Тварь

Тварь

   Антон Антонович - старичок выходил из лифта, когда мимо него вихрем пронёсся сосед с разъярённым криком, чтоб ты… Следующие слова утонули в шуме спускающегося лифта, как утонул и женский пронзительный голос с улицы.

- Эй, сосед, - крикнул Антон Антонович. – Что несёшься, как угорелый. Человека можешь сбить, а то и похуже. Толкнёшь и убьётся.

==

   Анна Ивановна - восьмидесятилетняя старушка, вздрогнула, услышав громкий хлопок входной двери.

- Он, - прошептала она слабым голосом.

   Послышались тяжелые шаги и в маленькую комнатку, в которой Анна Ивановна лежала на диване после инсульта, прошёл уже месяц, как она упала на улице, вошёл зять Славка. Сорокалетний, крепкий мужчина. Подойдя к балконной двери, посмотрел на улицу, повернувшись - на Анну Ивановну.

- Весна, - бросил он. – Тепло. Солнышко. Гуляют люди. Радуются. Воздух свежий. Вольные, а я пристёгнутый.

   Он вышел на кухню, скоро вернулся с бутылкой водки и стаканом.

- Выпьешь.

- Да ты что, Слава.

- А я выпью. Вся квартира лекарствами пропахла. Задохнуться можно.

- Я же не виновата, Слава. Я же не хотела. Инсульт так тряхнул, что еле ходить могу. Так получилось.

- Так получилось, - протянул зять. - Нужно было поменьше по улицам шляться., а то врачи рекомендуют прогулки. Учись у меня. Я не шляюсь. Работаю. И точка. Сейчас, чтобы прожить, нужно вкалывать. Я и вкалываю так, что спина трещит, а не на диванах валяюсь.

- Так тебе сколько лет. Ты извини меня.

- Извини, - хмуро бросил он, вцепившись взглядом в Анну Иванову. – Что мне твои извинения. Надоели врачи. Капельницы тащат, уколы.

Не могут правильно уколоть тебя, чтобы…

   Славка замолчал. Заходил по комнате.

- Лежишь, отдыхаешь, кормёжку носят, - набирая голос, взвинчивался он. - Я из- за тебя с женой не живу, потому что не переношу твой запах. Ушёл к матери. Там спокойно. Не вернусь, пока не подохнешь.

- Слава. Прости меня. Наберись терпения. Чувствую, что мне немножко осталось. Возвращайся. Сын по тебе скучает. Светка плачет.

- Нет. Я слово умею держать. Сказал, что не вернусь сюда пока не подохнешь, - закричал он, - значит, не вернусь. Я мужик, а не трепливая баба. Повторяю, надоели мне твои болячки, врачи, скорые, уборки за тобой. Жду не дождусь.

   Оставив бутылку, Славка порыскал взглядом по комнатке, подцепил стул ногой, который развалился от удара и выскочил из комнаты, захватив водку. Громко хлопнула дверь.

   Анна Ивановна почувствовала, как засбоило сердце от промелькнувшей мысли, которая за месяц болезни всё больше и больше впивалась в душу, не давала покоя, обессиливала, ночью нагоняла тяжелые сны и посмотрела на балкон.

- Они молодые, им жить ещё надо, сын без отца растёт, а я уже восьмой десяток отжила.

   Она слегка улыбнулась.

   Перекрестившись, с трудом поднялась с кровати, доплелась до балконной двери, зашла, притулилась к перилам и перегнулась. Она уже была на другой стороне балкона, но в сознании вспыхнуло: жить! Высветилось слово и словно молния полоснула душу, да так, что Анна Ивановна уцепилась за прутья. Жизнь не хотела её терять. Жизнь не хотела видеть её смертное лицо. Жизнь сама хотела жить. Она держалась, пока не подбежали мужики с лестницей и сняли её.