ (есть документ за подписью вице-премьера Приходько). Все это было рассмотрено и поддержано в Государственной Думе. Казалось, справедливость восторжествовала. И вдруг все было разом перечеркнуто. Таинственным образом Госдума вдруг развернулась на 180 градусов и…Тутаев остался Тутаевым.

История повторилось в минувшем году в древнем древнем городке Таруса. С радостью восприняла культурная общественность страны намерение местной администрации о возвращении 16 его улицам исторических названий. Крик подняли только местные коммунисты. Власти поначалу держалась стойко. Но давление, видимо, оказалось столь мощным, что пошли на попятную.

Многие задаются вопросом: почему в последние годы в России стало фактически невозможным где бы то ни было вернуть хоть одно историческое название? Города, улицы. Законы, местные акты о процедуре переименований есть, а сделать это нельзя. Словно, существует какой-то негласный запрет. Словно, действуют за кулисой событий  неведомые силы, нажимающие на кнопки, чтобы активировать своих агентов влияния на разных уровнях, выводить на площадь пикетчиков-леваков, запускать фейковые опросы. И с помощью всего этого ставить на место и городские советы, и областные Думы, и фракции в российском парламенте. Хочешь не хочешь, а конспирологическая теория напрашивается, ибо иных объяснений просто нет.

В Союзе писателей Нижегородской области и Топонимической комиссии при нем долго обсуждали этот вопрос. Мнения звучали разные. Одни выражали скепсис. Другие высказывали надежду на лучшее, связывая ее с тем, что недавно в городе и области к власти пришли новые люди, образованные, не отягощенные прошлыми ошибками и, можно надеяться, чуткие к культурным и духовным запросам общества. Немаловажен и момент обращения – канун 800-летнего юбилея Нижнего Новгорода. Самое время, мол, отдать дань его многовековому прошлому, запечатленному в хотя бы в немногих дореволюционных названиях улиц и площадей. К тому же на проведение юбилея выделены определенные средства.

И все же боязнь возможного (уже в который раз!) отказа – вопреки здравому смыслу и любым аргументам – осталась. Поэтому Топонимической комиссией было принято до смешного компромиссное решение: просить властей предержащих переименовать только два объекта – площадь Лядова в Монастырскую и улицу Стрелка – в Александро-Невскую. А еще 22 улицы и площади – снабдить двойными указателями, с действующим советским и дореволюционным (историческим) названиями.

Проект даже теоретически исключает фактор «недовольства населения». На площади Лядова вообще нет адресов с ее названием, на улице Стрелке проживает всего три-четыре семьи. О «двойных» указателях и говорить нечего. К слову, их применение такую практику давно используют в десятках городов страны, от Ярославля и Ростова Великого до Евпатории и Краснодара, чему автор сам был свидетелем.

Примечания

1.Современный указатель с «двойным» названием в Воронеже.

2.Сообщение о переименованиях в Воронеже, газета «Правда», 1918 г.

3.Решение Ленгорисполкома от 13 января 1944 г.

Станислав Смирнов

для Русской Стратегии