еврейский вопрос или хорошего настроения!

Ограбление по-Одесски.

- И откуда таки на нас свалилась эта цаца, Жора? - спросил мужчина постарше.

- Цацу прислали аж из Житомира, - ответил мужчина помладше, - Теперь цаца

целыми днями звонит обратно в свой великий Житомир, шобы поплакать за жизнь

в нашем захолустье.

- Шо вы говорите? - мужчина постарше дёрнул подбородком, - Я всегда

утверждал, шо телефон в сберкассе должен иметь выход только на милицию.

Почему три целых клиента должны ждать вот уже целое утро, пока цаца

наговорится и соизволит принять деньги на книжку? Я всецело поддерживаю эту

пожилую даму!

- Миша, я таки не очень понимаю эту вашу махинацию с дробями, но крепко

уважаю целостность вашего мнения, - кивнул мужчина помладше.

- Слушайте меня свободным ухом, столичная цаца! - возмущалась тем временем

пожилая дама, - У меня больше дел, чем у вас пустоты под бигудями. Оставьте

в покое варнякать по телефону, начните обслуживать население! Мы устали

слушать за ваши мансы и хочим пополнить книжки.

Дверь распахнулась и в помещение вошли трое мужчин. Один из них направился к

окошку кассы, второй остановился в центре комнаты, а третий заложил дверь,

просунув ножку стула в ручки.

- Дамы и господа, ша! - сообщил первый, - Я не стану брехать, шо никто не

пострадает, но если будет тихо, то может оказаться, шо я зря переживал за

ваше здоровье. С другого бока, на дверях стоит вооружённый Йося, а прямо

рядом с вами стоит вооружённый Додик, шо уже кое-шо за тишину, как вы

думаете?

Он наклонился к окошку и с улыбкой поинтересовался:

- Имею до вас два вопроса - как зовут такую милую барышню и держите руки

так, шобы я их видел даже закрытыми глазами. Я - Беня, если вы не вдруг не

знаете. Но если вы таки вдруг не знаете, то это револьвер, шо уже кое-шо за

меня, как вы думаете?

- Я дико извиняюсь, Беня, - подал голос мужчина постарше, - Но цаца приехала

из Житомира и очень даже может не знать за Беню. Я совсем не удивлюсь, если

цаца не знает даже за револьвер.

Девушка-кассир возмущенно фыркнула, с треском положила трубку, встала и

откинула назад каштановые волосы, закрывавшие лицо.

- Знаете шо, знаменитый на весь город Беня? Вы так размахиваете своим

пистолетом, как будто он ваша единственная гордость. Если хочите знать, меня

зовут Ляля.

- Цацу зовут Ляля, - закатила глаза пожилая дама, - Тикай-ховайся, Житомир

на тропе войны.

Беня прищурил левый глаз, оценивая красоту девушки, и спокойно осведомился:

- Ляля, зачем вы говорите злых слов, Ляля? Я шёл сюдой и думал за кассу.

Теперь я стою в кассе и думаю за вас. А время тем временем исходит на пшик и

деньги до сих пор не перешли из вашей симпатичной конторки в наши

вооруженные до зубов руки. Скажите, Ляля, вы думаете, шо так должно быть?

Или вам капельку кажется, шо я таки сбился с курса?

- Скажите, Беня, это шо, налёт? - возбуждённо поинтересовался мужчина

помладше, - Так наверное, нам пора лежать тихо и делать вид, шо мы вас в

упор не видим. И мы хочим вас заверить со страшной силой, шо даже самого

маленького звука в ваш уважаемый адрес...

- Жора, замолчите свой рот! - дёрнул того за рукав мужчина постарше, - Беня

работает! Шо вы буркочите ему под горячую руку?! Ляжьте уже на пол. Где вы

пошли ложиться, шлимазл в жилетке? Там уважаемый Беня может, не дай бог,

через вас споткнуться на каждом шагу.

- Знаешь, Беня, - вежливо заметил Йося, - Я слушал твоих последних слов и

задумался.

- За какой предмет ты задумался, Йося? - спросил Беня.

- Я задумался за курс валют, - ответил тот, - Ты будешь смеяться, но я

начинаю иметь за него сомнений.

- Нашёл время, малохольный! - хмыкнул Додик, - Давай сначала вынесем валют,

а потом начнём думать за ихние курсы.

- А вот таки нет, Додик, - помотал головой Йося, - Думать надо именно сию

минуту. Потому шо если валюта пойдёт коротким курсом на выход, то мне, с

тяжеленными мешками, придётся всю дорогу переступать через этого поца на

полу.

Так я скажу тебе, Додик, шо меня это слабо радует.

- Боже мой, Йося, кончай уже быть маленьким мальчиком твоей уважаемой

мамочки, - пожал плечами Додик, - Ходи прямо по этому поцу. Я еще не слышал

хоть за одного человека, которого бы раздавили деньги.

- Жора, скоренько ползите сюдой до меня, освободите дорогу людям, -

моментально понял ситуацию мужчина постарше, - Им же таскать тяжестей! Шо вы

там развалились в центре помещения, как провинциальная доярка на городском

пляжу? Мадам, и вы тоже ляжьте уже, сколько можно задерживать людей? Им таки

надо работать.

- Вы серьезно имеете думать, шо я ляжу на грязный пол в новой шубе? -

воскликнула пожилая дама, яростно жестикулируя, - Шоб вы лопнули, как вы

говорите глупостей! Лежите уже, где валяетесь, и молчите, как фаршированная

рыба. Так вы хоть кое-как будете выглядеть человеком.

- А шо вы с меня хочите?! Беня сказал, шо это ограбление, - принялся слабо

защищаться тот, - Где вы видели, шобы одни порядочные люди стояли, когда

другие уважаемые люди грабят кассу?!

- Беня, паршивец, шоб ты лопнул! - дама перевела возмущенный взгляд на Беню,

- Ты так сказал? Да как у тебя язык повернулся в том самом роте, которым ты

каждую субботу уминаешь мой бульон с кнейделах? Можешь сколько угодно

пачкать свою репутацию этими делами, но не смей пачкать мою шубу! Дайте мне

пополнить книжку, а когда я уйду, хоть обваляйтесь на этом вонючем полу всем

гамбузом.

- Йося, зачем ты набрал в рот воды, Йося? - спросил Беня, - Или ты

собираешься, наконец, шо-то делать? У меня уже дырка в голове через этот

хай.

- Мама, зачем вы сюдой пришли? - спросил Йося у пожилой дамы, - Я сто раз

говорил вам хранить деньги дома! Или купите себе шо-нибудь, мама.

- Йося, шоб ты лопнул! Как я могу держать такие деньги дома, когда я там

совсем одна?! Твой папа решил уже три года прохлаждаться на кладбище, лишь

бы ничего не делать, так ты хочешь, шобы я тряслась от страха с этими

деньгами под матрацом?! Я таки купила шубу. А сдачу я принесла на книжку.

Йося, этот паршивец Додик, шоб он лопнул, какает тебе в мозги. Он не имеет

уважения до матери, так не смей с него учиться, ты меня слышишь?!

- Мама, из-за вас весь город с меня смеётся, мама! - вздохнул Йося, - Вы

каждый раз тащите денег до очередной сберкассы, я каждый раз приношу их вам

взад. Моя доля делает шикарный оборот, мама, но денег через это больше не

становится. Ваш гений, мама, растоптал в пыль все законы экономики. Давайте

один раз сделаем наоборот - сначала я ограблю кассу, а уже потом вы

пополните книжку. Шо вам - жалко попробовать? А вдруг это таки да прибыльно?

- Значит так, - Беня засунул револьвер за пояс, -Всем ша! Жора, ползите да

стенки и нехай мадам приляжет на вас. Йося, не хами маме. Додик, тащи мешки.

Ляля, открой сейф. Этот гоп-водевиль начинает делать мне нервы. И потом, уже

почти обед. Я хочу тут скоренько закруглиться и повести Лялю в шашлычную.

- В шашлычную? - хмыкнула пожилая дама, - Беня, шоб ты лопнул, или ты решил,

шо Херсон - это другая Вселенная и гастроль будет вечной?!

- В шашлычную? - взвизгнула Ляля, колдуя над сейфом, - Боже мой, Беня, я не

знаю, за шо вы такой известный, но вас еще причёсывать и причёсывать. До

шашлычной можете водить этих ваших актрисок. Я не пойду с вами до шашлычной,

так себе и знайте. Вечером вы поведете меня до ресторана. Потом танцы,

катание на лодке, гулянка под луной и ювелирный разврат. Так это делалось в

Житомире, или вы чем-то хуже, Беня?

Дверца сейфа щелкнула.

- Готово! - сообщила девушка, - Выгребайте скорее, мальчики.

Когда налётчики с добычей покинули помещение сберкассы, пожилая дама подошла

к окошку и поглядела на девушку, качая головой.

- Вы таки шустрая цаца, Ляля, - сказала она, - Но под вашими бигудями

прячется недюжинный зад. Я таки не буду пополнять книжку. Я даже сдам шубу

обратно. Вы меня понимаете, шустрая цаца Ляля? Потому шо когда рыжая Соня

вернётся с херсонских гастролей, у Бени будет бледный вид, у вас - кадухес

на полморды, а мой шлимазл Йося на время останется без работы. Так кто ему

займёт немножко денег, кроме родной мамы?