Бессмысленный русский «Мистраль»

Универсальные десантные корабли проекта 23900 («Иван Рогов» и «Митрофан Москаленко»), которые были заложены в Крыму на заводе «Залив» 20 июля 2020 года, являются самым амбициозным проектом отечественного надводного кораблестроения за всю постсоветскую эпоху. И вероятно, окажутся одним из самых скандальных. Изначально к этому проекту была масса вопросов, и в дальнейшем их количество только росло. Нельзя сказать, чтобы этот проект был нереализуемым. Но количество разных «но» при этом таково, что успешное его завершение потребует такого уровня организации, которого наше Минобороны и ВМФ не показывали ни во времена адмирала Сергея Горшкова, ни сейчас.

Теория и практика

Универсальный десантный корабль (УДК) – средство обеспечения высадки ротной или батальонной тактической группы с тяжелой техникой без подхода корабля к урезу воды, а иногда вообще из-за горизонта с безопасной дистанции. УДК может высадить десант методом «вертикальный охват», когда часть сил десанта действует с вертолетов как десантно-штурмовой отряд, а часть сил высаживается с техникой на берег. Может весь десант высадить на берег, обеспечив поддержкой ударных вертолетов с воздуха, может высадить почти всех морских пехотинцев с воздуха в несколько волн, доставив потом на захваченный плацдарм подразделения с тяжелой техникой.

Для этого у УДК есть помещения для размещения десанта, ангар для вертолетов, запасы средств материально-технического обеспечения для высадившихся войск на несколько дней, десантная палуба для тяжелой техники, док-камера для размещения в ней десантных катеров различных типов. На корабле находится командный центр, с которого ведется управление десантной операцией, на него же доставляют раненых, там есть врачи и операционные, например на американских УДК типа «Уосп» этих операционных шесть.

“По наличным исправным и боеспособным надводным кораблям наш флот опустился до уровня примерно Южной Кореи и это в лучшем случае”

УДК не может выполнять задачи сам по себе. Чтобы поднять «в одну волну» достаточный по силе воздушный десант, необходимы корабельные вертолеты с большой вместимостью, которые еще и помещались бы в корабельном ангаре. Чтобы высадить весь десант одновременно, нужны специальные бронемашины с хорошей мореходностью, способные идти по волне на большие расстояния. Зависимость между тем, сколько на борт корабля берется десантников, а сколько тыловиков, какое при этом количество десантных бронемашин несет корабль и сколько тяжелых десантных катеров, сколько десантных вертолетов есть на борту и какой они вместимости, очень жесткая.

Так, если нет или не хватает мореходных десантных бронемашин, то часть десанта придется доставлять челночными рейсами катеров и в бою за высадку эти подразделения участвовать не будут. Если десантные вертолеты на борту слишком маленькие, то не получится выполнить «вертикальный охват» – нужное число десантников просто невозможно доставить на берег по воздуху в один подъем, а это увеличивает риски для тех, кто высаживается с воды. Не хватает грузоподъемности катеров – десант идет в бой без танков.

УДК – это не просто большой корабль: для того, чтобы его потенциал был реализован полностью, он должен образовывать единую систему с взаимодействующими силами. Такие вещи, как число взлетных позиций для вертолетов на палубе, численность десанта, тыловых частей, организационно-штатные структуры десанта и тыловых частей, вместимость, тактико-технические характеристики и количество десантных бронемашин, вместимость, грузоподъемность и количество десантных катеров, размер десантной палубы, число вертолетов, вместимость и их грузоподъемность, – все должно находиться в жесткой взаимоувязке друг с другом.

Где найти вертолеты для УДК

Что из всего этого сегодня имеем в России? Есть хороший вертолет огневой поддержки Ка-52К. Есть проработки десантных катеров нужного типажа. Правда, несравнимые с американскими. Есть красивые рисунки будущей боевой машины морской пехоты, работа над ней, по сообщениям СМИ, возобновилась в прошлом году на Омсктрансмаше. Есть легкие БЛА, способные взлететь с длинной палубы УДК горизонтально и сесть на нее же, для морской пехоты это будет важно. Но это все.

Десантные вертолеты в России не производятся. Ка-29, которые сейчас восстанавливаются, – это машины еще советской постройки. Но на два БДК модернизированного проекта 11711, которые строятся в Калининграде, и на два первых 11711 («Иван Грен» и «Петр Моргунов») их просто не хватит. Нет у России и возможности возмещать потери этих машин. Конечно, можно по уже традиционной для нашей страны схеме сказать, что «в будущем сделают», но что-то слишком часто мы стали жить в будущем времени, особенно учитывая то, что оно никак не превращается в настоящее.

Вывод из всего этого простой – УДК по предназначению применять не получится. Нечем высаживать десант. Можно пойти по французскому пути. Речь идет о «Мистралях». Только высадка челночными рейсами с катеров на воздушной подушке, высадка с воздуха очень небольших групп (не подразделений даже) десанта и прикрытие всего этого ударными вертолетами. Но эти методы превращают УДК просто в войсковой транспорт и делают бессмысленными вложения в него – такой же результат можно получить намного дешевле. А вот того мощного удара усиленным батальоном с моря и воздуха, который внезапно вводится в бой почти сразу и весь, с тяжелым оружием и техникой, ради чего УДК существуют в тех же США и для чего их строит Китай, мы не получим.

«Мистраль», с которого все началось. Фото: wikimedia.org

У американцев есть конвертопланы V-22 «Оспри» – в реалистичном сценарии каждый из них может поднять 20 бойцов с личным оружием (больше на практике не получается, несмотря на заявленные производителем ТТХ), снаряжением и некоторым количеством «коллективки» – боеприпасов, тяжелых пулеметов, возможно, минометов или ПТРК. Стартуя с пяти точек на палубе «Уоспа» или «Америки», они поднимают сто бойцов. С еще четырех оставшихся позиций одновременно взлетают две пары ударных вертолетов. В принципе технически можно и еще один «Оспри» поднять, доведя численность воздушного десанта до 120 человек в первой волне.

Есть на корабле места для всей остальной части батальона морской пехоты в мореходных бронемашинах AAV7. Они способны идти против волны даже при трехбалльном волнении. И только за ними десантные катера повезут тяжелую технику и потом доставят тыловые части. Штаты морпехов США до недавнего времени соответствовали возможностям корабля и высадочных средств. Сейчас в ходе идущей у них реформы все будет меняться, но их возможности в основном не исчезнут.

В нашем случае такой системы нет. Более того, непонятно, когда она возникнет. На сегодня в РФ есть только один проект морского вертолета – «Минога». Когда эта машина будет создана, никто не знает. Первый полет обещан в 2025 году. Но завершение испытаний гораздо более простого советского Ка-27 состоялось только через восемь лет после первого полета.

Телега под видом УДК за бешеные деньги

Но этот организационный риск, который при недостаточном к нему внимании превратится в оглушительно громкий провал, только часть проблемы. Современные воззрения на проведение военно-морских операций однозначно требуют того, чтобы в районах, через которые десантный отряд совершает переход, и в зоне его высадки ВМФ имел неоспариваемое господство на море и в воздухе.

А чем это обеспечить? На сегодня, если ориентироваться не на списочный состав ВМФ, а на то, что реально можно бросить в бой, очевидно – по наличным исправным и боеспособным надводным кораблям наш флот опустился до уровня примерно Южной Кореи и это в лучшем случае. Наша сильная сторона – наличие атомных подлодок и теоретически – авианосца. Но этот авианосец в вечном ремонте, а уровень подготовки корабельных авиаполков сегодня можно считать лишь поводом для ругательств и не более того.

УДК – экспедиционный корабль, он создан для автономных действий, воевать им, просто поддерживая армейский фланг, – это забивать гвозди микроскопом, а значит, до наших наземных аэродромов будет далеко.

Сразу же следом встанет вопрос плавтыла – десант требует массу тоннажа, только горючего в интенсивных боевых действиях надо будет сотни тонн на батальон каждые сутки, а еще боеприпасы, запчасти, продукты питания, питьевая вода, медикаменты, пополнения в технике взамен потерянной. Для этого нужны быстроходные транспорты с возможностью доставки грузов на плавпричал или на необорудованный берег. Равно как и корабли комплексного снабжения, доставляющие все необходимое на боевые корабли: топливо, артиллерийские снаряды, вертолеты взамен сбитых или потерянных в аварии. У нас ничего этого нет. Более того, если планы реанимировать авианосец все-таки существуют, программа постройки хороших фрегатов УРО проекта 22350 и идущая модернизация крейсера «Адмирал Нахимов» дают возможность собрать хотя бы одно соединение, способное обеспечить возможность использования десантных сил, то судов плавучего тыла нет и не предвидится.

Технически российские верфи вполне в силах строить суда нужных типов, но по организационным причинам это сегодня невозможно. И вот в таких условиях даже оснащенный всем необходимым УДК превращается не более чем в средство демонстрации статуса. Его можно использовать как базу для спецназа, для короткого рейда на чужую территорию, как вариант для операции по освобождению заложников. Это тоже нужно, но такой корабль для подобных узких, нишевых задач абсолютно избыточен, он не оправдает вложенных в него денег. Хотя смотреться будет, наверное, круто. Но стоит ли эта крутизна вложенных денег?

Проектирование и постройка

Еще одной болевой точкой проекта является то, как эти корабли создаются в принципе. И дело тут не в том, что на момент их формальной «закладки» (позже будет ясно, зачем тут кавычки) завод «Залив» в Керчи еще не до конца оправился от времен, когда находился в составе Украины.

Дело в другом. Организацией, ответственной за разработку этого корабля, является Зеленодольское проектно-конструкторское бюро (ЗПКБ). Это в каком-то смысле славная структура, с множеством удачных проектов, воплощенных в жизнь. Вот только такими кораблями КБ не занималось никогда. Здесь на момент старта проекта не было ни одного человека, который имел бы представление о том, что ЗПКБ должно сделать. Это не корвет. Но странности на этом не закончились.

Второй вопрос, над которым стоит задуматься, – закладка корабля, подписание контракта и даже определение цены сделаны тогда, когда никакого проекта еще не было. Существовала только невнятная картинка, показанная на закладке, на плакате, и все. Только потом ЗПКБ занялось активным поиском информации о похожих кораблях, вплоть до старого советского УДК проекта 11780, не реализованного в металле.

Это доказывает еще и тот факт, что уже после «закладки» (теперь понятно, почему в кавычках – проекта еще нет) у корабля начало расти водоизмещение. Сначала оно было более 23 тысяч тонн, потом превысило 25 тысяч, далее инсайдер сообщил, что водоизмещение будет 32 тысячи тонн, а в конце декабря замминистра обороны Алексей Криворучко озвучил цифру 40 тысяч тонн. Тут надо сделать оговорку: неясно, о каком водоизмещении идет речь – полном или стандартном. Полное водоизмещение 40 тысяч тонн в принципе не противоречит стандартному 32–34 тысячи. Тем не менее за полгода с момента «закладки» корабль серьезно вырос. Это подтверждает – проекта реально нет.

Денежная тема

Закладка корабля по несуществующему проекту гарантированно приведет к росту его цены. Рост объемов требует более мощной главной энергетической установки (ГЭУ), а это деньги. Проектные работы, вышедшие за первоначальный бюджет, – это тоже деньги. Непредусмотренное изначальной идеей вооружение – тоже. И цифры там немалые. Простенькая РЛС управления артиллерийским огнем стоит сотни миллионов рублей, не менее простенький радиолокационный комплекс для какого-нибудь малого ракетного корабля – более миллиарда. А если в проект добавляется полнокомплектный зенитно-ракетный комплекс, тогда как? Расходы однозначно вырастут, что в свете изложенного выше множит вопросы.

Острый вопрос с ГЭУ. УДК водоизмещением 40 тысяч тонн ради банальных 20 узлов максимальной скорости нужна большая мощность. У американских УДК типа «Америка» – более 70 тысяч лошадиных сил на валах, у китайских УДК проекта 075 – чуть менее 65 тысяч и есть серьезные опасения, что им этой мощности не хватит.

Какие ГЭУ сравнимой мощности есть в России? Только те, которые устанавливаются на фрегаты проекта 22350: два дизель-газотурбинных агрегата М55Р в составе газотурбинной установки М90ФРУ для форсажного хода, производимой ПАО «ОДК-Сатурн», мощностью 27 500 лошадиных сил и дизеля семейства Д49 мощностью 5200 лошадиных сил, работающих совместно на редуктор Р055 производства АО «Звезда Редуктор». Суммарная максимальная мощность такой ГЭУ из двух агрегатов – 65 400 лошадиных сил.

Узким местом в этой установке являются редукторы – весьма дефицитная позиция, производитель только что с огромным трудом их освоил. На строящийся фрегат ушел пока только один комплект. Две такие ГЭУ для пары УДК означают, увы, перенос сроков постройки сразу двух фрегатов, которые по-настоящему и без оговорок нужны ВМФ срочно.

Кроме того, эта мощность может оказаться просто-напросто недостаточной. Чтобы с такой ГЭУ длительное время поддерживать двадцатиузловой ход, корабль должен иметь меньшие ширину по ватерлинии и осадку, чем американский одноклассник. Иначе гидродинамическое сопротивление окажется слишком высоким и корабль не сможет развивать приемлемую исходя из задач скорость. С учетом того, что проекта еще нет, вполне возможно и вогнать корабль в нужные рамки. Но если верны сообщения некоторых источников, что у корабля будет ширина по ватерлинии 38 метров при осадке восемь метров, то недобор мощности М55Р окажется в пределах 15–20 тысяч лошадиных сил. Этого не компенсировать никакими ухищрениями. Или смириться, что УДК (теоретически – основа сил быстрого реагирования) будет иметь скорость чуть повыше какого-нибудь лесовоза.

А других серийно производящихся ГЭУ сравнимой мощности в России нет. Их, вообще говоря, можно и даже нужно создать. Но это время, а корабли уже «заложены» и их постройка не может и не должна занять десятки лет.

Эпилог

То количество потенциально узких мест, которое сопровождает проект 23900, ставит под вопрос его практическую реализуемость и делает высокие риски, что построенный корабль окажется или бесполезен, или непригоден для применения по предназначению. В правильном варианте было бы умерить аппетиты, минимизировать по возможности габариты кораблей и их водоизмещение, строя в максимально простом варианте. Но это не наш метод.

Закладка этих кораблей сопровождалась участием Верховного главнокомандующего и демонстрацией им личной заинтересованности в успехе начинания. Эти корабли, как говорят американцы, «слишком большие, чтобы упасть». Провал недопустим теперь уже по политическим причинам. Но он очень вероятен. А если в пожарном порядке не решить проблему отсутствия десантных вертолетов, бронемашин с нужной мореходностью, подходящих для проекта катеров на воздушной подушке, и не подогнать под все это штаты морской пехоты, не обзавестись судами плавтыла и транспортами снабжения, то провал почти неизбежен. А если не добиться жесткого соответствия основных размеров корпуса и мощности ГЭУ, то он неизбежен абсолютно.

Практикуя подход к новым кораблям как к пиар-проектам, закладке кораблей без проекта и явного понимания того, что и для чего строится, вкладывая непредсказуемо огромные деньги в выполнение задач, которые заведомо не обеспечены, наше Минобороны однажды рискует получить внутриполитические последствия, с которыми ни оно, ни власть просто не справятся.

Новые УДК – достаточно сложные начинания. Но может быть, у нас в стране начнут проявлять адекватные подходы к военно-морскому строительству хотя бы такой ценой?

Александр Тимохин

Опубликовано в выпуске № 2 (865) за 19 января 2021 года