Ставропольский узел. К вопросу о событиях в лагере «Дон».

Ставропольский узел. К вопросу о событиях в лагере «Дон».

Чего они от нас хотят

Предисловие августа 2010 года 

Данная статья была опубликована на сайте «Правая RU» 14 июня 2007 года. Посвящалась она анализу событий в Ставрополе 24 мая 2007 года.

Тогда около сотни кавказских джигитов вступили в открытую схватку с местной милицией, в результате один чеченец был убит. Через девять дней при странных обстоятельствах были зарезаны два русских студента, что вызвало массовые беспорядки в городе и едва не полностью дестабилизировало ситуацию в городе.

В нижеследующей статье была сделана попытка социально-психологического и историко-культурного анализа российско-чеченских отношений. Читателям АПН, возможно, будет интересен сделанный автором анализ ситуации, особенно применительно к современной ситуации и событиям в лагере «Дон». Некоторые современные аналитические размышления будут изложены в «Послесловии 2010 года».

СТАВРОПОЛЬСКИЙ УЗЕЛ

Недавние убийства в Ставрополе и последовавшие за ними волнения показали зыбкость стабильности положения на юге России. Ставропольский край в экономическом плане является одним из самых благополучных регионов в этой части страны. Здесь довольно развитое сельское хозяйство и в значительной мере сохранилась промышленность. Тем не менее, социальная напряженность в крае очень высока и общее положение всегда остается тревожным.

Связано это с тем, что Ставропольский край всегда, вплоть до до настоящего времени был «прифронтовой зоной», и война на Ставрополье не прекращалась никогда. Именно Ставрополье испытало на себе все ужасы соседства с Чечней. Беспрерывные грабежи, угон скота, похищения и убийства людей — всё это долгие годы было здесь обыденными явлениями. В приграничном с Чечней Курском районе даже поля приходилось порой пахать под прикрытием бронетехники, а чтобы хоть как-то защититься от грабежей, местные казаки своими силами на границе с Чечней копали защитные рвы.

Не обошла Ставрополье и террористическая война. Захват роддома в Буденновске, взрывы переполненных электричек в районе Кавказских Минеральных Вод, минометные обстрелы казачьих станиц с чеченской территории — все это происходило именно в Ставропольском крае. Также Ставрополье приняло на себя основную массу русских переселенцев, вынужденных бежать сюда из Чечни и Ингушетии.

В самом крае экономическое и социальное положение также крайне неравномерно. На фоне сравнительно благополучных западных и центральных районов полупустынные восточные и юго-восточные районы представляют собой кризисную зону. Сельское хозяйство там в глубоком кризисе, туда в массовом порядке переселяются чеченцы и дагестанцы, вытесняя русское население в другие районы. Влияние краевой администрации на положение дел в юго-восточных районах довольно слабое, даже просто поддержание элементарного порядка там достигается с большим трудом. Весьма сильны на юго-востоке Ставропольского края и позиции мусульманского экстремизма, вооруженные столкновения там — не редкость.

Слабость и коррумпированность правоохранительной системы, отсутствие реальной защиты населения от терроризма, религиозного экстремизма и просто «внеидеологического» криминала привели к напряжению, что не раз уже приводило к социальным взрывам. Не так давно с трудом удалось погасить волнения в Новоалександровске, связанные с убийством казачьего атамана Ханина. В девяностые годы массовые акции протеста проходили в Георгиевске и в районе Минвод. Причем во всех случаях причина была одна — правовой беспредел, преступность и произвол. Глубоко неправы те аналитики, которые считают нынешние события в Ставрополе случайным эксцессом или даже следствием «действий провокаторов». Взрыв народного возмущения в Ставрополе есть просто отражение общей кризисной ситуации в Ставропольском крае и во всем северокавказском регионе в целом.

Ставропольские события показали также глубокое серьезное напряжение, существующее в отношениях русских и представителей кавказских народов. Сотни молодых кавказцев, с криками «Аллах Акбар» вступившие в рукопашную схватку с милицией — это явный отголосок перманентной Кавказской войны.

В свое время, еще до начала «индейских войн», североамериканские индейцы ответили белым на предложение прекратить межплеменные войны: «Если мы не будем воевать друг с другом, как же мы узнаем, кто их нас лучший воин?». Под этими словами могли бы подписаться и многие кавказцы. Они тоже испокон веков воюют друг с другом, хотя больше предпочитают воевать с Россией.

Война, в широком понятии этого слова, на Кавказе всегда была средством поднятия общественного престижа, основой выстраивания социально-иерархических структур, а также мощнейшим культурообразущим фактором. Подчас доказать иному «гордому джигиту» необходимость жизни в мире, без грабежей, без захвата рабов, без самовозвеличивания себя за счет унижения живущих рядом «недочеловеков», практически невозможно. Это просто будет разговор на разных языках.

В современной Чечне недавно закончившаяся война с Россией стала одним из главных факторов современной духовной консолидации чеченской нации, эту войну (причем именно как часть изначальной «войны с Империей») воспевают в песнях и литературе. Шамиль Басаев для многих чеченцев стал культовой фигурой, став один ряд героями чеченской нации прежних эпох: Шейхом Мансуром, Байсангуром Беноевским, Зелимханом Харачоевским.

История учит: как только репрессивно-силовой нажим и культурное влияние России ослабевает, то древняя глубинная ментальность тут же пробивает себе дорогу и овладевает умами и сердцами очень многих «свободолюбивых горцев». В этом случае на смену российским законам быстро приходят порядки, если не времен первобытного каннибализма, то, по крайней мере, времен язычников-викингов. Даже если идеи сепаратизма и религиозного экстремизма и теряют привлекательность для части горского населения, то древний культурно-психологический тип и традиции «набеговой экономики» изменить крайне сложно.

Уже двести лет длится эксперимент по включению вайнахов в российское цивилизационное поле, но традиционная многовековая горско-вайнахская культура до сих пор очень сильна. Чечня и Ингушетия для России крайне проблемные зоны, её присутствие там в некоторых местах остается только на уровне внешней символики.

Сейчас перед Россией прежде всего стоит задача сохранить в своем культурно-политическом пространстве другие народы Кавказа, а также русские по населению Ставропольский и Краснодарский края.

Мечта «кавказских борцов за свободу» — сделать с русским населением Ставрополья то, что было ими уже проделано с казачьим населением северных районов Чечни и Ингушетии.

И это четко сформулированная задача — захвативший в 1995 году кизлярскую больницу террорист Салман Радуев собирался столицей «независимого Кавказа» сделать именно Ставрополь.

В ситуации «превентивной войны» и постоянного стресса, в которой живет русское население кавказского региона, нормальная жизнь становится уже невозможной. Ставропольский кризис также показал паралич российской региональной и части центральной управленческой элиты.

Как пар в прогнившем паровом котле, подобное ставропольскому народное возмущение прорывается в разных регионах. То в волжском Суровикино, то в калмыцких Яндыках, то в донском Сальске, то в карельской Кондопоге. Но власти с упорством, достойным лучшего применения пытаются гасить возмущение с помощью примитивного набора «заглушек»: призывов «не поддаваться на провокации», назойливой пропаганде абстрактной «межнациональной дружбы» и попытками запугивать население демонстративно беззаконным и жестоким преследованием «назначенных» «экстремистов».

«Денежный дождь» и всевозможные льготы, которые льются на Чечню за счет России, приводят лишь к увеличению претензий и закреплению положения чеченцев как «многострадальной» нации, которой многое дозволено.

Постоянная политика уступок — это попытки тушить пожар керосином. Замирение любой ценой приводит с одной стороны к эскалации «беспредела» и насилия, с другой — нарастанию чувства озлобленности и отчаяния со стороны русского населения. Власти необходимо четко показать, что она готова защитить свой народ от любой агрессии.

ПОСЛЕСЛОВИЕ 2010 ГОДА

События в детском лагере «Дон» июля 2010 года явились почти полной копией событий последних лет. Помимо ставропольских и кондопожских, а также упомянутых в статье столкновений в калмыцких Яндуках, необходимо отметить столкновения в Нальчике [1].

В более расширенной версии событий, изложенных на сайте примечательны слова, якобы сказанные тогдашним министром внутренних дел КБР Шогеновым и его оппонентом-студентом: « — Я не меньше, чем вы, устал от этой (чеченской.— Ъ) проблемы,— ответил генерал Шогенов.— Вы показали, что в состоянии себя защитить. А теперь идите домой. Уступите место закону. А потом приходите ко мне, все обсудим, разберемся.

Студенты, поверив министру, стали расходиться. «Кадыровцы приехали в университет со стволами, устроили погром», — говорили они журналистам. «То, что Россия за годы не сделала с Чечней, кабардинцы сделают за час,— обещали студенты. — Чеченцев уже давно надо убрать из Нальчика, они всех здесь достали».

Во всех случаях, включая и недавние события в городе Знаменск (Капустин Яр), все события происходили примерно по одному сценарию, что позволяет сделать вывод о системности явления русско-чеченского культурно-цивилизационого конфликта и распространении данного явления по всей территории России, вплоть до Таймыра и Магадана.

При анализе позиции нынешнего пророссийского руководства Чечни отмечается не только отрицание хоть какой-либо, пусть частичной вины представителей чеченской нации в вышеуказанных событиях, но фактическое провозглашение в качестве официального идеологического постулата идеи о «чеченском народе как морально-нравственном идеале для всего мира и для России в частности».

Современный чеченский публицист и философ Сайд-Хамзат Нунуев в статье «Запоздалое прозрение. О российской духовности, ценностях западного «рая» и месте чеченцев в меняющемся мире» пишет:

В сохранении и развитии духовности мы в состоянии задавать тон всей России! Вспомним хотя бы о том, что наш Президент первым убрал из республики игровой бизнес, прежде чем это решено сделать во всей России. Соответствующий внешний вид наших юношей и девушек тоже говорит о том, что нас не поработит западная безнравственная, безбожная цивилизация растления. Косынка или платок на голове девушки — это ее индивидуальный протест против западной грязи! Вот в чем символическое значение головного убора, и это отнюдь не прихоть малообразованных религиозных догматиков, как иные трактуют. Думаю, что чеченцы, спасшие Россию от территориального развала, способны играть весьма значимую роль в спасении и сохранении ее исторически сложившейся христианско-исламской духовности.

Но только вот дети из «Дона», как и жители Туапсе, Знаменского, Ставрополя, Яндыков, Суровикино, Кондопоги, Беслана, Москвы и многих других менее известных мест, к сожалению, не понимают с каким прекрасным, духовно чистым, благородным, высококультурным и гуманным народом, — «спасителем и хранителем христианско-исламской духовности», — они живут в одном государстве.

Примечания

[1] В данной ссылке с адыгского националистического сайта весьма ценны комментарии, в частности такой:

Надо их (чехов) для профилактики почаще и более мелкими группами избивать, пока вот такие крупные стычки не переросли в более кровавую бойню . Почаще , почаще ребята , и не надо терпеть их хамство или прикидываться культурными по отношению к чехам. Эти наши новые соседи никогда не понимали нашу культуру адыгэ хабзэ как это понимаем мы или те же осетины, а всегда знали, что наши кинжалы сами вылезут из ножен, если чеченец оскорбит своими словами или какими либо действиями совершит проступок по отношению к любому адыгу.

(Повествование правды о том, что творится на Ставрополье и юге России в целом, читайте в сообществе Здравомыслящих людей.)