В батальоне Макоева

Старшина Г. РОЩИН

Это было поздним вечером на Линденштрассе, неподалеку от Монетного двора. Наш батальон несколько дней уже не выходил из боя.

Снабжение его было очень затруднено: улицы завалены глыбами и обломками, вокруг - горящие дома, и к тому же каждая площадка, каждый проход простреливался немецкими снайперами и пулемётчиками.

Я с группой старшин должен был доставить в батальон продукты и боеприпасы, но мы не могли найти его.

Разыскали командный пункт полка, там нам сказали, что связи с батальоном нет, а находится он «вон в том доме».

- Видите - горит дом, и вон второй, а в третьем - батальон майора Макоева.

Только на улицу не очень высовывайтесь, простреливают.

Подняв на плечи свои термосы и сумки, мы вышли на улицу и по одному, прячась за выступы здания, добрались до подъезда, где нас предупредили, что дальше по улице идти нельзя.

Дорога, которую нам показали тут, шла через подъезд во двор, со двора в подвал, потом через пролом в стене в следующий дом, в этом доме дорога пошла на подъём - по лестнице на чердак, там, на другом конце, начался спуск по лестнице к подъезду.

Спустившись в подъезд соседнего дома, мы остановились, чтобы передохнуть и оглядеться.

Впереди - перекрёсток улиц. Направо и налево улица так завалена обломками домов, что пройти по ней совершенно невозможно.

Прямо - Линденштрассе, здесь меньше разрушений, но по обеим сторонам горят дома, на улице светло, как днём, и немцы простреливают её всю из подвалов.

Нам обязательно надо было проскочить через эту улицу.

Став за угол дома, я посмотрел по сторонам, набрал воздуха, как перед прыжком в воду, и со всей скоростью, на какую только был способен, кинулся через улицу прямо в открытую передо мной дверь дома.

Когда я был уже на той стороне, чьи-то сильные руки схватили меня за плечи, я повернул голову и увидел смеющееся лицо нашего двадцатидвухлетнего комбата майора Макоева.

- Тише, тише, - говорит он, - а то на такой скорости последнюю стенку проломаешь головой.

Неудобно мне стало, подумает еще, что я струсил.

- Товарищ майор, - спросил я, - куда прикажете доставить продукты и боеприпасы, они вон в том подъезде.

- Сюда, в подвал этого дома, только не по этой улице, а то вас тут перещёлкают, возьмите правее, около горящего дома, метров тридцать- сорок пройдёте двором, а потом через улицу в наш дом. И торопитесь: через час тридцать начнём работу.

- Слушаюсь, товарищ майор, - ответил я и направился по указанному направлению.

Минут через тридцать бойцы батальона уже ели горячую пищу: жирный борщ с мясом, отварные макароны со сливочным маслом, потом выпили по кружке сладкого чая.

Главное - чай, его больше всего просили тогда и бойцы, и офицеры.

Приятно мне было услышать: «Спасибо, старшина, покушали и попили хорошо».

Насытившись, солдаты легли отдохнуть и сейчас же заснули крепким сном перед работой, до которой осталось минут двадцать.

На пороге появился майор Макоев, за ним в подвал вошли командиры рот из приданных батальону средств усиления.

Батальон должен был овладеть домом, из которого немцы вели обстрел перекрёстка улиц.

Майор поставил задачу каждому офицеру и за десять минут до начала штурма поднялся и, выходя из подвала, позвал меня:

- Идём, старшина, посмотрим, как наши работают.

Я вышел за ним и не мог поверить своим глазам: безлюдная улица, по которой час назад я летел турманом, сейчас была полна машин, орудий и солдат.

Слева через улицу, в двух-трёх метрах от горящего дома, стояли три танка «ИС»; передний грозно водил стволом своей пушки.

Справа стояли две самоходки, за бронёй которых расчёты готовились к бою. Артиллеристы выкатывали на руках пушку к самому перекрёстку.

Гул моторов заглушал трескотню немецких пулемётов и свист пуль; видно было только, как пули щёлкают по стенам.

И вот по общему сигналу танки, самоходки, пушка открыли огонь по дому, в котором сидели немцы.

По частоте выстрелов можно было подумать, что огонь ведётся не из шести стволов, а по крайней мере из пятнадцати - двадцати.

Через несколько минут дом уже горел, стены были разрушены, но немцы всё-таки ещё стреляли из него.

Противник засел в подвальном помещении. Надо выкурить его и оттуда.

Позади меня раздаётся команда:

- Все в подвал.

Вбежав в подвал, я увидел, что все ищут места, где своды покрепче. Один связист, смеясь, говорит мне:

- Ну, держись, старшина, начинается.

Не успел он сказать это, как весь дом затрясся, всё зашаталось, посыпалась штукатурка.

Начали раздаваться сильные взрывы, один за другим.

Все стояли, заткнув пальцами уши и раскрыв рты.

- Теперь можно наступать, гвардейцы-миномётчики поработали крепко, - сказал старший адъютант капитан Воробьёв.

По батальону даётся приказ: «Вперёд!» Мы выскочили из подвала.

От мрачного многоэтажного дома, который несколько минут назад стоял, как грозная крепость, остались только объятые пламенем развалины.

К нему, используя все укрытия, через проломы в стенах двигалась пехота, за ней по мостовой танки и самоходки.

Дом молчал. Немцы вели огонь из других точек.

Штурм Берлина (Воспоминания, письма, дневники участников боев за Берлин), 1948г.