Полмиллиона за валежник.

С 1990 по 2020 год площадь лесов в мире уменьшилась на 178 млн га, что примерно соответствует размеру Ливии. Значительный «вклад» в «облысение планеты» вносит Россия – крупнейшая лесная держава мира. На долю нашей страны приходится четверть мирового лесного покрова, леса занимают почти половину нашей территории. Сибирские леса, представленные по большей степени хвойными деревьями, являются настоящими легкими Евро-Азиатского материка, равными по значимости лесам Амазонки.

Однако территории эти стремительно сокращаются. Только в Приангарье с начала 2000-х годов площадь лесов уменьшилась примерно на треть. Ни для кого не секрет, что «общее достояние наших граждан» целыми вагонами разворовывают и отправляют за рубеж без сопоставимой компенсации.

Каждый год появляются новые расследования, десятки передач, посвященных этой проблеме, но черные лесорубы по-прежнему орудуют в наших лесах. Соответствующие выводы можно сделать, даже просто прочитав заголовки текущих новостей: «Незаконные рубки лесных насаждений в Тверской области в 2020 году выросли в среднем на 50%», «Сотни миллионов рублей ежегодно составляет ущерб от незаконной заготовки древесины в Забайкальском крае». Только из Иркутской области в 2020 году лесоматериалов вывезли на миллиард рублей!..

Относительно недавно была введена в эксплуатацию единая государственная автоматизированная информационная система учета древесины и сделок с ней «ЛесЕГАИС», призванная решить вопрос с незаконными вырубками. Однако сами работники отрасли в неофициальных беседах отмечают, что де-факто цель существования системы свелась к сбору административных штрафов. Причем не с реальных нарушителей, а с так называемых «опоздашек» – юридических лиц и предпринимателей, которые не успели своевременно внести сведения о сделке с древесиной в систему. Штрафы немалые, но пополнить казну и здесь удается с трудом: весьма распространена практика, когда круглая сумма плавно перекочевывает в «безнадежную задолженность».

Однако бурную деятельность и красивые цифры для отчетности демонстрировать необходимо. И делается это привычно – за счет обычных граждан, которых истово штрафуют, например, за срубленную к новому году елочку. Вне зависимости от объема в отчет пройдет возбужденное дело об административном правонарушении и поимке «черного лесоруба».

Не так давно власти сделали поистине «щедрый жест» и разрешили россиянам собирать валежник. Закон, позволяющий это делать, был подписан президентом РФ в апреле 2018 года. В 2019 году вступили в силу поправки в Лесной кодекс, в которых уточнялось, что валежником считаются деревья, кустарники и их части, «поврежденные в результате неблагоприятных погодных условий или по иным естественным причинам». Предполагалось, что их свободный сбор для собственных нужд будет способствовать улучшению пожарной и санитарной безопасности в лесах, а также позволит нашим гражданам экономить на отоплении домов и возведении небольших строений.

Однако, как оказалось, дьявол, как всегда, кроется в деталях: в законе многое осталось непрописанным, и регионы, чтобы устранить пробелы правового регулирования, дружно ввели собственные поправки, полностью исказив тем самым идею свободного сбора ресурсов. Например, ввели дополнительные условия – учет собранного валежника до его вывоза; сбор только вручную, без применения инструментов; письменное сообщение о дате посещения леса для сбора валежника и так далее.

Кое-где дошло до полного маразма. Например, на Камчатке при заготовке валежника разрешено осуществлять только сбор лежащих на поверхности земли остатков стволов и сучьев. При этом ни остатки стволов, ни сучья не должны быть порубочными остатками в местах проведения лесосечных работ. Валежником не считаются и остатки стволов деревьев и сучья, лежащие на поверхности земли, сломавшиеся под тяжестью снега! Также не считаются валежником деревья, вываленные с корнем ветром; остатки ствола дерева, сломанного под действием ураганных ветров; сухостойная древесина (погибшие деревья, но еще стоящие на корню). А что же остается, и как понять, от снега сломались ветки или не от снега, спросите вы. Вот и местные жители тоже хотели бы это знать. «На Камчатке с нашими ветрами и снегом деревья только от этого и падают. Но собирать их в таком случае нельзя. Одним словом, валежника на Камчатке нет», «Ничего собирать нельзя. От снега или от ветра упало – нельзя. Только если баобаб умер своей смертью и рассыпался в труху – тогда пожалуйста. Бред полнейший. Феерический», «Прежде чем взять с земли палку, нужно провести экспертизу на предмет причин, почему она стала палкой, и не входит ли эта причина в перечень причин, по которым эта палка все еще дерево, а значит, за ее подъем грозит суровое наказание».

Вывод для себя люди сделали один: «Собирать можно, но собирать нельзя».

Ведь за нарушение правил «светит» административная и даже уголовная ответственность. Об этих последствиях весьма эмоционально может рассказать житель Нижегородской области Геннадий Толченков, которому грозят срок и штраф за сбор «недостаточно гнилых» бревен. Резонансная история началась в прошлом году с того, что нижегородец решил построить сарай из валежника и обратился к лесничему, чтобы уточнить, можно ли это делать. «Все, что лежит, теперь можно, закон разрешил», – услышал он в ответ. Начиная с мая 2020 года Толченков искал по лесу упавшие сосны и ели, отсекал ветки и гнилые корни, а потом увозил на участок на старом тракторе. Однако начать строительство так и не успел – в конце ноября к нему пришли полицейские по заявлению от лесника. Якобы некое «неустановленное лицо повредило до степени прекращения роста сырорастущие деревья породы сосна». Представители лесничества заявили, что Толченков собрал не валежник, а пиловочник (товарную древесину).

В качестве вещдоков было изъято с десяток бревен, бензопила, трактор Т-40 и грузовик. Хотя Толченков наглядно продемонстрировал сотрудникам правоохранительных органов отпиленные гнилые корневища на месте, где собирал деревья, позже была проведена экспертиза. «Сделали какие-то спилы с деревьев, которые я якобы срубил, сравнили с моими бревнами, потом в бумаге написали, что все совпало. Несмотря на то, что они спилы сосен к елям прикладывали», – рассказал подозреваемый.

Глава Бутурлинского лесничества Владимир Фарафонтов утверждает, что тоже был на том месте. По его словам, там были как упавшие деревья, так и «сырорастущие пиленые». Он объяснил, что по закону валежником считается дерево, которое потеряло свою товарную ценность и пригодно только для сжигания. Толченков же собирал то, что называется свежим ветровалом и считается ликвидной древесиной: лесничество продает ее на доски.

Опасаясь попасть в подобное положение, в некоторых регионах вообще перестали собирать валежник. Как результат, захламленность начала негативно влиять на микроклимат леса: «Проезжая по загородной дороге, мимолетно посмотрите вглубь леса – и ужаснетесь непролазному кругом бурелому. Зимой это особо отчетливо видно! Лесом вообще никто не занимается... пусть сгниет, но людям не достанется», «В Кировской области все леса в валежнике. По лесу не пройти, даже по квартальным просекам. Пусть все сгниет, но прибрать нельзя. Такие законы принимают, что потом штрафы и посадки!», «После урагана 2010 года половина Ярославских лесов завалена «валежником». Рачительный хозяин в том же году пригласил бы жителей сельской местности на расчистку. Что-то на дрова, что-то в дело. Сейчас древесина сгнила, участки заросли кустарником. Не пройти, не проползти».

В той же Ярославской области департамент лесного хозяйства, устав отбиваться от граждан, которые хотели бы собирать валежник около своих сел и деревень, да не могут из-за законодательного запрета, был вынужден предложить вновь внести изменения в существующие правила сбора. Учитывая многочисленные обращения от жителей области, представители департамента предложили, в том числе, разрешить сбор валежника в лесах вокруг населенных пунктов.

После жаркого спора между депутатами Ярославской областной думы за поправки к закону проголосовали все же положительно. Однако мнения и у депутатов, и среди жителей разделились. Представители одного лагеря посчитали, что, если внести в закон послабления, ярославцы тут же бросятся воровать лес под видом валежника («Хороша лазейка, чтобы вывозить лес оттуда, откуда нельзя. Можно ведь и срубить, потом подождать, пока он слегка испортится, а потом назначить санрубку и продать, а отвечать будет инспектор»), другие уверены, что людей за очистку леса надо только поощрять («Раньше лесник собирал людей, и они убирали валежник. Им еще за это деньги платили. А теперь ерунду придумали. Кто-то гектарами ворует, а кому-то печь топить с оглядкой надо брать»).

Впрочем, вряд ли те, кто вывозит лес из России железнодорожными составами, маскируются под сборщиков валежника…

Вот и получается: то, что вывоз российского леса за границу бьет  рекорды – это ничего, то, что точных данных о движении лесного фонда в стране просто нет – тоже не так уж страшно, и даже то, что площадь «потерянных» для госучета лесов сравнима с территорией Бразилии, наших чиновников не смущает. Главное – чтобы ни один Толченков не подобрал слишком свежее бревнышко!

Против Геннадия с его 13 недостаточно гнилыми бревнами, кстати сказать, было возбуждено уголовное дело о хищении в особо крупном размере. Теперь расхитителю валежника грозит до семи лет колонии со штрафом в размере до 500 тысяч рублей.

Юлия ЖУМАКБАЕВА

специальный корреспондент газеты "Советская Россия"