Деньги ушли за пациентом

Текст: Анастасия Сечина

В начале декабря президент России подписал закон о реформе системы ОМС. Пока речь не идет о системе страховой модели финансирования инфекционной службы, но именно ее эксперты считают причиной проблем во время пандемии коронавируса: она сделала врача-эпидемиолога — главного в случае эпидемий специалиста — вымирающим видом , загнала медучреждения в долги и привела к сокращению коек.

Авторы: журналисты медиапроекта Четвертый сектор Анастасия Сечина, Андрей Дербенев и Елена Жолобова, журналист Кавказ.Реалии Елизавета Чухарова, редактор ИрСити Зоя Кузнецова

В начале апреля Евгения Абдулкаримова, заведующая поликлиникой в дагестанском горном селе Гергебиль, ушла с планерки посреди совещания — отекла нога. Ее отвезли в больницу с тромбофлебитом. Ожидали, что ненадолго — сегодня-завтра вернется к работе. Но в середине апреля женщину перевезли в инфекционное отделение, после консилиума переправили в Махачкалу, а спустя еще двенадцать дней она умерла.

Евгения — первая в неофициальном списке памяти медработников, погибших из-за коронавируса. Его ведут врачи, подчеркивая, что включают в перечень всех коллег, умерших в период эпидемии от причин, так или иначе связанных с COVID-19, даже если диагноз не подтвержден анализами или это наложилось на другие тяжелые заболевания . На середину декабря в списке 938 фамилий. Эта цифра в три с половиной раза больше официальных данных, в соответствии с которыми от коронавируса умерли 258 медиков.

ЦРБ в Гергебиле Фото: Владимир Севриновский

Со смертью Евгении все и началось , говорит главный врач местной ЦРБ Магомед Абакаров, имея в виду массовую вспышку коронавируса, из-за которой Гергебиль стал известен за пределами Дагестана. Абакаров уверен, что врачи недооценили это заболевание: Я думал: двадцать коек [разворачивать под ковид] — зачем?! Поступят два-три человека. А потом пятнадцать, семнадцать поступает, все бегом, ни о чем другом не могли думать…

В неготовности системы здравоохранения к эпидемии нередко обвиняют оптимизацию. Об этом, в частности, говорила руководитель уфимского отделения профсоюза медработников Действие Тамара Богданова. Губернатор Самарской области Дмитрий Азаров также сообщал, что системе здравоохранения региона было бы легче работать в период пандемии, если бы не оптимизация, проведенная ранее.

Но дело не в оптимизации, а в как таковой системе финансирования медицинских учреждений, в разговоре с Такими делами отмечает сопредседатель профсоюза медработников Действие Андрей Коновал.

Он имеет в виду страховую модель финансирования — систему обязательного медицинского страхования (ОМС). Переход на нее начался в 1991 году, а завершился в 2010-м: в соответствии с принятым тогда законом средства Фонда ОМС (ФОМС) стали главным и почти единственным источником финансирования здравоохранения в России.

Инфекционные койки пострадали сильнее других

Страховая модель предполагает, что деньги следуют за пациентом : чем меньше людей обслуживают медучреждения, тем меньше денег получают. Если содержать медиков и коечный фонд становится не на что, врачей начинают сокращать, а медучреждения — ликвидировать или укрупнять. По данным Росстата, с 1990 по 2019 год количество медучреждений в России сократилось более чем в два раза — с 12,8 до 5,2 тысячи. Общее количество коек в стационарах уменьшилось с 2,04 до 1,1 миллиона.

Стратегия выживания в этих условиях находится в руках главных врачей: они принимают решение, где ужимать расходы, если денег не хватает. Первым делом урезается то, что не считается жизненно необходимым. Пододеяльники, подушки, наволочки, спецодежда — их мы уже три года не обновляли, хотя каждый год должны менять , — комментирует главврач одной из кировских больниц, согласившийся на разговор только на условиях анонимности.

Пациент больницы со страховым полисом Фото: Валерий Бушухин/ТАСС

Следующая статья экономии — текущие ремонты, которые, в отличие от капитальных, также финансируются через ОМС. Далее лекарства: Просто более дешевый аналог покупаешь — и вперед. А то, что там побочки много, — ну что делать… Когда в перечисленных статьях ужимать нечего, больница начинает копить долги за коммунальные услуги, сокращать ставки или стимулирующие выплаты врачам и избавляться от активов, которые не задействованы в оказании медпомощи, а значит, не приносят денег.

В список таких активов попали и инфекционные койки — и они пострадали сильнее других. Тому были и объективные причины: начиная с 2000 года заболеваемость инфекционными и паразитарными инфекциями стабильно шла на спад. Главврач приводит пример: еще в 1990-е студенты-медики во время учебы успевали застать разные инфекции, а в последние годы оканчивают вузы, ни разу не посмотрев, что такое дифтерия .

НЕТ БОЛЬНЫХ — НЕТ ФИНАНСИРОВАНИЯ. А НА ЧТО СОДЕРЖАТЬ ЭТИ КОЙКИ? ЭКОНОМИЧЕСКАЯ ЦЕПОЧКА РВЕТСЯ , — ПОЯСНЯЕТ ГЛАВВРАЧ

На первый взгляд, сокращение коек инфекционного профиля коррелирует с уровнем заболеваемости: с 2010 по 2018 год случаев инфекционных заболеваний стало меньше на 18 процентов, а коек — на 16 процентов. Но проблема в том, что к 2010 году инфекционный коечный фонд уже был сокращен в два раза по сравнению с 1990 годом: вместо 140 тысяч коек осталось всего 70,5 тысячи, в то время как заболеваемость сохранялась на уровне середины 1990-х.

Кировский главврач сокращения называет эйфорией от победы, головокружением от успехов и говорит, что возбудителей инфекционных болезней нельзя убить полностью. Они способны сохраняться в природных резервуарах , а в популяции накапливается прослойка восприимчивости , что приводит к новым вспышкам.

Есть законы инфекционных болезней, они все развиваются по синусоиде , — объясняет медик.

Некоторые больницы и врачи сопротивлялись сокращениям, считая это недальновидным шагом. Так, Андрей Коновал в 2015 году вел в Удмуртии кампанию против ликвидации инфекционной больницы в Сарапуле и сокращения инфекционных отделений в Ижевске.

Мы тогда приводили аргументы, что речь, вообще-то, идет об инфекционной безопасности, но не были услышаны , — говорит Коновал. По его мнению, сокращение инфекционных коек увеличило нагрузку на амбулаторную службу, где и так жуткий дефицит кадров : участковые врачи лишились возможности госпитализировать пациентов во всех случаях, когда считали это необходимым.

Очередь автомобилей скорой помощи у Покровской больницы, которая принимает пациентов с коронавирусной инфекцией COVID-19 Фото: Петр Ковалев/ТАСС

Наглядная иллюстрация этого тезиса — то, что происходит во вторую волну эпидемии. Свидетельства из регионов говорят о том, что и средним, и даже тяжелым пациентам не всегда могут найти место в стационаре. Согласно рекомендациям Минздрава, госпитализировать должны при поражении обоих легких более 25 процентов. Однако, например, в Перми место в стационаре не смогли найти медсестре с поражением легких 50 процентов. В Челябинске женщине с поражением более 60 процентов отказали в госпитализации.

Систему здравоохранения настиг полный коллапс. Мест в больницах нет, медперсонала не хватает , — говорится в открытом письме курганских врачей. В томской медсанчасти койки стояли в коридорах, а в куйбышевской — на лестничных клетках.

В публикации Советские рецепты эффективны против коронавируса доктор экономических наук Владимир Гришин и кандидат медицинских наук Андрей Рагозин анализируют устройство системы здравоохранения в нескольких странах — Японии, Южной Корее, Италии, Испании. Как отмечают исследователи, упомянутые азиатские страны справляются с коронавирусом эффективнее европейских в том числе благодаря размеру коечного фонда: в Японии на 10 тысяч человек приходится 135 коек, в Южной Корее — 115. Это роднит современное японское и корейское здравоохранение с советским, где на десять тысяч человек приходилось 137 коек, что примерно в полтора раза больше современного показателя.

Децентрализация и дисбаланс

Врач-инфекционист дагестанского центра инфекционных болезней Сакинат Магомедова Фото: Владимир Севриновский

Не только оптимизация и сокращение коек виноваты в проблемах. У нас в инфекционной службе ни одну больницу не закрыли — наоборот, все расширялось , — приводит пример врач-инфекционист дагестанского центра инфекционных болезней Сакинат Магомедова. Однако при этом в первую волну эпидемии Дагестан находился на пятом месте по количеству выявленных случаев коронавируса, будучи на двенадцатом по количеству жителей.

Лечение инфекционных пациентов — не главный элемент борьбы с эпидемией, а лишь последний окоп , поясняет в беседе с Такими делами кандидат медицинских наук, автор публикаций об устройстве системы здравоохранения в разных странах (он согласился только на анонимный разговор, как и большинство собеседников).

Основные усилия должны направляться на то, чтобы локализовать очаги и не давать инфекции распространяться, поясняет эксперт. Он отсылает к советской модели инфекционной безопасности: в СССР предотвращение эпидемий было задачей санитарно-эпидемиологической службы.

В ее обязанности входило проведение так называемых эпидемиологических расследований — выявить контакты зараженных, обеспечить изоляцию контактных, провести профилактические мероприятия.

Сейчас за борьбу с эпидемией отвечает Роспотребнадзор, и его основная функция — санитарный контроль предприятий торговли и общепита, а не противоэпидемическая защита, говорит эксперт: Львиная доля санитарных врачей к эпидемиологии не имеет отношения. Персонала для эпидрасследований не хватает .

ИХ ПРОВЕДЕНИЕ МОГЛИ БЫ ВЗЯТЬ НА СЕБЯ ВРАЧИ ПЕРВИЧНОГО ЗВЕНА — КАК МЕДИКИ, КОТОРЫЕ БОЛЬШЕ ДРУГИХ КОНТАКТИРУЮТ С НАСЕЛЕНИЕМ. НО ОПЛАТА ЗА ТАКУЮ РАБОТУ НЕ ПРЕДУСМОТРЕНА

Институт врача-эпидемиолога, который был в СССР, разрушен, подтверждает главврач кировской больницы. В периоды эпидемий это были самые востребованные специалисты: Даже чтобы открыть инфекционный госпиталь, в первую очередь должен работать врач-эпидемиолог: разместить людей, разделить потоки, организовать шлюзы, сделать мусорную площадку для опасных отходов, обучить персонал .

Сейчас эпидемиологи — вымирающий вид . Их выпускают очень мало, и они оседают либо в Роспотребнадзоре, либо в крупных клиниках, — говорит собеседник. — И тут мы опять возвращаемся к системе ОМС: мы должны содержать только тех врачей, которые заняты в диагностике и лечении пациентов и тем самым приносят деньги. Выгодно иметь гинеколога, который еще выучится на специалиста по УЗИ: он тебе и за пациента деньги принесет, и за процедуру. А эпидемиолога содержать невыгодно .

Советская СЭС была частью Министерства здравоохранения, современный же Роспотребнадзор Минздраву не подчиняется. Централизацию управления, финансирования и ответственности исследователи Андрей Рагозин и Владимир Гришин называют еще одной отличительной чертой и советского здравоохранения, и современных японской и корейской систем. Они подчеркивают: децентрализованное управление медициной — а именно такое в России сейчас — вполне сносно работает в мирное время , но в случае эпидемий, катастроф и войн проигрывает в скорости реакции, координации усилий и мобилизации ресурсов .

Главврач гергебильской больницы Магомед Абакаров Фото: Владимир Севриновский

Еще один риск при децентрализации связан с тем, что в условиях вызванного эпидемией дефицита регионы начинают конкурировать за оборудование и материалы, при этом каждый сам за себя . Это приводит к дисбалансу — например, при обеспечении медучреждений аппаратурой.

При подготовке к ковиду нам привезли аппараты ИВЛ со всех районов. Получилось, чуть ли не восемьдесят аппаратов здесь было , — говорит Сакинат Магомедова. Однако, по ее словам, они не пригодились : Если переводим на ИВЛ, то прогноз [обычно] неблагоприятный — двое-трое суток максимум . У нас хорошие немецкие ИВЛ и один “Миллениум” американский. Но особо не использовали их , — подтверждает Магомед Абакаров. При этом в других регионах техники не хватало. Так, Павел Морозов, врач-анестезиолог балахнинской ЦРБ в Нижегородской области, сообщал, что в их больнице нет ни одного полностью исправного аппарата искусственной вентиляции легких.

СИЗ и лекарства: запаса нет, а быстро не закупить

Медиков надо защищать в первую очередь. Помните, как первое лицо посещало Коммунарку? Вот так должны быть одеты медики. В Германии они были одеты так, поэтому не болеют. Все остальное — компромисс , — убежден президент Ассоциации производителей средств индивидуальной защиты (АСИЗ) Владимир Котов. Незащищенный врач, говорит он, выбывает из строя и сам становится разносчиком вируса. Обеспечение СИЗ, по его словам, копеечное дело для экономики страны, а последствия необеспеченности — ужасающие .

Президент России Владимир Путин (в желтом защитном костюме) во время посещения многопрофильного медицинского центра Новомосковский , куда госпитализируют пациентов с подозрением на COVID-19 Фото: Алексей Дружинин/пресс-служба президента РФ/ТАСС

При модели деньги идут за пациентом средства индивидуальной защиты становятся одной из первых жертв экономии. В лучшем случае их закупают столько, сколько необходимо для закрытия текущей потребности, и запасов не было у большинства. В первую волну профсоюз Альянс врачей собрал данные по обеспеченности медиков СИЗ в 164 лечебных учреждениях: респираторов в достаточном количестве не оказалось у 75 процентов больниц, костюмов — у 71 процента, защитных очков — у 74 процентов. Журналисты проекта Неочевидные жертвы коронавируса в ходе трехмесячного мониторинга эпидемии зафиксировали 103 случая, когда врачи заражались или рисковали заразиться из-за нехватки СИЗ.

Решить проблему нехватки средств защиты оперативно невозможно. Деньги [на покупку средств защиты] были выделены региональными властями, но необходимого объема СИЗ просто не было в стране , — комментирует Андрей Коновал. Большую долю на рынке занимает малый бизнес, который не станет производить товар, не обеспеченный спросом.

Единственное, что реально сделать быстро, — запустить автоматические линии по производству одноразовых масок: изделие примитивное — прямоугольник с завязками — и делать его несложно. Однако для защиты врачей, работающих с высокой инфекционной нагрузкой, требуются другие средства: изделия должны плотно прилегать к лицу, обеспечиваться респиратором, клапаном выдоха, фильтром, который бы не погружал в гипоксию. По щелчку пальцев такое производство запустить невозможно. На его развертывание могут уйти месяцы , — утверждает Владимир Котов.

Медицинский работник переодевается в защитный костюм в ковидном госпитале на базе санатория Прибой в Евпатории Фото: Константин Михальчевский / РИА Новости

Проблема во время массовой эпидемии возникает не только с тем, чтобы оперативно пополнить запасы недостающих СИЗ, но и с быстрой поставкой медикаментов.

Мы этого не ожидали. Думали, главное — ограничить контактных. А потом оказалось, что даже парацетамол купить нельзя , — вспоминает Магомед Абакаров.

Андрей Коновал из профсоюза Действие считает, что государство должно формировать стратегический запас и СИЗ, и лекарств — чтобы была возможность быстро и централизованно все необходимое отправить по разнарядке в больницы.

Во время эпидемии [коронавируса] стали использовать термин “черный лебедь” (труднопрогнозируемые и редкие события, которые имеют значительные последствия. — Прим. ТД), который вдруг прилетел и которого не ждали. Эпидемии не должны быть черным лебедем , — настаивает Коновал.

Предложение о создании резерва СИЗ Ассоциация производителей средств индивидуальной защиты уже отправила в правительство, однако ответа на момент подготовки публикации не получила.

Мы уже в долгах, а будет еще хуже

По логике медицинского страхования эпидемия коронавируса должна была обеспечить солидный приток финансов в инфекционную службу — ведь деньги идут за пациентом , а пациентов у инфекционных клиник и отделений стало много. Однако вместо этого коронавирус загоняет медучреждения в долги.

Это еще одна особенность страховой модели в России: страховые компании не управляют рисками, а лишь выступают посредниками между ФОМС и медучреждением. А размер фонда ограничен — он зависит от количества застрахованных и платежной дисциплины работодателей. Сколько собрали — столько и надо распределить на весь объем медицинской помощи, и неважно, какая эта помощь и сколько ее будет оказано по факту.

ЦРБ в Гергебиле Фото: Владимир Севриновский

Вот наши налоги, и вот платеж за неработающее население, — объясняет председатель пермского профсоюза работников здравоохранения Геннадий Шабалин. — Получили, условно, 45 миллиардов рублей на регион — в рамках этого бюджета и должны жить. Все деньги расписаны. А значит, если мы что-то разворачиваем, то должны что-то прикрыть .

Прикрывали плановую медицинскую помощь и диспансеризацию. Минздрав России объяснял это заботой о безопасности самих пациентов и медицинских работников . Однако, например, министерство здравоохранения Иркутской области в ответе на журналистский запрос сообщило, что ограничения направлены на обеспечение достаточности финансовых и трудовых ресурсов для оказания медицинской помощи пациентам с новой коронавирусной инфекцией (ответ есть в распоряжении авторов).

Это помогло лишь отчасти. В кировской больнице, которой управляет наш анонимный собеседник, под лечение коронавируса было перепрофилировано несколько неинфекционных отделений — вместо инсульта и радикулита больница начала лечить ковид и пневмонии. Деньги, соответственно, перебросили именно на эти заболевания.

НО ОДИН СЛУЧАЙ КОРОНАВИРУСА ИЛИ ПНЕВМОНИИ ОБХОДИТСЯ БОЛЬНИЦЕ ДОРОЖЕ, ЧЕМ ИНСУЛЬТ ИЛИ РАДИКУЛИТ

Значит, в рамках прежнего бюджета больница может пролечить меньше пациентов. А по факту их больше. В течение полугода с начала эпидемии больница не получала деньги за коронавирусных больных сверх плана и учреждению приходилось перераспределять финансирование внутри годового объема: летом перетаскивали с сентября, в сентябре — с октября.

В месяц мы теряли на этом 1-2 миллиона, или 6-7 процентов от суммы, которую обычно перечисляет ФОМС. Это существенно , — делится главврач. При этом больницы, перепрофилированные под ковидные госпитали, несут дополнительные затраты: на оборудование боксов и шлюзов, СИЗ, медикаменты, входящие в протоколы лечения коронавируса, даже на коммунальные платежи (вывоз медотходов стал дороже, так как они считаются особо опасными).

Президент Национального союза региональных объединений частной системы здравоохранения Евгений Рабцун уверен, что в этом заключается ключевая ошибка. Нужно четко разделить: система ОМС — отдельно, убытки больниц — отдельно. Больницы пострадали, они были в простое. Считаем, сколько денег нужно на компенсацию, и выставляем сумму не фонду ОМС и не страховым компаниям, как это сделали сейчас, а напрямую учредителям. И субъект, в котором больница находится, должен напрямую компенсировать убытки. Такие финансовые механизмы есть, зачем они направляют эти деньги через систему ОМС — непонятно , — комментирует он.

С сентября, говорит главврач кировской больницы, минздрав все же начал оплачивать медицинским организациям лечение сверхплановых ковидных пациентов из бюджета. Но тарифы, по которым он это делает, занижены и не покрывают себестоимость лечения. Они в целом занижены, как и большинство тарифов в системе ОМС. А во вторую волну пандемии, по нашим наблюдениям, вирус стал более агрессивным, у нас стало больше тяжелых больных, соответственно, более дорогостоящим стал стандарт лечения. Теперь в него входят не только противовирусные и антибиотики, но и гормоны, и генно-инженерные препараты. А тариф остается прежним. Поэтому наша кредиторская задолженность, образовавшаяся с весны, продолжает расти .

МЕДУЧРЕЖДЕНИЕ БЕРЕТ В ДОЛГ ВСЕ, ЧТО ДАЮТ: МЕДИКАМЕНТЫ, БЕНЗИН, КИСЛОРОД

Пока поставщики на это идут — все люди адекватные и понимают: если не он сам, то кто-нибудь из его родственников может оказаться тут , но до бесконечности жить в долг невозможно. По словам кировского главврача, ковид оставит длинный след в финансах больницы, если не будет серьезных вливаний из бюджета: Рассчитываться с долгами будем как минимум до лета следующего года — при условии жесткой экономии на всем .

ЦРБ в Гергебиле Фото: Владимир Севриновский

Авторы публикации направили запросы о кредиторской задолженности медучреждений в минздравы нескольких регионов. Ответило только министерство Иркутской области, по данным которого на 1 октября 2020 года кредиторка есть у тринадцати учреждений, она составляет 145 миллионов рублей, и, подчеркнули в ведомстве, это на 17 миллионов меньше, чем в начале года. Остальные министерства рекомендовали обратиться за ответами в местный ФОМС либо проигнорировали вопросы о долгах больниц.

В открытых источниках можно найти публикации о кредиторских задолженностях в других регионах: так, на погашение кредиторки медучреждениям Ульяновской области требуется миллиард рублей, кредиторская задолженность больниц Забайкалья на середину ноября достигла 1,2 миллиарда (министр здравоохранения этого региона Анна Шангина утверждала, что рост задолженности связан в том числе с дороговизной лечения коронавирусных пациентов, возросшими тратами на СИЗ и необходимостью тестировать врачей на ковид).

Последнее из-за страховой модели стало настоящей проблемой. Так, в августе пермский профсоюз работников здравоохранения направил открытое письмо врио губернатора Пермского края Дмитрию Махонину, в котором говорилось, что тестирование врачей не проводится из-за недостатка собственных средств у медучреждения.

ФОМС оплачивает оказание данной услуги пациенту, а не работнику отрасли. Было сказано: “Ищите деньги”. Что значит искать деньги бюджетной организации, никто не объяснил , — рассказывает председатель профсоюза Геннадий Шабалин.

По его словам, это привело к тому, что с июля плановое обследование персонала сильно сократилось: Мы не успеваем изолировать заболевших работников, они работают до выявления клинических признаков, и врач уже обращается как пациент, но это поздно: медики становятся источником распространения инфекции .

Что дальше?

Председатель правления Ассоциации медицинских обществ по качеству, ректор Высшей школы организации и управления здравоохранением Гузель Улумбекова Фото: Владимир Астапкович/РИА Новости

Ректор Высшей школы организации и управления здравоохранением Гузель Улумбекова считает, что большую часть времени инфекционная служба находится в режиме ожидания , поэтому ее финансирование не должно зависеть от количества больных. Инфекционку надо вывести из системы ОМС, убеждена Улумбекова, — как это сейчас сделано с медпомощью при туберкулезе, психических расстройствах, СПИДе, ВИЧ и заболеваниях, передающихся половым путем.

С этим согласны все эксперты, с которыми журналисты говорили в ходе подготовки материала. Многие проводят аналогии с армией. Армия же не финансируется исходя из количества боев, которые она провела , — говорит Андрей Коновал.

С тем, что необходим резерв — помещений, средств защиты, медикаментов, — согласен даже Евгений Рабцун, ярый сторонник системы ОМС и противник бюджетной модели финансирования здравоохранения. Вот только, считает он, резерв не должен быть слишком большим, иначе его будет сложно содержать и поддерживать в рабочем состоянии.

Сравнение с армией, конечно, красиво, но армия без войны застаивается и начинает деградировать. Это проблема всех невоюющих армий, — развивает он метафору. — Точно так же и с медициной, когда она ничего не лечит. Пришли на работу к восьми утра — больных нет, а деньги получили . Бюджетная модель — модель простоя, модель ожидания — не так проста в эксплуатации, говорит Рабцун: Не нужно думать, что мы в любой момент сможем ее расчехлить .

Выходом, по его мнению, может стать изменение номенклатуры медицинских специальностей — ее, считает собеседник, надо сокращать, расширяя при этом компетенции каждого отдельного специалиста. У нас врач-инфекционист — это отдельный диплом, сертификат, подготовка. А нужно обучать врачей терапевтических специальностей лечению инфекционных болезней. Нет инфекционной патологии — врач реализует свои компетенции на другом уровне, случилась инфекция — лечит инфекцию , — объясняет Рабцун. По его словам, с коронавирусом так и произошло: в ковидные госпитали пошли и инфекционисты, и неинфекционисты, и это сработало.

В начале декабря президент России подписал закон о реформе системы ОМС. Внесенные изменения касаются оказания специализированной медицинской помощи в федеральных медицинских центрах — ее будут оплачивать непосредственно через ФОМС, а не через страховые компании. Евгений Рабцун говорит, что эти новшества не коснутся инфекционной службы напрямую. Какие-либо изменения медпомощи для населения будут происходить лишь постольку, поскольку это будет служить главной цели законопроекта — поддержке федеральных клиник. Их положение, особенно относительно других ЛПУ, улучшится, в этом сомневаться не стоит , — прокомментировал Рабцун.

Андрей Коновал полагает, что принятое изменение может стать первой ласточкой, поскольку ситуация с ОМС сейчас в подвешенном состоянии: идет борьба двух противоположных идей , одна из которых — вообще отменить ОМС и вернуться на бюджетную модель финансирования здравоохранения. Поправки можно рассмотреть как компромиссное решение на настоящем этапе, — полагает Коновал. — Возможно, они будут рассматриваться как эксперимент. То, как будет работать эта система, даст аргументы в борьбе сторонникам возврата к бюджетной модели финансирования или тем, кто критикует эту концепцию .

Глава Научно-исследовательского института неотложной детской хирургии и травматологии Леонид Рошаль Фото: Алексей Дружинин/РИА Новости

Еще в мае глава Национальной медицинской палаты Леонид Рошаль   заявил,  что российской системе здравоохранения требуется оптимизация наоборот . По его словам, неготовность российской медицины к массовым эпидемиям обсуждалась еще летом 2019 года. Мы провели эту встречу в закрытом режиме, а нужно было, вероятно, кричать во всю глотку , — сожалел Рошаль позже.

В июле 2020 года, выступая с отчетом в Госдуме, председатель правительства Михаил Мишустин признал, что пандемия выявила проблемы, возникшие при оптимизации здравоохранения , и пообещал дальнейшую стратегическую модернизацию санитарно-эпидемиологической и инфекционной служб, однако более ничего конкретного не сказал. При этом готовность российской системы здравоохранения к массовым эпидемиям он оценил высоко: Она показала себя в этот экстремальный цикл, я считаю, хорошо .