Жизнь Туркменистана — самой закрытой страны бывшего СССР

Туркменистан считается одной из самых закрытых стран мира. Чтобы попасть сюда, нужно получить не только визу, но и приглашение, и разрешение на въезд.

О том, что происходит в стране, — распространяться не принято. Посещение сайтов независимых СМИ здесь негласно запрещено, а за критику происходящего — карают тюремными сроками.

Но информация из Туркмении все равно поступает. Граждане обходят блокировки интернета и рапортуют о дефиците продуктов питания, повальной коррупции (в отчете Trace International Туркменистан занимает предпоследнее место в мире по эффективности антикоррупционных мер) и катастрофической ситуации с правами человека. А коронавирус, который был запрещен Аркадагом («покровитель» — титул президента Гурбангулы Бердымухамедова), продолжает убивать, хотя, по официальным данным, в стране нет ни одного случая заболевания.

Государственные СМИ транслируют другую реальность: кризиса нет, экономика растет, а права и свободы людей соблюдаются.

«Новая газета» публикует истории двух жителей Туркменистана, один из которых все еще находится в стране, а вторая — уехала за рубеж.

«Это ад, и я в нем живу»

С Тревором меня связал главный редактор turkmen.news Руслан Мятиев. В следующие три дня мы будем переписываться в секретном чате, но я так и не узнаю настоящего имени и не услышу голоса собеседника. Зато выяснится, что Тревор — бизнесмен и бывший эксперт одного из госсекторов Туркменистана; правда, где и чем конкретно занимается, он не скажет: это опасно. Тревор выходит в туркменский интернет только из-под надежного VPN и бдителен в каждом слове и действии.

«Если они узнают, что это я говорил с вами, замучают вызовами, допросами и проверками. Если не сломаюсь под пытками и издевательствами эмвэдэшников, это же они проделают и с моей семьей. Поэтому у нас мало кто соглашается вот так говорить: люди живут в страхе и недоверии».

Туркменские спецслужбы, рассказывает Тревор, отслеживают ненадежных граждан с помощью единственного доступного мессенджера Imo, но делают это примитивно: запрашивают SMS-коды безопасности на номера абонентов через Türkmentelekom (мобильный провайдер в Туркменистане) и по этим номерам авторизуют аккаунты пользователей на своих девайсах.

Туркмены узнали про это и стали использовать приложение только для аудиозвонков, которые невозможно прослушать. Из-за этого власти теперь блокируют и Imo и планируют заменить его новыми государственными мессенджером и электронной почтой. Согласно исследованиям компании Comparitech и Speedtest, Туркменистан занимает третье место среди стран с самой жесткой интернет-цензурой и идет последним в мире по скорости интернета, а по данным Международного союза связи, интернетом в Туркменистане пользуются лишь 15% населения, «Всемирный банк» назвал его самым дорогим на территории бывшего СССР.

Фото: turkmen.news

Жители Туркмении часто попадают в поле зрения силовиков по подозрению в использовании запрещенных соцсетей, в посещении или связи с информационными ресурсами и СМИ вроде turkmen.news, «Хроника Туркменистана» или «Радио Азатлык» (туркменское подразделение «Радио Свобода»). В отделы полиции подозреваемых в нелояльности к режиму вызывают по звонку и без повестки, но с угрозами.

«В начале разговора они попросят рассказать о себе, а потом могут заявить, что знают о связи с зарубежными туркменскими СМИ, которые ошибочно называют оппозиционными, и потребуют рассказать, как происходит контакт. Если человек это отрицает, могут пригрозить или реально увезти в следственный изолятор для пыток: там над задержанными издеваются, их избивают и насилуют. Обычно это заканчивается плохо».

То, что переживают люди, попавшие под пытки и в туркменские тюрьмы, Тревор называет адом, который «невозможно описать». «Примерно каждый десятый заключенный погибает за решеткой: там невыносимо. Одну мою знакомую осудили на 15 лет тюрьмы за то, что она рассказала о жизни в Туркменистане и передала копии своих документов родственникам за рубеж. У нее было трое детей. Много талантливых инженеров, экономистов и ученых загубил туркменский ГУЛАГ».

По данным Международного центра тюремных исследований (ICPS), Туркменистан занимает третье место в мире по количеству заключенных (552) на сто тысяч населения.

Тревор рассказывает, что фабрикация уголовных дел для Туркменистана — обыденность. Дела «шьют» по экономическим и наркотическим статьям, на предпринимателей «вешают» преступления, связанные с сельским хозяйством. Чтобы осудить человека, используются слежка и провокации.

«Жизни граждан напрямую зависят от психически нездоровых людей, у которых есть деньги и власть.

Законы — это формальность. Народ ненавидит диктатора и его родственников за красивую жизнь, коррупцию и репрессии.

Сегодня туркмены уверены, что условия в стране хуже быть уже не могут, но всегда наступает еще более худшее завтра. Это ад, и я в нем живу».

«Страна могущества и счастья»

В 2012 году президент Гурбангулы Бердымухамедов объявил в Туркменистане «Эпоху могущества и счастья». Однако сегодня, по сообщениям СМИ, туркмены вынуждены менять свою посуду, ведра и подушки на еду, драться за куриные окорочка, воровать могильные ограды на металлолом, чтобы добыть дефицитные хлеб, яйца и муку в государственных магазинах.

Тревор рассказывает, что туркмены недоедают, а на периферии страны появился голод, но жителей регионов не берут на работу в Ашхабад.

Гурбангулы Бердымухамедов. Фото: ТАСС

Тревор объясняет, что президент одержим идеей племенного национализма. При Бердымухамедове в столице был введен апартеид по территориальному признаку, а правительство полностью состоит из родоплеменной знати Ахалского велаята (велаят — административная единица страны).

«В стране остались люди, которые честно трудятся. Они по полдня стоят в очередях госмагазинов за буханкой хлеба и кормовым рисом. Достать пару куриных окорочков для обычного человека — большая удача. Это случается не чаще раза в неделю. В Туркменистане гуманитарная катастрофа. Люди покидают страну, но это у них не всегда получается, а заключенных становится все больше».

Тревор рассказывает, что государство манипулирует с выездом жителей из страны. Многих граждан, особенно тех, кто младше сорока лет, погранслужба, не объясняя причин, не выпускает за границу. Туркмены отвечают: выбрасывают паспорта и буквально уходят из страны. Но из-за пандемии люди не могут покинуть Туркменистан с марта месяца. Знакомые Тревора в правительстве рассказали ему, что запрет на выезд сохранится до 2022 года.

«Государство почему-то не выпускает граждан. Это приведет к социальному взрыву. Масса критически настроенных против режима людей понимает, что экономика и социальная сфера разрушены. Они вынуждены голодать и умирают от коронавируса, не получая помощи».

В Туркменистане, по официальным данным, не зарегистрировано ни одного случая заболевания COVID-19, хотя от «неизвестной острой пневмонии», по данным turkmen.news, умерло много людей, в том числе известных в стране. Это народный артист Хакберды Худайбердыев, советник президента Ягшигельды Какаев и турецкий дипломат Кемаль Учкун.

Бердымухамедов, получивший Шнобелевскую премию из-за коронавируса, в ноябре заявил, что отсутствие ковида — большое достижение государства. Весной полиция штрафовала жителей за ношение масок, а президент призывал бороться с вирусами окуриванием дымом гармалы (травянистое растение) и поеданием лапши с перцем.

Всемирная организация здравоохранения (ВОЗ), обеспокоенная эпидобстановкой в «свободном от ковида» Туркменистане, отправила туда в июле делегацию, которая не нашла коронавирус. Но Тревор рассказывает, что инфекция появилась в стране еще весной. Она продолжает убивать. Летом власти все-таки ввели карантинные ограничения: обязательное ношение масок от «опасной вирусной пыли с Аральского моря» (о ковиде — ни слова) и запрет на свободное передвижение внутри страны людям старше пятидесяти лет.

«Диктатор не признает, что может допустить ошибку: во всем он гениален и прозорлив. Учитывая мировую истерию с пандемией, сама мысль, что он не смог не дать вирусу проникнуть и не предугадать последствия, недопустима. Но летом был пик смертности от коронавируса. Врачи рассказали, что только в Ашхабаде в неделю умирало до 130–140 человек, а смертность среди заболевших составляет 18–20%. Погибшим приписывают другие диагнозы (также об этом сообщали журналисты «Радио Азатлык»), в стране нехватка аппаратов ИВЛ.

Умерло много врачей, которые спасали людей в карантинных лагерях. Они задохнулись в муках без кислорода. Это была вирусная бойня».

Один из таких карантинных лагерей — бывший камп турецкой строительной компании на севере Ашхабада. Летом сюда свозили больных коронавирусом и людей с симптомами заболевания. Тревор рассказывает, что обе группы держали в общей зоне. Это привело к массовым заражениям. По сообщениям turkmen.news, в лагерях нет условий и лечения.

«Там убивали пожилых: им не оказывали помощь, ставили странные капельницы, кормили дерьмом вместо нормальной еды, они погибали. Люди в основном лечились и умирали дома. Двое моих родственников погибли от вируса, девять переболело. Но серьезные проблемы в здравоохранении были и до пандемии. В Туркменистане не признают ВИЧ, не говорят о гепатите и туберкулезе, потому что эти заболевания — признак нищеты населения. Это нельзя показывать».

Похороны человека, погибшего от ковида. Фото: turkmen.news

Тревор рассказывает, что ВИЧ-положительным гражданам умышленно не ставят диагноз: они не получают антиретровирусную терапию и погибают от СПИДа, преследуются госорганами, и в некоторых случаях им запрещен выезд из страны. Темы ВИЧ в Туркменистане не существует, а людей с положительным ВИЧ-статусом как бы нет.

«Знаю человека, который пытается выжить с ВИЧ. Препараты должны выдавать в СПИД-центре, как в нормальных странах, но на бумаге диагноза нет. Он кое-как получает терапию через знакомых и не может выехать за границу, чтобы спастись».

Охота на ЛГБТ, национализм и «поколение рабов»

Кроме ВИЧ-положительных граждан в Туркменистане преследуют ЛГБТ. Тревор рассказывает, что на представителей сообщества устроена «настоящая охота» с засадами, шантажом и вымогательствами. Пример тому — история Касымберды Гараева, который совершил каминг-аут в интервью «Радио Азатлык», а спустя несколько дней пропал. В туркменском Уголовном кодексе есть статья о «мужеложстве». По ней ЛГБТ-граждан лишают свободы сроком до двух лет. В «Анализе законодательства Туркменистана, связанного с ВИЧ и ЛГБТ» Евразийской коалиции по мужскому здоровью (ЕСОМ) и turkmen.news говорится, что обвиняемым в мужеложстве прибавляют другие статьи, их подвергают моральным унижениям и пыткам.