ПО – ГРАЖДАНСКИ

ПО – ГРАЖДАНСКИ    

                                                                                                                 Чужая душа - потёмки

   В сером одноэтажном здании с решётками на окнах и двумя автоматчиками на входе Иван Карлович Бычок– полковник, начальник Особого отдела танковой дивизии, расположенной в окрестностях города Цайтхаус (Восточная Германия) проводил оперативное совещание.

   День был летний, тёплый, ясный. Небо чистое. Только на горизонте небольшие тёмные тучки.

- Товарищи офицеры, - сказал полковник после окончания оперативки, - прошу задержаться на несколько минут, сообщу вам, надеюсь, хорошую новость. Вы знаете, что у меня сегодня день рождения, и я решил провести его по - особому. Особисты по – особому. Это гармонично и даже символично, - улыбнулся полковник. – И симпатично.

- Сука, - прошептал разозлённый майор Осташов Олег, яро ненавидевший шефа за постоянную выволочку: то агент не рабочий, два часа пьёт пиво, потом час мочится, приговаривая «Freundschaft», «Freundschaft» и информации никакой, то хозяйка конспиративной квартиры не такая лицом и фигурой, и квартира без дивана, ни кровати, ни раскладушки, что на полу, - паразит, готовит какую – то гармоничную и символичную пакость. Симпатичную. Ну, не может, чтоб не накласть. Столько уже наложил, что я духом пропитался. Жена с постели гонит.

- Так вот, - продолжал шеф, - Что значит по – особому. Только в мужском коллективе. Одни мы. Без супруг. Мало того. Я думаю, что всем надоел официоз. Мундиры, так точно, есть, товарищ полковник, слушаюсь. Будем общаться по – граждански. А для этого мундиры снять, вместо них брючки, рубашечки, галстучки, бабочки, туфельки и так далее. Что самое главное - разговоры в гражданском духе. Не Иван Карлович, а Иван, Ваня, Ванечка, уважаемый Карлович. Надеюсь, что гражданский язык вы помните и не забыли, хотя, - полковник тяжело вздохнул, - наша служба такая, что общаться постоянно приходиться на военном. Как смотрите на это?

- Класс, здорово, - зашумели сотрудники, понравилось предложение, думали, что шеф в сапогах застрял, а он, вишь, туфельки. – Задохнулись от официоза, товарищ полковник, глотнём гражданочки под рюмочки, да чарочки.

   Сотрудникам весело, а Осташова злость раздирает: на взлёт шеф хорошо пошёл, а как приземлять будет.

- Вот и добре, - продолжал полковник. - Сейчас идите по домам и готовьтесь, чтоб с блеском пришли, пусть дивизия колыхнётся от вашего внешнего вида, а генерал очумеет.

   Прейдя домой, перекусив, Иван Карлович задумчиво походил по комнатам, прилёг на диван. Полковник не знал, что   в это же время майор Осташов, тоже лёжа на диване, усиленно пытался понять, что же задумал полковник, а то, что шеф что – то задумал и хочет гармонично и символично и даже симпатично напаскудить, майор не сомневался. Полковник - элитный офицер. Закончил Высшую школу КГБ, а в ней могли на такие штуки натаскивать, которые даже в страшном сне не приснятся. Как же обкрутить полковника.

   Словом, назревала ситуация с пересечением мыслей полковника и майора, а также других сотрудников.

   Наступил вечер. Офицеры - красавцы в гражданской одежде, потянулись к отделу. В дивизии шум пошёл. Особисты в гражданке. Без пистолетов. С улыбками. Белозубые. С приличными шутками, уважительными анекдотами. Почтительными поклонами головы. Достойные комплименты. Женщинам целуют ручки. Чуть ли не на колено становятся и прикладывают ладонь правой руки к сердечному месту. А как привлекательно подмигивают. Под ручку возьмут и закружат, и каблуками об асфальт: цок, цок. В голове сладостно туманится. Как словцо, так и хочется надеть новое кольцо. Джентльмены. Невероятно. Занервничали войсковые офицеры. Беды наделают особисты. Жены глаз от них не отводят. Даже генерал забеспокоился и в страхе за жену – красавицу, которая косила взглядом на улицу, перепутал сапоги. Натащил левый на правый и наоборот, на что жена ответила, что это даже очень модно.

Шеф встречал на пороге. Обнимались, слегка хлопали друг друга по спине, поддерживали за локотки, чтобы легче было взбегать по ступенькам, каждый старался пропустить вперёд другого, говоря: осторожней, аккуратнее, порожки сапогами разбили, а у вас английские туфельки, не дай Бог поцарапаете, автоматчиков согнали в подвал. Хотели и решетки с окон поснимать, да побоялись костюмы испачкать.

   Дверь закрыли на ключ. За стол рассаживались бесшумно, с любезностями: разрешите, позвольте, будьте так добры, извините… Стол был накрыт под завязку. Во главе, развалившись, сидел шеф, забросив ногу за ногу в лакированных туфлях с блестящими застежками.

Ровный пробор на голове. Небольшая роза в петлице. Золотая цепь на шее. Пальцы в перстнях. Аристократ. Не то, что сотрудники без цепей и по два кольца. Одно своё, другое, взятое у жены в аренду.

- Как договорились, - начал он, - только по – граждански, - строго добавил. - Кто первый, кто самый смелый.

- Я - нервно бросил Осташов.

- Говори Олег, говори. Только не забывай, что ты в костюме, бабочка, а не в мундире и сапогах.

- Знаю, - буркнул Осташов, со злобой, глядя на золотую цепь и поправляя бабочку, которая выскочила из воротника и оказалась на кадыке.

   По напряженному выражению его лица, которое сплошь стало огненным, даже заискрило, было видно, что он хочет сказать что – то   невероятное. Осташов несколько раз начинал шевелить губами, шеф прикладывал правую руку к уху, наклонялся к нему, но тот закрывал правой ладонью рот и тупо смотрел на полковника, который разводил руками, давая понять, что глаза Осташова в данный момент в отличие от других моментов нечитаемые. Видимо что – то майора было необычным, непривычным, неподдающимся, чтобы высказать его вслух. Не просто вслух, а вслух полковнику. Происходило непонятное и интригующее. Осташов никогда не лез за словом в карман, а сейчас его голос, словно закупорили.

- Да ты Олежек говори, говори, - улыбнулся полковник, увидев на лбу майора тонкие ручейки пота.

   И Олежек заговорил.

- Ты, конечно, Ваня не обижайся, - начал он пересохшим голосом.

- Какие обиды Олежек. Они под контролем, - снова улыбнулся шеф.

- Если мы договорились по – граждански, то отступать не будем, - ободрённый двойной улыбкой полковника прорвался Осташов. - Учитывая мой небольшой запас гражданских слов, он у меня в основном военный, скажу по – граждански. Плавающее и пахнущее ты, Ваня. Не тонущее. Это поверхностно. А если глубже копнуть, -     Осташов замолчал в ожидании реакции шефа.

- Копай, копай, Олежек.

   И Осташов копнул в надежде закопать полковника окончательно.,

- Вонючий ты, Ванечка. Из – за твоего духа, а он пропитал меня от пят до макушки, мне жена не даёт. Говорит: спи с шефом. С чем и поздравляю.

   Сотрудники окаменели. Ворохнуться бояться. Сейчас грянет, разнесёт, Осташов – поддонок, подлец, сволота такое сказать об уважаемом полковнике, он же элита в отделе, но вопреки ожиданиям разноса шеф опять улыбнулся.

- Это же по – граждански Олежек высказался, дорогие товарищи. Не нервничайте. Мы же договорились и слово должны держать. Кто следующий? Кто там тянет руку?

- Я. Москаль Витёк, - раздался разбитной голос. - Понимаю, что Олежек постеснялся всё сказать, поскромничал, сильно большая похвала, но дополню, так как считаю, что много гражданского он не сказал. Такая скотина ты, Ванёк, которую ни в каком стаде не встретишь. Ты, Ванёк, конечно мужик самый что ни на есть паскудный и паршивый, топчешь нас, никого не выдвигаешь на повышение, а сам стараешься сесть на генеральские погоны. А вот такого генерала не хочешь. Это моё поздравление.

   Перед полковником зависла огромная дуля.

- И это хорошо, - ещё шире улыбнулся полковник. - Это самый распространённый гражданский жест. Витька можно понять. Тот, кто не был военным всегда говорил и говорит по – граждански. А мы военные и учимся говорить по – граждански. Ошибки, конечно, возможны. Так что это тоже по – граждански, а по – военному по – другому.

- Это, как по – военному?

   Завеселилось сердце. Полковник улыбается. Выходит – не обиделся. Крепкий мужик. Стоящий.

- Спрашиваете, как по – военному, а так. - Стёкла задребезжали, чуть осколками не посыпались. - Гадюшники вы. Вот как вы думаете обо мне. Я вас сгною в нашем подвале. Там крыс полно.

- Это тоже по – граждански, Ваня.

- Какой на хрен по – гражданскому. Это по – военному. Мать вашу.

   Опомнились сотрудники. Под такой крутой мат попали, что волосы дыбом встали и команду: смирно, на выход в мундиры и сапоги. Попытались напомнить, что слово держать нужно, да дар речи потеряли. Ни по – военному ни по – гражданскому поздравить не могут. Обмелели.

- Так и знал, - со злости сплюнул Осташов. – Гармонично, симпатично, символично. Он, как лётчик. Лётчик всегда говорит: главное не взлёт, а приземление. Вот и приземлил, - горько вздохнул он.

   Полковник дёрнулся и свалился с дивана. Это был сон, а мысли? Он задумался, так какие же мысли о нём и сотрудниках правильные? Высказанные по – военному или по – граждански.