«Экскременты» как приправа

Прочитал в «Российской газете» интервью с преподавателем русского языка и литературы, удостоенной звания «Учитель года-2019» Ларисой Арачашвили, и за голову схватился: я ли с ума сошел, или сотрудники газеты, напечатавшие такой материал, рехнулись? А поводом для умопомрачения стали высказывания учителя года по животрепещущим вопросам воспитания школьников. 

Например, такое. Корреспондент поинтересовался: «Хороший педагог и хороший человек – это синонимы?» И получил ответ: «Раньше думала: да. Жизнь доказывает, что нет. Понимаете, «хороший человек» действительно не профессия. Такие люди часто приходят в класс, мямлят что-то, предметом не владеют, знаний не дают… Скорей, предпочту сволочь, которая талантливо ведет уроки, в глубине души ненавидит всех детей на свете. Да пожалуйста! Невероятно, но факт! Я-то по наивности считала, что гений и злодейство несовместимы. Оказывается, очень даже! Словом, выбираю профессионализм, поскольку хороших людей среди педагогов много, а вот отличных учителей среди них – мало». 

Сказать такое – оскорбить не только педагогов, но и родителей школьников. Спросите у них, у родителей, согласны ли они, чтобы их отпрысков учили сволочи и злодеи? Ответ будет однозначным – конечно, нет. Учителей, ненавидящих детей, к школе нельзя подпускать на пушечный выстрел. Злые люди по определению не могут сеять разумное, доброе, вечное, их удел – сеять зло. 

В интервью есть и другие перлы, например: «Современных подростков невозможно заставить читать Пушкина или Грибоедова». И это говорит учитель года! Если невозможно ныне воспитывать учащихся на произведениях гениев русской литературы, несущей людям добро и свет, то зачем нужна такая школа? И как продолжение темы следует сентенция: «На мой взгляд, давно пора ввести новую программу – современная литература. Почему бы нет? Историй изучают три, а литературу только одну. Сейчас все кончается на 1986 годе – Рождественский, Евтушенко, Высоцкий…» Спросить бы у учителя года, как прививать любовь школьников к книгам современных писателей, если они Пушкина прочесть не могут. 

На вопрос, чего же, по ее мнению, жаждет нынешняя молодежь, Лариса (к сожалению, отчество не названо) отвечает: «Они зациклены на материальном. Все хотят иметь хорошую работу. Но когда спрашиваю: зачем, отвечают: «Для денег». Такая у них логическая связка в голове. Например, круто стать популярным блогером. Чтобы иметь кучу бабок из ничего». Да уж, читая Пушкина с Грибоедо-вым, бабок не срубишь. Только кто же должен воспитывать у школьников бескорыстие, тягу к просвещению – Пушкин, которого они не читают?

Впрочем, сама учительница года тоже тянется к баблу. На вопрос корреспондента: «Говорят, вас зовут на работу в Москву, поедете?» отвечает: «Ужасно надоело быть нищей. Поэтому я, извините, продамся. Какая мне разница, где учить детей? Они везде одинаковые. Но в Волгограде буду получать 24 тысячи рублей, а в Москве – 150 тысяч в месяц. Хочу покупать себе красивые вещи не раз в сезон, а когда желание возникло». 

Во-первых, о слове «продамся». Лично я не желал бы учиться у продажных учителей. А эта жажда больших денег и красивых нарядов? Как-то не вяжется все это с обликом настоящего учителя. Чем же в таком случае учитель года отличается от школьников, для которых главное в жизни – бабки? И потом, фраза: «Какая разница, где учить детей?» А как же любимая школа?

В том же Добром было много выдающихся учителей, к сожалению, ушедших от нас – Светлана Александровна Князева, Екатерина Александровна Темникова и многих других. Если бы была возможность пробудить их от вечного сна, то и оттуда мы бы услышали: для них не было ничего дороже их родной школы. Я знаю многих учителей Трубетчинской школы, родившихся далеко от наших мест, но, однажды переступив порог этого учебного заведения, они остались здесь навсегда. К тому же, летуны, пусть даже и местечкового космополитизма, не красят места педагога.

«Нестыковок» в интервью много. Чтобы не утомлять читателя, привожу последнюю, где Лариса рассуждает о мате: «Они (дети. – Прим. авт.) меня спрашивают: «Вы ведь тоже наверняка можете выругаться?» Не стала выкручиваться: «Да, но я приведу еще пятнадцать вполне литературных синонимов к матерному слову. А вы?» Мат как приправа в языке. Даже великие, начиная с Пушкина, заканчивая Маяковским с Есениным, сдабривали свою речь крепким словом. Им тоже нужно уметь пользоваться, чтобы не выглядело пошло и грубо». Вот так! Оказывается, учительский мат это вовсе не мат, а сдобренная пятнадцатью литературными синонимами ягода-малина. 

Все это слушать от учителя года не просто странно – дико!

Не могу отказать себе в удовольствии привести еще одну цитату, нет, не учителя, а народного артиста России, бывшего министра культуры, человека умного и деликатного, Николая Николаевича Губенко (недавно ушедшего от нас): «Матерные слова, загрязняющие русский язык, обрушиваются на нас со страниц книг, газет и журналов, с теле- и киноэкранов, театральных подмостков. На литературной ниве не осталось и одной сотки, не унавоженной «экскрементами»…

И эти «экскременты» учитель года Лариса Арачашвили преподносит нам в качестве приправы к великому и могучему русскому языку? Стыд и позор! Спросить бы у подобных педагогов, как они дошли до жизни такой, да некому. 

Почти сто лет тому назад, в январе 1923 года, В.И. Ленин в своих «Страничках из дневника», опубликованных в газете «Правда», писал: «Народный учитель должен у нас быть поставлен на такую высоту, на которой он не стоял, не стоит и не может стоять в буржуазном обществе. Эта истина не требует доказательств. К этому положению дел мы должны идти систематической, неуклонной, настойчивой работой и над его духовным подъемом, и над его всесторонней подготовкой к его действительно высокому званию. И главное, и главное, и главное – над поднятием его материального положения». 

Несмотря на неимоверные трудности, учитель в СССР был поднят на небывалую высоту. Учитель в советское время являлся не только носителем культуры и знаний, но и объектом глубочайшего уважения, авторитета, если хотите – святости. Педагоги получали достойную зарплату, имели солидные льготы. 

Сегодня учителя на высоту поднимают далеко не ленинцы. И высоту эту иначе как чуть выше плинтуса не назовешь. Примеров тому тьма. И зарплата у педагогов маленькая, и учат они не так и не тому. И то сказать, живем-то мы, кто бы и что бы об этом ни говорил, совсем по Ленину – в буржуазном обществе. И тут уж, наверное, по-другому и быть ничего не может. Не оттого ли и несут учителя года, подобные Ларисе Арачашвили, явную чушь.

И вот невольно задаешься вопросом: чему могут научить школьников такие учителя, а вместе с ними и такие редакторы, публикующие материалы, подобные вышеприведенному?

Виктор КУЗЬМИН