МЫСЛЕКОЛХОЗНОЕ ДВИЖЕНИЕ: КРИВАЯ ДОСТИЖЕНИЙ

На первый взгляд не существует никакой связи между МГТУ «МАМИ» и группой «Анонсенс» с ее как бы «малопонятными идеями». А, тем не менее, такая связь есть.

Этот выпуск ежегодника «Monstera» приурочен к юбилею МГТУ «МАМИ» и так уж исторически случилось, что участниками группы «Анонсенс», по большей части, являются именно преподавателями и аспирантами кафедры философии МГТУ «МАМИ. И этот факт неоспорим. Поэтому было бы справедливо отразить в данном сборнике еще и эту пусть случайную, но реально существующую связь МГТУ «МАМИ» с философскими исканиями начала 21 века[1].

Возможно, что в этой статье впечатление об Анонсенсе и анонсизме высказано несколько односторонне, но это и понятно, ведь пишут это сами анонсисты. Но было бы большой ошибкой посчитать этот текст анонсическим. Любой анонсист имеет свое частное мнение об Анонсенсе и анонсизме. Но никогда частное мнение анонсиста не может совпасть мнением самого Анонсенса и никогда персональные концептуальные разработки того или иного анонсиста не могут быть отождествлены с анонсизмом. Поэтому эта статья об Анонсенсе и анонсизме не может считаться анонсической. Она скорее является союзнической статьей, так как некоторыми своими чертами похожа на анонсические тексты.

Что же делает ее похожей на анонсические тексты?

Во-первых, это коммунитарный эффект. Есть деятельность, которая предполагает участие в ней целого сообщества. Например, одному трудно ставить сруб, так как бревна для одного человека тяжелы. Значит, сруб с неизбежностью объединяет усилия людей, вынуждает их к совместности. Это свойство  удерживать людей подле друг друга и есть коммунитарный эффект.  Этот эффект присущ  и данной  статье.

Во-вторых,  а-персональность, так как эта статья написана довольно большим коллективом и на вопрос об авторе приходится констатировать, что ее «все мы писали», то есть она была собрана совместными усилиями, а личностное измерение  в данном тексте практически утрачено. Поэтому авторов у статьи много. 

Даже один только факт существования Анонсенса (не говоря уж об анонсических идеях) вызывает в России неоднозначные часто даже полярные оценки. В литературных рецензиях на публикации анонсических текстов критики, как правило, доброжелательны. Мария Токарчук в своей рецензии на журнал «Комментарии», № 23 за 2003 год писала об анонсическом тексте так:  «…Есть (в журнале (авт.))…еще более забавное бог-его-знает-что «Хорохористая хора»[2]». Более критично отнесся к анонсическим содержаниям Илья Кукулин: «Полупародийные, полуэксперементальные тексты «анонсистов» иногда вполне смешны («Можно дать современное определение или, точнее самоопределение: козел - это стекло с зеркальным эффектом, стоящее не по делу»), но в целом выглядят простоватыми… »[3]. Самому И. Кукулину, литературному критику и интеллектуалу, естественно, ближе литературная группа «Медицинская герменевтика», ведь анонсические произведения, действительно,  не так насыщены различными культурными изысками. Анонсисты - это простаки, «простецы», которые этим гордятся. Ведь простак, это самый распространенный персонаж философского повествования, который обычно противостоит в споре « образованному умнику».

Итак, если для критиков «НГ» Анонсенс это всего лишь забавное и наивное литературное экспериментирование, то для Д.А. Пригова и В.П. Руднева Анонсенс - философское предприятие. В то время как Мария Токарчук  утверждает ( и это очень распространенное мнение[4]), что анонсические произведения носят скорее художественный характер, нежели научный[5], для Д.А. Пригова и В.П. Руднева тексты анонсистов имеют как к литературе, так и к науке весьма далекое отношение. Ведь эти тексты  всегда чуть-чуть не дотягивают ни до литературы, ни до науки, хотя художественные приемы и научная терминология неизменно  в них присутствует. Анонсические произведения претендуют пока лишь на один статус, а именно, быть только философскими произведениями, можно сказать «в чистом виде». Д.А. Пригов, беседуя с анонсистами, заметил, что претензия анонсических произведений  быть философией - это уже сама по себя философская новация и определенная философская позиция, которая претендует на изменение представлений философов о стандартах интеллектуальной работы в целом. В.П. Руднев в свое время, отметил, что анонсисты своим юродством претендуют на «мудрость», а это не может быть ни литературой, ни наукой. Религиозного пафоса эта мудрость «одного смеха ради» не несет,  поэтому им только и остается, что философия иррационального толка.

Если  Д.А. Пригов, М.Н. Эпштейн и В.П. Руднев готовы увидеть в анонсизме, пусть «дурацкую», но все же философию, то С.С. Хоружий вообще не усматривает в анонсизме даже «состава философии», о чем он и объявил анонсистам. В.А. Подорога не  был  столь категоричен, но от обсуждения анонсических текстов  на фоне  философской традиции уклонился.

Ф.И. Гиренок и С.Н. Зимовец увидели в анонсизме пародию на ряд постструктуралистских направлений французской философии конца ХХ века. Мы думаем, что такое представление ошибочно. Однако следует признать, что анонсические  идеи разрабатывались не без влияния французского постструктурализма, правда отношение к нему было всегда критическим. Но в своей критике анонсизм не поддерживал противоположную сторону постклассческой западной мысли.     

Тематически многие анонсические идеи перекликаются с идеями французского «ницшеанства». Так, например, некоторые мотивы «внутреннего опыта» Ж. Батая совпадают с мотивами анонсической практики. Так, один из центральных мотивов Ж. Батая - осуждение уклонения мыслителей от абсолютного провала и предельного распад всего человеческого, осуждение трусости философии. Раз в составе человеческого существа всегда содержится и нечеловеческое, нечто, никогда не сохраняющее себя, то бесстрашие мыслителя приводит его к асоциальному сообщничеству «по бытию без отсрочки». Для Ж. Батая потерять все и потерять свою потерю (из нее не сделать никакой работы) – это и есть именно бесстрашие, когда различия распадаются так, что ничего уже не различают, разрывают существование.

Анонсизм так же указывает на провал различий, но уже без мистического пафоса Ж. Батая. Их «ноль-различия» возникают как смехотворные, и так же не сохраняют себя, обеспечивая свой провал, но при этом (и это суть отличия их идей) они сохраняют смех. Различия распадаются, но они уже не разрывают существование, поддержанное смехом.

Если указать несколько отличий анонсизма от концепции Ж. Батая, то становится понятной несовместимость их позиций. У Ж. Батая смех значителен, но он лишь реактивен, это - смех над последним спасением. Иной смех у анонсистов, он не реактивен. Это не насмешка, а «да» всему. И анонсисты и Ж. Батай видят в уме глупость, которая заключается в том, что ум ничего не хочет знать о своем полном провале и о своей абсолютной несостоятельности. Глупости ума  анонсисты и Ж. Батай противопоставляют высшую глупость. Для Ж. Батая - это движение вглубь провала, а для анонсистов это движение к глупости Иванушки. В сущности, это движения расходящиеся, так как абсолютный провал ума у Иванушки оказывается одновременно и торжеством ума. У Ж. Батая  все иначе. И анонсисты и Ж. Батай полагают, что ум симулирует свое уклонение от провала. Но Ж. Батай следует далее критике симуляций ума, а анонсисты - нет, их критика уклонения ума индифферентна к различию на подлинное и симулятивное действие. Их критика смехотворна.  

Есть и некоторые параллели анонсических идей с философией шизоанализа Ж. Делеза. У Ж. Делеза и анонсистов одни и те же предметные области - смысл, противоречия, нонсенс и т.п. Иначе говоря, Анонсизм предметно сопоставим с шизанализом. Но есть и радикальные отличия. Так, если для Ж. Делеза смысл двойной, то анонсисты, соглашаясь с этим, усиливают позицию Ж. Делеза относительно расходящегося смысла, объявляя смысл - взрывающимся, и который никогда не редуцируем лишь к двойственному смыслу. Да и философский солипсизм Ж. Делеза так же неприемлем для анонсистов, которые полагают, что придуманное группой, лучше, чем то, что замыслит один. Для анонсистов, концептуальное творчество в философии исходно предполагает коммуникацию, дружбу-соперничество, командную игру. Ж. Делез же всегда тяготел к идее принципиального одиночества философа.   

Прослеживается и связь анонсизма с содержаниями концепции Ж.-Л. Нанси: мыслеколхоз и совместность, одно место и заданность мира,  творящий смех и присутствие смеха, «3+1»/«пять» и единичное-множественное. Но именно анонсисты являются самыми непримиримыми критиками идей Ж.-Л. Нанси, недаром слово «анонсизм» может читаться и как «а-нансизм». Прежде всего, критике за механистичность и универсальность была подвергнута идея Ж.-Л. Нанси о совместности.

Концепции истины Ж.-Л. Нанси и анонсистов могут быть соотнесены между собой посредством терминов: «неприсваемое», «минимизация», «всегда не всеобщее». Но анонсисты иначе определяют эти термины, нежели Ж.-Л. Нанси. В анонсизме «всегда не всеобщая» истина задается как истина русского языка, тогда как у Ж.-Л. Нанси такая истина хоть и «сингулярная», но почему-то универсальная, так как касается всех тем философии[6]. И если Нанси трактует «неприсваемость» истины как то, чем нельзя обладать (это пустой жест философии в направлении смысла). А анонсизм понимает подобную «неприсваемость» истины лишь одного смеха ради. И отсюда следует, что жест философии в сторону смысла, в понимании анонсистов, всегда не пустой, но уникальный. Как и Ж.-Л. Нанси анонсисты дефляционисты, они лишают истину содержательности и переносят акцент с вопроса «Что есть истина?» на вопрос «Зачем нам Истина?». Но дефляционная трактовка истины как истины сообществ Ж.-Л. Нанси, по мнению анонсистов, слишком универсальна и серьезна, чтобы быть истиной сообщества. Неприемлема для  анонсистов идея Ж.-Л. Нанси о важнейшей роли касания на поверхности тел. Анонсим грезит о глубинах, но эти глубины безвластны и уже не могут вернуть миру «естественную» иерархичность.

После спада постмодернистски ориентированных разработок в западной философии наблюдаются две линии развития мысли. Это постклассицизм, активно использующий часть полученных постструктурализмом (ядром постмодернистской философии) результатов в целях восстановления ценностей философии Модерна (метафизики субъекта и трансцендентализма). И это археиавангард, который подобно «черной философии» отвергает метафизику субъекта и трансцендентализм, но вместе с постмодернистской критикой метафизики субъекта и трансцендентализма. И делает этот жест отвержения археиавангард по модели Троцкого: «ни…, ни…, а штык в землю»[7].

Направленность анонсизма, как стратегии развития мысли, конечно же, является археиавангардной. На это указывают такие черты как а-персонализм, языковой изоляционизм и смехотворность анонсизма.

Сам Анонсенс наивно подает себя внешнему наблюдателю как еруднологию, чепуховедение и т.п. Он провоцирует на понимание самого себя, как никчемного занятия и обычно заставляет думать, что раз Анонсенс держит себя подобным образом, значит, он и есть дичь, чепуха, ерунда. А на самом деле, за шелухой праздной беспечности и веселости Анонсенса можно увидеть и настойчивые философские искания, столь редкие для русской философии начала XXI века.    

Возможно, что смысл интеллектуального юродства Анонсенса не так ясен для наукообразной и псевдофилософской публики[8] (хотя он достаточно продекларирован в анонсических текстах). Однажды, когда на университетском семинаре студенты стали шумно обсуждать какую-то проблему, преподаватель принялся успокаивать их словами: «Нечего здесь Анонсенс устраивать». Следует ли из его слов, что он уже понял, что такое Анонсенс? Часто толкуют Анонсенс как этот преподаватель, т.е. как Анонсенс сам себя трактует, когда красуется собственной показной несостоятельностью. Но не всякий клоун интеллектуального пространства, обязательно еще и глуп. Игра Анонсенса – это, конечно же, клоунада, но можно видеть за ней и иное, мало имеющие отношение к клоунаде.

Эта статья - тот взгляд, который будет устремлен поверх анонсической клоунады, который позволяет бегло очертить круг тем и проблем, затрагиваемых в анонсизме и отметить некоторые  предлагаемые анонсиситами решения.

2

Слово «Анонсенс», помимо ругательного смысла и обозначения никчемности и всяческой ерунды, имеет и множество других смыслов. Вот некоторые из них. Во-первых, словом «Анонсенс» именуется уникальная конфигурация группового межличностного взаимодействия, реализованная в кружке выпускников философского факультета (группа с улицы Юных Ленинцев). Во-вторых,  словом «Анонсенс» именуется российско-советская ментальность, которая характеризуется воплощением «загадок» русской души в советских формах (например, терпение русского народа воплощается в форме: «раньше вы на нас ездили, а теперь, мы сами вас возить будем»).  В-третьих, словом «Анонсенс» именуется анекдотическое состояние всех способов социального и онтологического устроения человечества (история обнаруживает не действенность бытия и познания, а лишь провалы бытия и познания, т.е. история смехотворна). И, в-четвертых, Анонсенс - это а-концептуальное существо философии или пред-философское место, поэтому слово «Анонсенс» обозначает то, что разделяется философами до всякого их смыслополагающего акта.

Слово “Анонсенс” — языковой “монстр”, так как соединяет в себе смысловые единицы разных языков. В его составе латинское слово “нонсенс”, соединено с французским словом “анонс” и подведено под отрицание при помощи греческой частички “а”. А производное от «Анонсенс» слово «анонсисты» тому же обладает еще одной дополнительной вольной ассоциацией.

Производным и сокращенным от слова «Анонсенс» является слово «анонсизм» (не говорят «анонсенсизм», это длинно и тяжеловесно). Словом «анонсизм» именуют группу концептов, в которые входят сам аперсональный коммунитарный концепт (содеянное вместе концептуальное ядро) и его различные персональные развертки и вариации (принадлежащие конкретным анонсистам). Ядро философского концепта анонсизма воплощается в своих вариациях и развертках, но к ним никогда не сводится, так как несет в себе нередуцируемый «синергетический» эффект. Несколько позднее, слово «анонсизм» получило еще один смысловой оттенок, так как концепт анонсизма был противопоставлен концепту известного французского философа Жан-Люка Нанси и стал еще и  «А-нансизмом».

Нельзя путать Анонсенс и анонсизм. Слово «Анонсенс» обозначает внеконцептуальное бытие (а смысл и бытие не всегда совпадают), а слово «анонсизм» - концептуальное бытие, т.е. бытие, которому придан смысл.

Существенны ли концептуальные содержания анонсизма по отношению к самому анонсенсу? Когда анонсисты остаются лишь со своими частными  разрушенными концептуальными построениями, то вместо обид, за произведенные разрушения, они удерживают одну открытость к общению как таковую, безотносительную к тем или иным концептуальным содержаниям. Эта открытость уникальна: безвластна, никчемна, смехотворна. Ее не стоит смешивать с обычной социальной общительностью, которая всегда рационально мотивирована, обеспечена идеологическим алиби. Анонсенс - это сама открытость, а анонсизм и его содержания  ничего этой открытости дополнительно не дают, но лишь длят ее. В широком смысле, Анонсенс - это философское сообщество как таковое, существо философии. А в узком смысле, это лишь кружок совместного философского творчества.     

Об Анонсенсе в узком смысле, сказать можно не много. Анонсенс — московский кружок выпускников философского и социологического факультетов МГУ. Обычно состоит из пяти – семи человек. Состав участников кружка никогда не был постоянным и в разные периоды к нему оказались причастны: А. Алексеев, С. Абдрасулов, Д. Балтрушайте, П. Бирюков, З. Блюке, Ю. Безушко, Д. Беспояско, М. Васильев, В. Годик, В. Данилов, И. Дмитриева, В. Дмитриев, В. Дроздов, А. Каменьшиков, В. Кузнецов, С. Лохов, К. Мартынов, Б. Матвеев, А. Пискун, В. Пискун, К. Фримучкова и др. Основана группа была 1990 году. Все участники группы «Анонсенс» так или иначе, связаны с философским факультетом МГУ. Их объединяет еще и то, что почти все они являются кандидатами философских или социологических наук, преподавателями философии в различных вузах Москвы.

Группа «Анонсенс» не слишком большое внимание уделяет своему публичному существованию, и поэтому, анонсических публикаций не так много. В журнале «Социум» за 1992 год, № 7(19) был напечатан один из манифестов группы «Дванонсенс». Несколько анонсических текстов из архива Анонсенса были опубликованы в журнале «Комментарии», в 2002-03 гг., №№ 21, 23. Анонсистами в конце 90-х годов были подготовлены и частично осуществлены несколько акций. В клубе «Край» была подготовлена Акция «Квасной патриотизм», чтобы заявить о себе в среде художественной интеллигенции. Потом была проведена Акция «Коммуналка» (ИФ РАН), благодаря которой анонсисты представили себя философскому сообществу.  

Почти год ушел у анонсистов на самоопределение, на создание способа общения и сотворчества. Но потом группа разработала концепт анонсизма, на многие годы ставший главной заботой анонсистов. Все время собраний анонсистов уходило теперь на население своего концепта новыми содержаниями, на корректировку старых содержаний, на выявление соседств и противостояний анонсизма в среде других философских концептов. И лишь на позднем этапе своего развития, анонсисты стали уделять внимание поиску своего социального места интеллектуальном пространстве России, а так же созданию «еретических» вариантов анонсизма.   

Чтобы представить себе особенности анонсической работы, следует рассказать, как же осуществляется работа в Анонсенсе?

Работа в Анонсенсе происходит поэтапно и в следующем порядке.  Сначала анонсистами создаются персональные концепты (или части концептов), а потом между этими концептами (или их частями) создается максимальное «трение», доходящее до антагонизма.

Столкновение концептов (или их частей) не проходит бесследно для их существования. Энергия столкновения должна быть максимальной, чтобы ни один концепт не смог выжить в этом столкновении. Поэтому, непосредственная коммуникация - это необходимый элемент анонсической игры. Если персональный концепт в ходе столкновения не «пострадал», то это говорит не о теоретической состоятельности этого концепта, а как раз, наоборот, о его воинственной позиционности (и, соответственно, идеологичности), солипсической монологичности (псевдо-закрытости и лже-завершенности), и, наконец, это говорит о его теоретической несостоятельности (метафизичности, в дурном смысле).

В ином случае концепты разрушаются под воздействием смеха, критики и рассыпаются на такие составляющие, которые уже не принадлежат никакому целому. Именно эти остатки персональной работы мысли - исходный материал для формирования анонсического концепта. Эти составляющие, которые уже ничего не составляют, анонсисты, вслед за «вестниками» называют пылью. Пыль смеха и критики не боится, так как ее нельзя разрушить. Останки концептов вызывают лишь реактивный смех.

Но чтобы добиться смеха созидательного, из этих остатков совместно, группой Анонсенс, собираются эклектические «монстры». Монстры получаются обычно двух видов: удачные и неудачные. Критерием удачи является радость и смех, которые они доставляют. Чем смешнее концептуальный монстр, тем лучше. Монстры накапливаются, между ними возникают симпатические связи, они тяготеют друг к другу. И тогда возникает то целое, что «вестники» назвали бы «мыром», но анонсисты это целое так не называют, потому, что сотворение мира не входит в их задачи. Творением мира, например, помимо «весников» озабочен еще и Ж.Л-. Нанси, а анонсисты лишь попадают в то целое, которое они называют Одним Местом. Одно Место не стоит называть миром, ведь это место - один только смех и ничего более. А «весники» и Нанси претендуют на нечто большее, чем просто смех.

Осколки персональный концептов, после их составления «осмехотворяются» анонсистами таким образом, что из эклектической мешанины «кентавров» возникает такое устойчивое концептуальное образование, что вызывает один только смех. Это устойчивое концептуальное образование никому персонально уже не принадлежит, его-то и присваивает себе группа в целом. Это образование и называют, собственно говоря, анонсическим концептом. Но так как всё концептуальное построение анонсистов способно вызывать лишь смех, то возникает искушение считать это построение бессмыслицей. Так оно и было бы, если бы не сам смех, который препятствует отмахнуться от такого «монстра всех монстров» как просто одной бессмыслицы.

Смехотворная эклектика анонсизма удерживает в составе философии ту радость, которая одна только и является причиной существования философских сообществ. Такая мешанина позволяет увидеть существо всей философии. И хотя такое существо смысла не имеет, было бы слишком поспешно записать его в бессмысленные существа. Анонсисты не стали приписывать философии какой-либо смысл перед лицом общества, такая дешевая апологетика лишь бы унизила занятие философией. Но они не позволили обществу отбросить бессмыслицу, как всего лишь бессмыслицу.

В чем же суть анонсизма?

В основание анонсизма легли три идеи, которые связаны между собой симпатическими связями.

Первая идея анонсизма касается роли языка в философском творчестве. Анонсизм – локальный лингвоцентризм. Ему свойственна идея всегда не всеобщей языковой рациональности (следование и соответствие структурам и идиомам русского языка).

Вторая идея анонсизма касается коммунитарности философского творчества. Анонсизм – «а-персонализм». Он связывает философскую работу лишь с общественным способом производства концептов.

Третья идея анонсизма дает критерий удачи философской работы. Анонсизм образуется радостным крушением столкнувшихся смыслов. Критерий удачи анонсизма – возникающий по ходу концептуальной работы - смех. Смех философского провала – единственное, что разделяют анонсисты (это их и объединяет). Если любые смыслы разделяют людей, то смех, наоборот, объединяет и радует, как говорят сами анонсисты: «разделяя смех, мы упраздняем разделяющее нас».

Анонсизм - это принципиально «синергетическое» смыслообразование. Анонсический концепт создается усилиями многих, как продукт коллективного творчества. Каждая персональная идея по отдельности ничего не стоит, но когда эти частные идеи собранны вместе и преобразованы в ходе анонсической работы, то они образуют вполне внешне узнаваемый стиль группового мышления - анонсический.

Трудно отрицать влияние советской мысли и образа жизни на анонситов. Это влияние проявилось в исключительной важности для их работы анекдотов, шуток a la КВН, в их пиетете к «кухонным разговорам» и песням КСП, в персональном влияния на их творчество идей М.К. Мамардашвили об уме и идей Г.П. Щедровицкого об общественном интеллектуальном труде. Г.П. Щедровицкий «заразил» анонсистов пиететом к «мыследеятельности» и «рефлексивной возгонке», а М.К. Мамардашвили подарил анонсистам образ философа, советского Сократа. Но на прямую с анонсистами сотрудничал лишь Ф.И. Гиренок, один из  значительных мыслителей постсоветской эпохи. Отталкиваясь от его идей, критикуя их, анонсисты вырабатывали собственный взгляд на  философскую работу.  

Еще в середине двадцатого столетия западная философия осознала неразрывность мысли и слова. И если традиционная советская философия (Ильенков, Щедровицкий, Мамардашвили и др.) ставила мысль выше слова, то лишь постсоветская философия (Подорога, Гиренок и др.) поставила слово выше мысли. Иными словами, наша отечественная философия осознала неразрывность мысли и слова чуть позднее. 

Советская философия занималась главным образом введением в философию. Советские мыслители всегда находили философию только в истории. Они думали, что философия в своем образцовом виде уже состоялась и им осталось лишь усмотреть и освоить ее. Поэтому всю свою жизнь они посвящали усмотрению и освоению мировой философии в том или ином ее "каноническом виде". Пополняя ее вариациями, советские мыслители вносили и свои всегда незначительные изменения в эти каноны. По ходу варьирования известных канонов философии, советские философы побуждали всех остальных следовать за ними, т.е. таким образом войти в мировую философию. Цель их работы была просветительская: научить правильно мыслить (т.е. канонически) и  ввести в вечно ставшую мировую философию. Поэтому можно назвать советскую философию - философией "введения в философию".

Но в конце 80-х и начале 90-х годов в отечественной философии произошли существенные изменения и они носили не только политический характер. Что же изменилось?

Если раньше, мыслители занимались лишь производством новых вариантов обнаруженной ими в истории подлинной, настоящей философии. Они не могли представить себя вне этой уже сложившейся истинной философской традиции. Вот почему Э. Ильенков относит себя к марксизму, М. Мамардашвили - к феноменологии,  Г. Щедровицкий - к фихтеанству и т.д.

В постсоветскую эпоху все традиционные претенденты на должность истинной, настоящей, подлинной философии стали сомнительны. Теперь марксизм отвергается, феноменология критикуется, фихтеанство осмеивается и т.д. Теперь эту истинную, настоящую, подлинную традицию не выявляют в истории, а уже создают, как некий "эрзац", из различных исторически данных философских традиций. Например, взять что-то у феноменологов и фихтеанцев, соединить с марксизмом и вот, философия наконец-то приобретает свой канонический вид. Если раньше наши философы "введения в философию" довольствовались скромной ролью лишь "причастных" к ней, то теперь постсоветские мыслители уже претендуют на "исключительную причастность". Философия в России изменилась. И особенно изменился способ философского смыслополагания.

Способ смыслополагания, который применялся в советской философии, вполне традиционен для западноевропейского философствования. Он определялся двумя важными положениями. Во-первых, философскую деятельность неизменно мыслили как деятельность именно смыслоутверждающую, а философ мыслился в качестве смыслополагающего существа.

Во-вторых, удачу в философии связывали с удачей сохранения тождественности смысла, например, один и тот же смысл утверждался дважды, один раз - на уровне смыслообразующей интриги, и другой - на уровне дискурса. Но этот способ смыслополагания, примененным к философии "введения в философию" с неизбежностью ведет к бессмыслице.

Философские вариации смыслополагания в советской философии оказались безмерны в количестве, так как не могут не удаваться. Но это и дает крушение смысла. Философское смыслополагание в этом случае теряет смысл, а когда советская философия теряет смысл, она превращается уже в посмешище для общества. И тогда философы начинают различаться друг с другом лишь мерой неудачности их предприятия.

Главный мотив работы постсоветской философии - это отказ от этих двух основоположений философского смыслополагания. Этот мотив можно заметить во  многих более или менее значительных философских трудах: в антропологиях Л. Карасева, В. Подороги и Ф. Гиренка, в культурологиях Г. Гачева, М. Эпштейна и Д. Галковского.

Что же изменилось в способе философского смыслополагания за последние десять - пятнадцать лет?

Во-первых, стало ясно, что если смысл не пронизывает бытие в полной мере, то тогда разрыв смысла не может считаться философской неудачей. Именно поэтому нынешние философы так мало заботятся о  самотождественности смысла. Во-вторых, сложилось устойчивое убеждение в том, что философия не сводиться только к концептуальной деятельности. Философия не сводима к концептуальным играм, она не может быть редуцирована до ее интеллектуального плана. Философия теперь мыслиться чем-то большим по отношению к культуре, чем-то более онтологически укорененном в обществе, чем просто "идеологический", "идеальный", "романтический" дубль обыденности. Это изменение в философском смыслополагании, коснувшееся нашей отечественной мысли, можно назвать "коммуникативным поворотом" в философии "введения в философию".

Поворот привел к возникновению иного образа философии. Именно в русле этого поворота двигается анонсизм. Для него философия - это уже не изобретательство концептов, не население бытия смыслами, не сохранение тождественности полагаемого смысла. Философия анонсизма - это фактическое испытание пределов существования и коммуникации. Ей все сообщества смысла выставляются под вопрос, с тем, чтобы смысл узнал свои пределы. Можно сказать, что коммуникативная стратегия и философия для анонсизма, это одно и тоже.

Смыслополагать сегодня, значит, указывать на границу существования сообществ смысла. Философия удается лишь в той мере, в какой она отталкивается от границ смысла. Поэтому философы постоянно превосходят свой смысл в мистериальном жесте, дыхании, "жизненности" и т.п. Они создают не концепты, а сами сообщества смысла, причем, вперед всех своих смыслов. Поэтому они требуют соучастия в своей работе, настаивают на ее онтологическом, а не теоретическом статусе. 

Мы полагаем, что постсоветская философия движима стремлением обрести смысл своего смыслополагания. А такое стремление - экспериментально и коммуникативно. И своего предельного выражения эта философия достигает в деятельности Анонсенса.

Анонсисты остаются вместе после того, как не остается ничего, что еще можно разделить как смысл. Этим они обнаруживают коммуниктивность саму по себе. Она - тайна их сообщества. Для них мыслить, значит, фактически разделить отсутствие смысла, сокрушив при этом смехом все свои смыслполагания. Если остальные постсоветские мыслители все еще декларативно надеются на удачу своих смыслополаганий, то анонсисты наиболее последовательно свели философию к ее коммуникативной стратегии. Они предположили, что коммуникативный поворот в нашей философии имеет свои завершением коллективную философию смеха и бессмыслицы, как это было с русской мыслью. В так сориентированной философии находят свое завершения все следствия нового способа смыслополагания. Возможно, что вместе с Анонсенсом вся постсоветская философия заканчивается во всех своих интенциях.

Анонсизм, так как он апеллирует в своей работе к критериям локальной языковой рациональности, т.е. к истине русского языка, является славянофильски ориентированной мыслью. Но связь анонсизма с традиционной самобытной русской философии не прямая. Она, во-первых, опосредована советской мыслью, а во-вторых, она опирается не на исток или расцвет русской мысли, а на ее итог, на русскую самобытную мысль 20-х - 30-х годов - философию «вестников» (Друскин, Липавский, Хармс). Именно в той точке, где традиции русской самобытной философии были прерваны, анонсисты черпают силы для укрепления современной отечественной мысли. Такова главная специфика их обращения к традициям русской философии.

У вестников и анонсистов можно заметить много общего и тематически (пыль, ноль, смех, бессмыслица), и концептуально (анекдотичность, различимость, массовость). И для анонсистов и для вестников главный враг философии - скука. Но вестники уже потерпели поражение в борьбе со скукой, а анонсисты еще рассчитывают на победу. Различны и приоритеты вестников и анонсистов в философии, вестники близки философии жизни и экзистенциализму, а анонсисты структурализму и постструктурализму.

Так, как ведущими критериями работы в анонсизме являются коммунитарность, смех и русской язык, то  тексты анонсизма почти непереводимы на другие языки, они слишком идиоматичны, да и адресованы одни, как правило, только к носителям русского языка.  И это обстоятельство еще раз подчеркивает славянофильскую ориентацию мысли анонсистов.

Каждый анонсический текст - это необходимый для них шаг. Скажем о некоторых, наиболее известных их шагах. Каждый анонсический текст чем-то служит. Причем, эти тексты не повторяют друг друга. Каждый из них, единственный в своем роде. Поскольку количество задач всегда  ограниченно, то и анонсических текстов, сравнительно, не много. При характеристике анонсических работ достаточно будет остановиться лишь на нескольких ключевых текстах, которые предопределили лицо Анонсенса.

К таким текстам можно отнести «Дванонсенс», первый манифест Анонсизма, экспериментальные тексты «Охохо», «Эй эй ухнем» и парадигматические тексты «Летописьки», «Про козла», «Музыка текста», «О кляксе»,  а так же методологический трактат «Сикурс».

Впервые, публично, анонсисты заявили о себе в небольшом манифесте, который намечал контуры всей их последующей работы. «Дванонсенс» - первый опубликованный этой группой текст, и ему свойственны все те черты, по которым анонсизм впоследствии стал легко узнаваем.

Ф.И. Гиренок, писавший предисловие к этому манифесту, воздержался от каких-либо комментариев и предложил читателям самим понаблюдать, по его выражению, «за философским ансамблем песни и пляски, а также метафизической пантомимы».

Анонсисты всегда относились к идеям Ф.И. Гиренка с большой симпатией, не смотря на скандалы, всегда сопровождавшие их общение. Многие из своих «пакций» они адресовали именно ему. Поэтому Гиренок в своем предисловии упоминает доклад об Анахарсисе и киниках, который анонсисты исполняли на детских музыкальных инструментах с комментариями.

Манифест назывался «Дваносненс» не только по тому, что это был как бы удвоенный нонсенс, а скорее потому, что это был второй вариант самого манифеста. Сложная пунктуация и пиктографические жесты, наполнившие название манифеста, подчеркивали его избыточную смысловую нагруженность. 

В этот период, анонсисты еще мало отличали свою игру от концептуальных игр постструктурализма, поэтому они и назвали себя «играющими в классики». 

Игра с русским языком пронизывает весь текст манифеста. В своей игре они парадируют «русское хайдеггерианство», чрезвычайно популярное в эти годы перестройки. Но, стоит отметить, что влияние хайдеггервских приемов «вслушивания в язык» можно отметить на всех последующих этапах становления анонсизма. Близость анонсизма хайдеггерианству несомненна, хотя именно к  его идеям анонсисты относятся критически и с добродушной насмешкой.

Играя с русским языком средствами заимствованными из современной литературы, они все же подчеркивают, что пишут лишь потому, что обучены грамоте («…хотя и обучены, да и то плохо» - как говориться в одной из их многочисленных деклараций). Так, что письму анонсисты никогда не уделяют достаточно внимания, это лишь периферия анонсической работы. Главное для анонсистов - в непосредственном общении. Анонсенс можно видеть, но трудно вычитать.   

В манифесте было намечено традиционное для анонсизма противопоставление «дурачки» - «умники». Поэтому анонсисты называют себя «Ваньками», в отличии от «дизайнеров». Но в этом противопоставлении не ничего от антисемитизма, речь идет об оппозиции культуре, точнее. ее симуляций. В этот период анонсисты находятся под влиянием переворачивания содержаний философии М.К. Мамардашвили. Этот перевертыш выполнял Гиренок, который как раз и противопоставил быт и культуру, как и Мамардашвили, но в отличии от Мамардашвили, он отдал предпочтение быту, а не культуре. Свое предпочтение быта культуре анонсисты выполнили иначе, чем Гиренок. Если Гиренок питался лишь архаическими представлениями о быте в духе древнего «Домостроя», то анонсисты заговорили о вторичном быте «парового отопления», о банальном, пошлом и глупом.

Но не все содержания манифеста были такими историческими. Именно в этом первом манифесте философия и власть были объявлены противоположностями. Отсюда - отказ от принципов, которые провоцируют войны, культ ни к чему не обязывающего смеха. Известный анонсический лозунг «Власть смеха - насмешка над властью!» - появился именно в этот начальный период работы. В дальнейшем этот анархистский мотив уже никогда не уходил из анонсических текстов.

В этом манифесте было так же объявлено и о своем собственном направлении работы, которое анонсисты впоследствии назовут «археиавангардом» (один из вариантов, «археоавангард» у Ф.И. Гиренка). Это направление мысли (или безмыслия) они и противопоставят идеям французского постструктурализма.

В манифесте анонсистов была сделана ставка на жизненный опыт «совка» и сделано это было тогда, когда этот опыт отошел в прошлое. Главная черта такого опыта - «коллективизм», способность отказаться от себя ради общего дела, утерять персональные права собственника своей мысли. Анонимное мышление анонсизма манифестируется и эклектическим стилем, и рассеянным дискурсом схожим с дискурсом «письма из Простоквашаино», а так же многочисленными подписями под манифестом, куда оказался включенным даже погибший под машиной пес Тобик.

Суть анонсической работы с философскими содержаниями быстрее всего понять, прочитав небольшой текст «Сикурс». В небольшом тексте «Сикурс» впервые показана методологическая программа анонсического осмехотворения. Весь текст - это цепь демонстраций того, как можно осмехотворить различные философские содержания, вне зависимости от затрагиваемого материала (платонизм, трансцендентализм, фундаментальная онтология и т.п.). Тактика осмехотворения начинает как бы с имманентной критики, когда какие-то смыслы и языки вполне разделяются анонсистами, но потом эта критика превращается во внешнюю критику, при этом язык выворачивается, а смысл уходит, и все, в конечном итоге, завершается анекдотом, сотканным из философских содержаний. Анекдот, возникший на пустом месте, ставит под вопрос все философские содержания, но на этом не останавливается и уже всю выполненную критику так же ставит под вопрос, не оставляя смыслу в философии никакого шанса. Философия теряет смысл, но обретает смех. На этом анонсическая работа останавливается.   

Анонсисты подчеркивают, что их «сикурс» использует любой философский дискурс, в корыстных целях. Но можно ли говорить, что анонсизм паразитирует на философии? Вряд ли, так как такого рода паразитирование, обычное дело для любого философа. К  тому же цель анонсистов состоит не в том, чтобы осмеять философию, а они хотят осмеять именно себя в философии. Получается, что любую концептуальную неудачу философии анонсисты воспринимают, прежде всего, как свою собственную неудачу. Философский смех, который разражается относительно всех философских содержаний в анонсизме, не упраздняет философию, а, наоборот, оказывается торжеством философии над всеми ее концептуальными различиями.

Особенность анонсических текстов «О кляксе» и «Музыка текста» в том, что они тематизируют взаимодействия текста со своей материальностью. Тексты выявляют места разрывов смысла и точки, в которых  осуществляется подвешивание их семантики. Телесность обоих текстов выступает не внеположным тексту фактом и производит в субъекте «революцию», выводя его за собственные пределы.

Примером другого типа текстов, являются экспериментальные тексты анонсизма. Это тексты «Охохо» и «Эй эй ухнем!» (И-цзын). Первый текст, который называется «ОХОХО» можно здесь привести полностью, так как он состоит всего из нескольких строк:

О Х О Х О

Аааа охты ахты эхты эхда эхкак экоты

ай айлюлю айда оляля опля о бля

ухты ух как ешь как шшшш ша

ба угу ооо ну нутес нунунуну нуда

ой ойли огого эгеге эхехе кха

хахаха хохохо хехехе хихихи хыхыхы

уф уфты тьфу чу че уууу ура але

ахда нуда ммм хм нонононо бр трр тпрру

ага ого охохо

Текст «ОХОХО» все же длиннее анонсических афоризмов, каламбуров и текстов-анекдотов. Последние тексты состоят из одной - двух реплик. Но текст «ОХОХО» все же короче анонсических трактатов, которые могут быть достаточно объемными. Текст «ОХОХО» состоит из междометий русского языка, образующих самостоятельный текст. С точки зрения литературы, он  напоминает пародию на «Аховые стихи» одного из лидеров лианозовской группы Всеволода Некрасова[9], но «ОХОХО» не литература. Текст, фактом своего существования, проблематизирует все определения текста, неизменно выпадая за круг всех определений текста в языкознании. Другой экспериментальный текст «Эй, эй ухнем!»[10] проблематизирует идею перевода, предоставив звуковой «перевод» такой структурной композиции текста, которая в европейской традиции не имеет звукового аналога.

Тексты «Летописьки» и «Про козла» демонстрируют коммунитарность анонсического мышления, первый - в явном виде, а второй - в скрытом. Будучи записью общего хохота, они увенчивают анонсическую работу, окончательно взрывая смысл. И если у Ж. Делеза расходящиеся смыслы сходятся в нонсенсе, то у анонсистов смыслы также расходятся (хотя и не двояко, а множественно), но сходятся уже не они, а люди, сообщество. Смыслы разделяются безвозвратно, и нет у анонсистов двойного движения смысла (восходящего и нисходящего), нет концептуальной игры, а лишь одна только совместность, или «Одно место».     

Анонсисты творят свои тексты и инсталляции не для того, чтобы что-то натворить, а для того чтобы просто быть. Главное в Анонсенсе - это сам Анонсенс, а не то, что он производит. Поэтому Анонсизм, как результат коллективного усилия, выраженный в текстах и инсталляциях, является всего лишь алиби Анонсенса перед лицом философского сообщества. Но без этого алиби или «общего дела» Анонсенс, живущий только между делом, не имел бы никакого места обитания в обществе. Благодаря своему алиби, анонсизму, Анонсенс может быть зрим для внешнего наблюдателя. А вот для внутреннего наблюдателя Анонсенс зрим иначе[11].        

3

И, наконец, следует отметить, во-первых, тесную вовлеченность анонсизма в круг современной философской проблематики. Проблемы анонсизма множеством нитей связаны с ключевыми проблемами европейской философии, с проблемами оснований, смысла, различия, сущности, истины, бытия и т.п. А во-вторых, на концептуальном уровне анонсизм, добавил к традиционным проблемам философии свой круг проблем, который узнается по анекдотическим формулировкам[12]. 

Дать анонсические решения проблем однозначным образом почти невозможно. И дело не только в коммунитарности анонсических решений, но и в принципиальной множественности каждого решения проблем. Анонсисты не сомневаются в том, что всякий раз заново философия восстанавливает различие между глупостью и умом, но вот как именно это следует делать, для анонсистов это уже не так важно. Они обсуждают само устанавливаемое философией различие. Является ли ум лишь «складкой» глупости? Если да, то различие между умом и глупостью исчезает и на сцену выходит третье (нейтральное по Ж. Делезу). Но у анонсистов нейтральное не появляется, различие между глупостью и умом остается, не переставая при этом постоянно исчезать. Это как? Анонсисты считают, что различие между глупостью и ума не предполагает смысла их объединяющего. Не существует ничего третьего в отношении глупости и ума или дуализма глупости и ума. Черта анонсического различия - это сопротивление, нежелание быть третьим или тем и другим одновременно. В качестве иллюстрации механизма сопротивления от троичности или двойственности можно привести отношения известного провокатора Евно Азефа к революции и контрреволюции, который ревностно исполнял обязанности главы боевой революционной организации, но при этом исправно нес службу чиновником полиции по особым поручениям. Азеф никогда не мог отождествить себя ни с одной из противоборствующих сторон, т.е. не был и тем и другим, но он не был и чем-то третьим вне этого противоборства, противостояние заполняло его жизнь без остатка. 

Но сопротивление дуальному или третьему отношению может еще быть несерьезным. Таково оно у анонсистов, т.е. оно скорее напоминает пассивный саботаж, который ровно ничего не значит и существует лишь одного смеха ради, это нулевое различие. Но и само различие между третьим и несерьезным так же несерьезно. Как же тогда устанавливается различие между умом и глупостью? Оно в анонсизме устанавливается взрывом множества различий, взрывом, который оказывается неотличим от взрыва хохота. Но получить такой взрыв можно, если только имеется совместность, бытие вместе.

Именно взрыв хохота и различий (которые никогда нельзя понимать как различие различий, но только как различия) установит и рассеет различие между глупостью и умом. А одновременно с этим из неорганизованной целокупности людей породит Анонсенс. Получается, что конституирующее философию различие между глупостью и умом возникает только в связи с творящим (ни коим образом не реактивным) смехом сообщества.

Как известно, согласно Декарту, нельзя усомниться в сомнении, если оно серьезно. Но в отличии от Декарта, исходное начало анонсизма состоит не в очевидности сомневающегося мышления, а в  очевидности невозможности осмеяния смеха смешно. Смех сам себя вводит и выводит, не нуждаясь и в субъекте, и в его активности.

Для анонсизма философия, как концептуальное образование, неотделима от философского сообщества, это одно и то же. Только философское сообщество - философия, поэтому философы в себе и наедине с собой - нонсенс. А-нонсенс отрицает этот нонсенс «персональной» философии, предрассудок, так надолго утвердившийся в философии.     

Каковы пути, которыми анонсизм взрывается хохотом совместности?

Ныне часть работ носит частный характер, когда разрабатывая какой-либо один аспект совместного концепта. Например, можно проводить размежевание анонсизма с его психоаналитическими коннотациями. Ведь фразы типа: «довольствоваться смехом», «вдоволь посмеяться…», содержат разрыв между смехом и желанием. Указание на разрыв позволяет потом придти к выводу, что смех и желание друг с другом не пересекаются, как этическое и эстетическое, ведь «в России секса нет», а значит, невозможна и психоаналитика. К тому же анонсизм стал уже не так концептуально монолитен в своей множественности. Возникло множество локальных ответвлений от анонсизма, каждое из которых в чем-то опирается на анонсизм, а что-то в нем уже не приемлет.  Все эти ответвления можно назвать или постанонсизмом или младоанонсизмом, в зависимости от радикальности отталкивания. Младоанонсисты как правило, развивают какую-либо одну сторону анонсизма и отвергают другие. Они, например, могут отвергать локальный лингвоцентризм анонсизма, но при этом  опираются на анонсический концепт смеха. Постанонсисты рассчитывают отвергнуть анонсизм в целом, не отказываясь при этом и от анонсической техники работы, и от концептуальной базы анонсизма, которая только им и позволяет проводить им имманентную критику Анонсенса.        

А поскольку Анонсенс – это внеконцептуальное образование, то никаких концептуальных расхождений с линией Анонсенса быть не может. Это – практика письма, практика дискуссии, практика чтения, практика… жизни, и, наконец, теоретическая практика философской работы, которую так и не удалось построить Л. Альтюссеру. Не думать, но придумывать – это обычная максима анонсизма. На собраниях анонсистов занимаются такой мыслительной  практикой, которая «тут же» превращалась в философию, правда только для того, чтобы тут же быть высмеянной.

Часть постанонсистов характеризует анонсизм как вариант трансцендентализма. По мнению постанонсистов, вопрос же об авторстве анонсических текстов ставить вообще-то глупо, поскольку люди с фамилиями Алексеев, Кузнецов, Дмитриев, Мартынов, Иванов и пр. – это вообще люди без фамилии, им подписываться нечем, вот они и придумали себе экстравагантное имя – «Анонсенс». Так, что часть анонсистов или точнее, постанонсисты считают, что эта нарцисическая мыслительная практика сама себе дороже любых концептуальных инноваций, вводимых в нее или из нее выводимых. Следовательно, если однажды Анонсенс докажет себе, что он не нужен, ему проще будет отказаться от такого доказательства. Анонсизм, по их мнению, это представление о том, что практика дороже ее собственной теории, приводит анонсистов к тому, что они не в состоянии сами жестко определить свои «философские» «концепты». Это постанонсисты подтверждают, тем, что вопросы о том, что же такое Анонсенс или анонсизм анонсисты почитают за главнейшие. И это понятно, так как Анонсизм - это не просто какая-то там очередная философия, а вся философия сразу. Поэтому постанонсисты считают, что никакой концепт, никакое понятие не приживается в Анонсенсе достаточно долго, чтобы пережить его. Анонсенс, по их мнению, переживет собственную философию.

Анонсенс существует уже много лет. Обычно такие творческие группы существуют не долго, но Анонсенс, видимо, исключение. Жизнь и даже результаты работы группы Анонсенс не афиширует, хотя анонсисты и не делают тайны из своей деятельности. Представляется, что кривая анонсических достижений выводит мысль за пределы уже привычного для нашего времени столкновения постклассической и постмодернистской стратегий.