Тапки цвета Бордо.

Магазин «Галантерея» небольшой, расположен в старом жилом доме на первом этаже. Казалось, богом забытый магазинчик давно уже должен быть съеден мегамаркетами и прочими акулами торговли, ан нет! Давал неплохую выручку. Из близлежащих домов сюда подтягивались хозяйки за шампунями-порошками, молодежь за недорогой косметикой, женщины купить тапки-колготы-трусики себе да деткам, бабушки – побаловать внучат игрушкой. Вобщем, семейный уютный магазинчик.

Продавщица Надежда, курносая, коротко стриженая девушка, прохаживалась по магазину с телефоном, откуда настойчиво звучала восточная мелодия, призывающая поболтать.

Заведующая Петровна хищным глазом косилась на девушку, мол, только посмей на работе трындеть, уволю!

Магазин был пуст, но, недолго. Вот и первые ласточки, муж с женой, жильцы с третьего этажа. Им под восемьдесят, но кто бы этому поверил? Подтянутые, стройные, веселые. Зимой и летом пара каждое утро выходит на прогулку. В руках удобные палки, на лыжные смахивают, за спиной рюкзачки (там водичка питьевая в баклажке) и вперед, в лесок, что недалече. Скандинавская ходьба называется.

Палки эти, кстати, дороговато стоят. Старики пару месяцев деньги копили, даже квартирантов пустили в одну из комнат, те пожили недолго и съехали. Дед сказал, что больше квартирантов не желает, мол, очень стеснительное это дело.

Зато теперь у них палки и рюкзаки имеются. Старушка, бывшая учительница, аккуратная, худенькая, в кудельках. Продавщицы ее любят. Заставляют краску для волос покупать и даже бегают в обеденный перерыв красить Анну Павловну, та очень радуется, когда седые кудельки приобретают цвет желтого одуванчика. Деда своего Анна Павловна сама бреет, да не лицо, а лысину. Чтоб аккуратно было и сексуально…умора. Это на восьмом десятке!

Продавщицы им шапочки подобрали, костюмы спортивные, недорогие, удобные. Старики из двух пенсий в рассрочку долг отдавали. Денег у них лишних не бывает, какая там учительская пенсия, все знают. Но заначка у стариков имеется, это факт. Лет десять назад старую дачку продали, и денежки припрятали – на похороны, говорят.

Сегодня с утра муж с женой спор затеяли, подойдя к полке с домашними тапочками. Анна Павловна убеждала супруга:

- Серые тапки тебе ни к чему, Адрюша. Цвет крысиный, да еще и без задников…

- Задники мне зачем? Я что, в этих тапках ходить буду?

- Извини, дорогой, но брюки у тебя черные, к ним серый цвет некомильфо…

- Но других-то здесь нет! – возмутился муж.

- О чем шумим, Андрей Иванович? – поспешила к ним Надежда, улыбаясь симпатичной паре.

- Наденька, мне бы тапки приличные…

- Примерьте эти, - достала из коробки импортные, цвета бордо.

- О! – повеселела Анна Павловна. – Это наш любимый цвет! У мужа галстук один-в -один! У меня платье бордо.

Берем, Андрюша.

- Аннушка, они, небось, дорогие? Уложимся? – засомневался Андрюша.

Жена глянула на ценник. – Вполне! – выбивай чек, Надюшка!

Надюша чек выбила, взяла деньги. И не сдержалась:

-Анна Павловна, извините меня, неужто домашние тапки под галстук покупаете? Так принято у вас? – искренне недоумевала девушка.

- Что ты, деточка! У нас в шкафчике туфли Адрюши были спрятаны, новые, ненадеванные. А тут нам щенка соседи на денек оставили. Мы пришли с утренней прогулки, а стервец туфель догрызает. И что теперь делать? Вот и выходим из ситуации, тапки покупаем.

- Вместо туфель?- воскликнула Надежда.

- Деточка, так ведь не босиком же мне в гробу лежать? – возмутился мужчина.

- В каком гробу? – совсем растерялась продавщица.

Старики посмотрели друг на друга. Улыбнулись. – В хрустальном! – и отбыли.

Заведующая магазином, немолодая женщина, с завистью смотрела им вслед.    

Надежда перехватила ее взгляд. – Что это было, Петровна?

- Это Песня была.

- Шутите, да?

- Завидую. Им ни бедность, ни смерть не страшны, пока они рядом. В любви живут. Нет большего счастья…, - Петровна тяжело вздохнула. - Иди, работай, девочка.

Надюша отошла к прилавку, пожав плечами… тапки-то причем?

Через два месяца старик умер. Хоронили его жена и небольшой коллектив магазина «Галантерея». Хозяин магазина, в прошлом музыкант, был человеком отзывчивым: помог с похоронами, и стоя перед могилой усопшего, на саксофоне сыграл печальную песнь. Душевно играл, все плакали, обнимая вдову. Она стояла тихая, задумчивая, с сухими глазами. После кладбища пришли к Анне Павловне помянуть Андрея Ивановича. Посидели. На прощание хозяйка им сказала:

- Девоньки, вот тут лежит мое «приданное». Когда уйду, обрядите в последний путь. Тут и денежки на нужды похоронные лежат. Распорядитесь, милые.

Говорит тихо, ласково, глаза вот только неживые.

- Не жилец она, - задумчиво сказала Петровна, выходя из квартиры Анны Павловны, - с полгода, может, и протянет.

Сослуживцы молча кивнули.

Анны Павловны не стало через неделю. Прикорнула на диванчике и тихо, во сне ушла.

В пакете с одеждой, предназначенной для последнего путешествия, лежало бордовое платье с серебряной брошью и дамские тапочки цвета бордо.

На небесное свидание к мужу Аннушка шла в его любимом платье, которое он подарил ей лет сорок назад. Видать, больших денег стоило, качество отменное. Сюда бы еще туфельки, да денег у нее хватило лишь на тапки. Бордовые. Супруг в таких же ушел.

Он поджидал свою Аннушку, потому она спешила, торопилась…

Ну и дела! Кто-то с жизнью отчаянно прощается и с тоской умирает, а кто-то с нетерпением на небесное свидание собирается.

Будто в юности, выпрыгнув из окошка в сад, бежит босиком к любимому.

Говорят, что без любви жить нельзя. А Любить без Жизни, можно? Об этом не знаю. Пока…