Советская литература, которую мы потеряли.
На модерации
Отложенный
Категория "Статьи о СССР"
в сообществе "Политика, экономика, общество (без банов)"
Старая бабка
За хворостом шла.
Хворосту бабка
В лесу не нашла.
Стала старуха
На старость пенять:
Что бы такое? –
Не может понять.
«Ну-у-у, не такая
Советская власть,
Чтобы позволить
Кому-нибудь красть!»
Только подумала
Было – глядит:
Власть-то Советская
Рядом стоит.
Волк на цепочке,
Ружье навесу.
Бабка – к начальству:
– Японец в лесу!
– Где, говорите?
Бабка: – В лесу! –
Щелкнул начальник
Ружьем навесу.
Кинулся к лесу.
Бабка – за ним.
Выстрел раздался.
За выстрелом – дым.
Лает собака…
Вылез бандит.
Выкатил бельма,
На бабку глядит.
Взъелась бабуля,
Машет рукой:
– Кто ты,
Скажи мне на милость,
Такой,
Что изъявляешь
Такие права –
Красть у советской
Старухи дрова?
Или у вас,
На японской земле,
Хворосту, что ли,
Не стало к зиме?
Смотрит японец
На бабку совой…
– Бабка, не бойтесь,
Сказал часовой. –
Мы, – говорит, –
Ни ему, ни другим
Бабок своих
Обижать не дадим.
Так что спокойно
Ступайте домой… –
Тут бы рассказ
И окончился мой,
Но загудел
На столбах телеграф
Мол, пограничник
Действительно прав.
Выставил кофею,
Пряник-миндаль.
Обнял.
Повесил
На кофту медаль
И говорит:
– Продолжайте и впредь
Бабка, за хворостом
Так же глядеть.
Чтобы и впредь
Не подумал сосед
Рылом соваться
В советский сусек.
Мы ж, – говорит, –
Ни ему, ни другим
Бабок своих
Обижать не дадим.
Бабка ответила:
– Я погляжу.
Я ведь за хворостом
Часто хожу…
Комментарии
А сегодня ультра фашистская трактовка истины 1934 года уродует правовое пространство России вопреки божественной мудрости лучшего в мире конституционного принципа истины России образца 1993 года.
Мало того, внедрили ещё и безбожную поправку о Боге 2020 года по благословению сатанинской головёшки РПЦ.
Кроме того, что превращают Россию в бензоколонку Запада, так ещё и правовое пространство переформатируют в ультра фашистскую душегубку.
Мчится тройка, скачет тройка,
Колокольчик под дугой
Разговаривает бойко.
Светит месяц молодой.
В кошеве широкой тесно;
Как на свадьбе, топоча,
Размахнулась, ходит песня
От плеча и до плеча!
Гармонист и запевала
Держит песню на ремне,
Эта песня побывала
И в станице и в Кремле.
Ветер по снегу елозит:
Закружит - и следу нет,
Но глубокие полозья
Оставляют в сердце след.
Как он близок, как понятен,
Как народ к нему привык,
Звонких песен, ярких пятен
Выразительный язык!
Мчится тройка, смех игривый
По обочинам меча.
Пламенеет в конских гривах
Яркий праздник кумача.
Кто навстречу: волк ли, камень?
Что косится, как дурной,
Половецкими белками
Чистокровный коренной?
Нет, не время нынче волку!
И, не тронув свежий наст,
Волк уходит втихомолку,
Русской песни сторонясь.
А она летит, лихая,
В белоснежные края,
Замирая, затихая,
Будто молодость моя...
Скундёпал пламенный Ильич,
И воцарил во всём народе
Безбожно мерзкий паралич.
И ещё о великой литературе пытаются рассуждать